«Когда все живое вырезается»: директор «Арт-Корпорейшн» о «Теарте», «Лістападзе» и культуре

Осень для беларусских театралов и киноманов последние несколько лет была порой долгожданных событий. В конце сентября начинался Международный форум театрального искусства «Теарт», который длился почти месяц. В ноябре театральный смотр сменялся Минским Международным кинофестивалем «Ліcтапад». Два известных проекта делал Центр визуальных и исполнительских искусств «Арт-Корпорейшн». Делал до этого года.

Еще летом киносообщество потрясла новость о том, что по решению Министерства культуры Беларуси организацией «Лістапада» будет заниматься киностудия «Беларусьфильм». «Арт-Корпорейшн», который десять лет являлся дирекцией фестиваля и вывел кинофорум на по настоящему международную орбиту, остался за бортом кинособытия. Но настоящим шоком уже не только для киноманов и кинематографистов стало известие, что компания, которая являлась негласным лидером в организации культурных ивентов, в августе была ликвидирована согласно решению Минского горисполкома. Нет не только привычного нам «Лістапада»  — с осмысленной концепцией и опытной командой, но нет и «Теарта», проектов «Искусство на экране», «Ток», «TheatreHD», «Уикендов с…», «Культурного лектория».

Чем же провинилось искусство? Почему государство так поступило со своим давним партнёром? Об истории своей компании и проектов согласилась рассказать экс-директор Центра визуальных и исполнительских искусств Анжелика Крашевская.

«Зачистка» — так в КГБ официально назвали ликвидацию общественных организаций, формировавших гражданское общество Беларуси. За один день, 22 июля, были ликвидированы полсотни НГО по всей стране. Это было только начало — на сегодня уже 275 общественных организаций, некоммерческих учреждений и фондов ликвидированы либо ожидают формального решения суда, который их закроет.

Некоторые считают происходящее местью властей за санкции ЕС, другие считают санкции лишь удобным предлогом. В любом случае, «зачистка» идет по всем фронтам. Ликвидируются не только правозащитные, молодежные и прочие околополитические организации, в которых власть могла узреть «спящие террористические ячейки». Под нож пошли даже экоактивисты, защитники животных и клуб любителей песни.

Масштабы «зачистки» таковы, что она может отбросить беларусское гражданское общество на десятилетия назад, оставит людей наедине с их проблемами, отправит назад в тень болезненные вопросы, которыми не хочет заниматься государство. Мы не можем это остановить, но можем рассказать беларусам о том, ЧТО мы все теряем в этой ликвидации. Сделать снимок на память. В надежде, что все восстановится прежде, чем он пожелтеет.

Читайте на Reform.by:

• Экодом: «Леса и болота не могут ждать демократических изменений»
• Белсеть антиСПИД: «Мы всегда были нужны государству»
• «Гарадская прастора ў нас — гэта казарма». В Беларуси ликвидированы урбанистические организации
• «Неуставная деятельность». Зоозащитники — о ликвидации, усталости, равнодушии и смысле жизни

Начало. «Это был какой-то ад»

История «Арт-Корпорейшн» началась в 2010 году именно с фигуры Анжелики Крашевской. Будучи куратором театрального фестиваля «Панорама», который проходил в Театре имени Янки Купалы, менеджер сумела показать, что в нашей стране возможно проведение международных событий на высоком уровне. Театральный смотр, который тогда проводил Купаловский театр, стал «прорывом» в культурной жизни, и за уровнем его реализации стояла именно Анжелика Крашевская.

— «Панораму» тогда поддерживал «Белгазпромбанк», им был интересен фестиваль, каким он планировался. Но со временем стало понятно, что, будучи в системе, событие такого толка трудно делать и развивать, — рассказывает Анжелика о мотивации своих дальнейших действий. — Мешало множество настроек, и получалось, что театр был больше заинтересован в получении доходов и в собственном продвижении, чем в развитии всего театрального ландшафта. Я четко помню тогда свое понимание, что события такого рода нужно делать на независимой площадке. Тогда у меня и возникла идея создания центра исполнительских искусств.

Желание Анжелики Крашевской, как ни парадоксально, в тот момент поддержал министр культуры Павел Латушко. Правда, с одним условием: Министерство культуры поможет с продвижением будущей организации, если она займется и организацией кинофестиваля «Лістапад». К этому времени кинофорум остался без директора. Так, в виде определенного компромисса, к будущему «центру исполнительских искусств» добавилось и прилагательное «визуальных». Анжелика согласилась.

Первым «боевым крещением» формировавшейся организации стал «Лістапад-2010». Анжелика Крашевская вспоминает этот период как «кромешный ад».

— Мне к тому времени уже удалось собрать небольшую команду. Игорь Сукманов, который пошел на перемены в своей жизни, уволившись с радио «Unistar», составил программу кино согласно обновленной концепции, которую, к слову, одобрил недавно ушедший Кирилл Разлогов.

И получилось так, что в 2010-м году на фестивале «столкнулся» старый и новый зритель. Это, считайте, как встретились ураган «Катрина» и, например, цунами! Старый зритель был не готов, новый — еще не подтянулся. Все — в одном котле! Приходилось многое объяснять, доносить публике. Плюс ко всему, я же человек из театра: огромное количество задач для меня были внове. Было очень трудно. Помню, что на первых двух кинофестивалях я не то что не посмотрела ни одного фильма — церемонии и открытия прошли как в тумане. Это был какой-то невероятный марафон.

В 2011 году «Арт-Корпорейшн» был зарегистрирован как общество с ограниченной ответственностью при поддержке «Белгазпромбанка» и Министерства культуры страны. Со стороны государства учредителем выступил «Белвидеоцентр», со стороны банка — другая организация, «потому что банк не может заниматься небанковской деятельностью».

— И сразу стало понятно, что мы выбрали не ту форму предприятия, — признает арт-менеджер. — «Белвидеоцентр», будучи нашим учредителем, рассчитывал на какие-то финансовые дивиденды. А их не было. То, что нам давал банк, шло на театральный фестиваль — тогда зарождающийся «Теарт». То, что мы получали от Министерства культуры — на фестиваль «Лістапад». Изначально капитала не было вообще.

Анжелика вспоминает одну из нереализованных Центром в первое время инициатив — Национальную театральную премию.

— «Арт-Корпорейшн» поручили заняться организацией премии, а потом — забрали, потому что мы не смогли вовремя найти на нее деньги. То есть деньги пришли, но позже, чем от нас требовали. И государственный заказ ушел к другим, — рассказывает специалист. — Я уже было жалела, что ввязалась во все это, но со мной были люди, которые рискнули и начали новую жизнь. Я понимала, что нужно что-то сделать, придумать.

Все удалось привести в порядок в 2012 году, когда Анжелика Крашевская сама стала учредителем Центра, зарегистрировав компанию уже как учреждение культуры. К тому времени «Белвидеоцентр» вошел в структуру киностудии «Беларусьфильм» и потерял независимость. А у новой организации появилось понимание того, как нужно действовать дальше.

«Теарт». «Все развивалось постепенно»

«Как так случилось, что «Белгазпромбанк», который поддерживал театральный фестиваль «Панорама», вдруг решил пойти вслед за вами и вложиться уже в новую инициативу, новый театральный фестиваль?» — интересуюсь у Анжелики Крашевской историей создания известного проекта компании — форума «Теарт».

— Виктор Дмитриевич Бабарико всегда говорил: на первом месте идея, на втором — лидер, на третьем — деньги, — отвечает она. — То есть деньги только на третьем месте. Где идея? Ему было интересно со мной сотрудничать, и так получилось, что мне удалось выстроить с ним коммуникацию. Это было нелегко, он непростой человек, но наши интересы совпали, и ему стало интересно попробовать развить идею фестиваля со мной. Подчеркну, что речь шла о создании «Теарта»; сам Центр он не стал поддерживать.

В 2011 году «Арт-Корпорейшн» проводит Первый Международный форум театрального искусства «Теарт», в котором приняли участие 14 постановок из семи стран мира.

— Мы понимали, что зарубежные спектакли неизбежно повлияют на нашу театральную среду, — экс-директор Центра описывает миссию проекта. — Когда зритель видит один пример, а потом в беларусских театрах — другой, сопоставления будут возникать сами собой. «Белгазпромбанк», в частности, Виктор Дмитриевич говорил, что он видит своей концептуальной задачей формирование среднего класса. А средний класс не может говорить только про бизнес, люди должны разбираться в искусстве. И в этой логике ему было интересно развивать театр, потому что он развивал публику.

Поначалу привезенные постановки минский зритель воспринимал осторожно: «Теарт» не сразу нашел свою аудиторию. Но со временем спектакли зарубежных театров начали пользоваться спросом, и билеты на работы многих режиссеров стали расходиться за несколько дней.

— А дальше стало интересно, как уже беларусский театр среагирует на работы зарубежных коллег, — продолжает рассказывать Анжелика Крашевская. — Первый пробный камень был брошен, когда мы попытались спектакли наших режиссеров включить в программу форума: «Амазония», «Ладдзя роспачы». А потом — бах! — и в 2013 году у нас сложилась великолепная коллекция беларусских спектаклей по текстам современной беларусской драматургии. «Patris», «Кратковременная», «Печальный хоккеист». Обсуждение «…хоккеиста» Виктор Дмитриевич вспоминал в 2019 году, мы говорили об этом — так ему запала в память  постановка.

И уже на следующий год после прорыва беларусского кейса, в 2014-м, «Теарт» открыл полноценную программу Belarus Open. C 2015-го ее стала курировать театральный критик Людмила Громыко.

В Belarus Open, которая отбиралась в течение года, попадали постановки, работающие с актуальными темами современности, авторы которых пробовали найти новый пластический язык для высказывания, новую форму.

Совершенно естественно за созданием Belarus Open пришла и идея Школы театра, образовательной площадки, которая бы содействовала росту профессионалов и зрителя. На «Теарт» стали приезжать зарубежные театральные эксперты, критики, специалисты, которые обсуждали увиденное, в частности, беларусскую программу, и приглашали режиссеров из Беларуси на новые площадки.

— Все развивалось постепенно. На самом деле, Школу театра как такую театральную индустриальную платформу мы хотели в будущем сделать круглогодичной, — признается специалист. — Чтобы зритель, профессионалы могли посещать мастер-классы, лекции не один месяц в году, а на протяжении года, и тем самым повышать свой уровень, самообразовываться. К сожалению, наша театральная среда очень консервативна, зритель привык к традиционному театру, и поэтому многие экспериментальные, иные постановки, сделанные в другой традиции, у публики вызывали диссонанс.

Впоследствии наш опыт работы со зрителем показал, что если вовлекать публику в образовательные процессы, в общение с авторами, ей становится интересно, и она с удовольствием подключается к новым вещам.

«Театр» как тест на определенную культуру показал:немногие профессионалы были готовы признать, что им есть куда расти. Зритель оказался более отзывчивым в этом плане, более открытым. И самое любопытное, отмечает визави, что балтийский театр для беларусской публики пришелся более близким, чем немецкий и польский.

— Не знаю, с чем это связано, но беларусский зритель полюбил театральных режиссеров Алвиса Херманиса, Оскара Коршуноваса. На «Теарте» появились фанаты Коршуноваса, которые потом начались ездить в Латвию, Литву, те страны, где ставит режиссер, на его премьеры. Причем спектакли, которые мы показывали, были на литовском, латышском языке с русскими субтитрами, это не русскоязычный театр. Такой реакции на постановки из Германии, Польши мы не замечали, — удивляется куратор фестиваля.

Спрашиваю Анжелику о том, были ли у нее какие-то ограничения, чтобы привезти постановки зарубежных театров. Она говорит о финансовых возможностях и добавляет, что технически Минск оказался совсем не подготовлен для показа многих нашумевших театральных хитов.

— Мы хвалимся оснащенными Купаловским и Большим театром оперы и балета. Но это элементарные вещи, которые есть в любом европейском театре, — рассказывает она о технической стороне театра. — У нас в Минске катастрофически не хватает хороших площадок. И это при том, что мы свозили оборудование со всего города на арендованные площади — тот же ДК МАЗ. Тонны аппаратуры и техники! И все равно многие райдеры оказались для нас неподъемными именно из-за технической стороны.

А когда начинаешь обращаться за помощью к городским структурам, чиновники смотрят на тебя, не понимая, что ты от них хочешь. Потому что в их разумении театр — это «коробка», здание с названием. Что еще нужно?

Когда в Минске в 2010-х появились независимые площадки, к этому времени Центр уже занялся продюсированием постановок беларусских режиссеров, заявивших о себе на Belarus Open.

В 2016 году в пространстве Дворца искусства, где позже появится галерея «Арт-Беларусь», был реализован спектакль «Опиум» в режиссуре Александра Марченко. Средства на постановку были собраны при помощи краудфандинга — народного софинансирования. Это был первый случай успешного краудфандингового проекта именно в театре.

2017 год — Центр представляет спектакль «Anti[gone]». 2018 — «С училища», «Крестовыйпоходдетей». 2019 — «Песнь песней» и «Стражи Тадж-Махала». Последний, к слову, признается лучшим спектаклем года по мнению театрального критического сообщества.

— По сути, мы вышли на проектный театр, — подытоживает Анжелика. — Появилась такая открытая площадка, где актеры, режиссеры, драматурги могли реализовать свои амбиции. И многие авторы у нас раскрылись с новой, совершенно неожиданной стороны.

Каждый знал, где он занят, когда и так далее — это такая модель существования театра, когда тебе не нужно ждать своей роли и постановки годы. У театра не обязательно должна быть своя труппа — он может быть и таким. И самое главное — такой театр оказался нужным зрителю, — в рассказе Анжелики Крашевской проявились как причины и следствия стагнации беларусского театра, так и пути его реформации и развития.

«Лістапад». «Это большой интеллектуальный труд»

Во многом ситуация в беларусском театре оказалась схожей с положением дел в беларусском кино. Многие вещи, которые Центр делал в «Теарте», «Лістапад» продолжал и закреплял.

Для начала — та же работа с публикой.

— Было видно, как на «Лістападе» год за годом появлялся свой зритель, — проводит параллели Анжелика Крашевская между театральным фестом и кинофорумом. — Быть может, переломным я бы назвала 2017 год, когда публика приняла и полюбила новый облик фестиваля.

Но начинали мы с большим трудом. Помню, как в начале 2010-х приглашенный актер и руководитель фестиваля «Золотой Витязь» Николай Бурляев кричал, что новых организаторов фестиваля нужно сжечь, — смеется она.

Первым важным шагом по укреплению имиджа киносмотра новая дирекция посчитала получение постоянной аккредитации Международной федерации ассоциаций кинопродюсеров (FIAPF). До 2013 года «Лістапад» имел в престижном сообществе фестивалей только временную аккредитацию.

Представители FIAPF приезжали в Минск в 2011-2012 годах, и директор программ игрового кино Игорь Сукманов вел переговоры с представителями индустрии, обсуждая изменения в концепции минского кинофорума.

— Концепция была сформирована не сразу, — вспоминает события арт-менеджер. — Они обсуждали многие пункты, шаг за шагом. И постепенно продвигались к формированию того, каким может быть «Лістапад» — учитывая и наш контекст, и регион, и культуру, и точки соединения прошлого и настоящего. Это же большой интеллектуальный труд — сформировать концепцию. Вкус блюда часто трудно описать, а здесь задача намного сложнее. Нужно понимать, что это и вопрос коммуникации с внешним миром в том числе. Если хочешь, чтобы тебя приняли в семью фестивалей международного класса — будь добр, пожалуйста, держать марку. Тут не может быть такого, «по щучьему велению, по моему хотению». Никто тогда тебя не будет воспринимать всерьез.

Как результат большой работы, фокус фестиваля был направлен на кинематографии стран бывшего коммунистического блока. Этот взгляд позволял говорить о многом: о кино постсоветских стран (не только СССР, но и восточного блока), об осмыслении совместного советского прошлого, о том, как каждая из постсоветских республик преодолевает его, с какими вызовами актуального времени сталкивается. То есть фестиваль стал местом встречи кино Запада и Востока, истории ХХ века и ХХІ-го, пространством, где нашлось место и для кино молодых режиссеров со всего мира, и для фильмов авторов, переживших ключевые этапы истории ХХ века. Разумеется, и для беларусского кино.

В 2014 году в рамках «Лістапада» впервые проходит Национальный конкурс, в котором принимают участие 24 игровые, документальные и анимационные картины.

В 2015-м — на фесте открывается Индустриальная платформа, куратором которой выступает Лизавета Бобрикова.

— Через какое-то время стало понятно, что беларусский срез кино просто необходим, — фиксирует этапы становления кинофестиваля Анжелика Крашевская.- Так родился Национальный конкурс. И тоже были споры, и камни в нас бросали, каким ему быть. А потом возникла Индустриальная платформа — место встреч профессионалов. Важный проект, который двигает индустрию, дает возможность заявить о себе молодым, продвигает новые фильмы. Это та площадка, на которую на уважающих себя фестивалях всегда выделяется отдельный бюджет. У нас же Индустриальная платформа делалась на чистом энтузиазме.

Напоминаю экс-директору «Лістапада» про церемонии открытия и закрытия, которые всегда были предметом обсуждения журналистов.

— За церемонии открытия и закрытия мы не отвечали, это были мероприятия Министерства культуры, — поясняет Анжелика Крашевская. — И нам в своем время стоило большой крови убедить ведомство не тратить большие средства на этот «праздник».

В свое время на церемонии открытия и закрытия приглашались звезды, гонорар которых мог перекрывать покупку нескольких фильмов. СМИ долго не могли забыть фестивалю приезд российских звезд за десятки тысяч долларов.

— Понятно, что ведомству хотелось праздника, чтобы так, как в Берлине, — комментирует она тогдашнюю ситуацию вокруг церемоний. — Но кроме звезд на Берлинале всегда было кино. И фестиваль — это место, где чествуют в первую очередь кино! Оно — суть, все остальное — обрамление. Какой смысл в блеске, если за ним — ничего? Нет продукта? Мы старались донести эту мысль, и временами к нам прислушивались, — воссоздает картину событий арт-менеджер.

Затрагиваем в разговоре и вопрос цензуры. «Лістапад» в отличие от «Теарта» был фестивалем под патронажем именно государства — это другое внимание к отобранным работам. Как команде все же удавалось демонстрировать на большом экране скандальные и остросоциальные картины?

— Это всегда были переговоры, — сдержанно отвечает Анжелика Крашевская. — Процесс был сложным, но мы старались по максимуму отстоять наши позиции. И если показы шли, значит, нам удавалось договориться.

Почему-то всегда с большим напряжением «проходили» картины, которые затрагивали тему Крыма и Палестины, добавляет она.

И тем не менее, заглянув в архивы «Лістапада», можно отметить какие важные и передовые для мирового, постсоветского и беларусского пространства фильмы показывал фестиваль. Это картины Сергея Лозницы, Шарунаса Бартаса, Марцина Вроны, Госпара Ноэ, Кристи Пуйю, Мирослава Слабошпицкого, Натальи Мещаниновой, Андрея Звягинцева, Бела Тара, Яна Комаса, Антони Краузе, Раду Жуде, Андрея Кутилы, Дарьи Жук, Никиты Лаврецкого, Алексея Полуяна, Цзя Чжанкэ, Павла Павликовского, Павла Лозиньского и многих других авторов.

Вспоминаю скандал на кинофестивале в 2018 году, когда дирекция была отстранена от финального выбора картин  в Национальный конкурс. Экс-директор «Лістапада» поясняет:

— Да, тогда Министерство культуры грубо вмешалось в нашу работу. Это было возмутительно! Но я сразу им сказала: вы делаете только хуже. Мы будем вынуждены рассказать об этом — случится скандал. И именно так все и произошло. Мы не стали замалчивать акт цензуры, и в итоге в знак протеста против вмешательства Министерства культуры в работу дирекции многие беларусские кинематографисты сняли фильмы с конкурса. Такого, конечно, никто из чиновников не ожидал.

Через год те картины, которые были «отфильтрованы» цензорами, удалось вернуть и показать на фестивале. Сказалась ротация кадров в ведомстве, но также и работа команды киносмотра. Дирекция настаивала на демонстрации фильмов, не допущенных к показу в прошлом году.

— Я всегда откровенно заявляла о том, как буду действовать. Может, иногда эмоционально, но те, с кем мы вели переговоры, знали, чего от меня можно ожидать, — прокомментировала свой подход в работе специалист. — За время работы мы наслушались очень много советов, — продолжила она. — Как и что делать. В культуре же все разбираются. Поэтому один из самых верных способов отстоять свою позицию — прямо говорить о том, что ты не уступишь в каких-то вопросах.

Кто-то может сказать, что в целом удивительно, как Центру столько лет удавалось работать в коммуникации с государственными ведомствами. Но секрет прост: большая любовь к своему делу и большая профессиональная отдача.

— Однажды Министерство культуры захотело передать фестиваль известному продюсеру Сергею Ждановичу, продюсеру фильма «Код Каина», — вспоминает интересный момент в биографии «Лістапада» специалист. — Такая ситуация была, он выказывал интерес. Но в итоге, не знаю, сам ли он отказался, или отказал Минкульт, но Центр продолжил делать фестиваль — а это говорит само за себя.

То, что кинофестиваль создается большим вложением сил и небольшими деньгами, знали немногие.

— Потом я читала форумы, и многие зрители, профессионалы нас попрекали, что мы как сыр в масле катались, купались в деньгах — все это неправда, — констатирует Анжелика. — Каждый год давался нам с боем, и каждый год что-то происходило.

Ликвидация. «Как так?! Это был, естественно, шок!»

Первый по-настоящему сильный удар по организации был нанесен, на самом деле, еще в прошлом году.

Речь об отмене кинофестиваля за день до его открытия в ноябре 2020-го. Команда буквально накануне получила письмо на электронную почту о том, что смотр отменяется в связи с пандемией.

— Все было смонтировано, программе сложена, люди работали, — вспоминает тот момент руководительница организации. — И тем более мы провели накануне «Теарт» в гибридном формате, все оказалось возможным. В офлайн-онлайн формате был запланирован и «Лістапад». Как так?! Это был, естественно, шок!

Поначалу Анжелике Крашевской показалось, что решение Министерства культуры — результат какого-то недопонимания. Но теперь она соглашается с тем, что это было начало процесса стагнации.

— Какая-то агония, болезнь, когда все живое вырезается, — формулирует она свое впечатление.

История сразу не закончилась. В январе 2021 года «Арт-Корпорейшн» получает письмо с вопросом: готова ли компания делать «Лістапад» в этом году?

— Несмотря на то, что в результате отмены мы существенно потеряли в финансовом плане — спонсоры сразу же забрали свои деньги, на которые мы рассчитывали, я ответила, что готовы, — делится своим решением руководительница Центра. — Что было дальше? А дальше было молчание.

Существенная деталь. В медиа неоднократно появлялись публикации о том, каким образом финансируется главный кинофестиваль страны. На сайте госзакупок объявляется тендер на услугу (проведения фестиваля), на который подаются заявки от юридических лиц. Покупка рапса, гвоздей, фестиваль — все работает по одинаковой схеме. Зная рудиментарный механизм работы, «Арт-Корпорейшн» всегда начинал подготовку к новому фестивалю, не дожидаясь тендера. Потому что такова международная практика — фестиваль делается в течение года, а не за два месяца. В 2021 году, несмотря на растерянность, команда начала работать в привычном ритме, но тендер на проведение кинофорума, который обычно объявляется весной, так и не был объявлен.

А потом процедура состоялась — в июне.

— Участвовать в этом было бессмысленно, — констатирует Анжелика.

После до дирекции дошли слухи, что организацией фестиваля будет заниматься другая команда — киностудии «Беларусьфильм». Буквально через несколько дней разговоры подтвердились.

— Министерство культуры прислало нам письмо, в котором информировало, что «Лістападом» теперь будет заниматься другая организация. Они просят дать возможность пользоваться сайтом фестиваля и так далее. Мы ответили, что если новая дирекция и все новое, то зачем ей ассоциироваться с нами? И предложили им разработать свой сайт и логотип, чтобы не было привязки к нам.

Анжелика Крашевская считает, что делать фестиваль за несколько месяцев — это чистое самоубийство, и в какой-то мере она даже сочувствует новой дирекции.

Спрашиваю арт-менеджера уже о следующем шаге от государства — о ликвидации «Арт-Корпорейшн». Известие об этом появилось на сайте Мингорисполкома в августе 2021-го.

— Этого, признаться, уже совсем не ожидала, — признается она. — Мне тогда пришло сообщение со словами поддержки от менеджера кино Константина Воробья. Я не сразу поняла: подумала, видимо, это еще по поводу «Лістапада». А оказалось — вот оно как.

Свои эмоции по поводу произошедшего экс-директор Центра предпочитает сдерживать, но добавляет, что поступки людей говорят сами за себя.

— О каком профессионализме в сфере культуры может идти речь? — рассуждает специалист. — Когда у нас думают не о качестве, а о количестве мероприятий, когда профессионализм заменяется лояльностью. Когда на протяжении уже стольких лет у нас нет ни культурной политики, ни стратегии. Мне отвечают, что «есть программа культуры». Извините, но это разные вещи.

Опротестовывать в суде решение о ликвидации своей организации Анжелика Крашевская пока не собирается.

— Сейчас мы все уволены. Я учредитель, и я же — ликвидатор, — подводит она черту. — Но жизнь не заканчивается, — добавляет моя визави. — И я что-нибудь придумаю, чтобы опыт нашей команды не пропал даром.

— Что я могу сказать? Это решение, комментировать которое у меня совсем нет желания.

* * *

О влиянии проектов, которые делал Центр визуальных и исполнительских искусств, мы попросили рассказать творческих людей, культурных потребителей, критиков.

Режиссер Максим Швед: «Самый ответственный показ в моей жизни»

— «Лістапад» – это фестиваль, который я ценил прежде всего как зритель. Разрываясь между залами кинотеатра «Мир», где шла документальная программа, я посмотрел выдающиеся фильмы мастеров мирового уровня, которые помню до сих пор: «Виртуальная война» Яцека Блавута, фильмы Марцела и Павла Лозиньских, фильм «Кровь» Алины Рудницкой.

Начав снимать сам, конечно же, мечтал попасть в конкурс. Национальная программа старалась держать планку на уровне, но давала шанс и молодым авторам. Так в 2014 году с фильмом «И счастье» я впервые принял участие в фестивале как режиссёр. Через пару лет на Индустриальной платформе «Лістапада» я уже участвовал в питчинге проекта, который начал разрабатывать в польской киношколе. Восторженные отзывы зрителей и коллег помогли поверить, что фильм будет кому-то интересен, это невероятно мотивировало.

В 2019-том «Чистое искусство» начал фестивальную жизнь с маститого Краковского фестиваля, но национальная премьера на «Лістападзе» была самым ответственным показом в моей жизни. Я сидел на первом ряду и поглядывал на людей в зале, многие из которых были моими родственниками, друзьями или помогали в работе над проектом. Они наконец-то увидят фильм, которым я три года жил сам и им приходилось жить вместе со мной. Всё прошло наилучшим образом, близкие стали просто зрителями и растворились в кинопросмотре. А я больше не волновался на его показах: фильм приняли дома, это самое важное.

Очевидно, что в сложившейся после выборов ситуации фестиваль в формате актуального масштабного культурного события, которое создают неординарные люди, нынешней власти не нужен. На фоне закатанного под асфальт культурного поля ликвидация «Арт-Корпорейшн» была прогнозируемой. Но это ещё одно подтверждение, что дирекция фестиваля всё делала правильно.

Зрительница Анна: «Ликвидация «Арт-Корпорейшн» — это уничтожение профессионализма»

— Я посещала фестиваль «Лістапад», наверное, с момента его открытия, то есть с 1995 года. Это всегда было долгожданное событие с живой атмосферой. Но выбор фильмов долгое время был небольшой, и, насколько я помню, преобладали русскоязычные картины. После того как фестиваль стали организовывать «Арт-Корпорейшн» и программным директором игрового кино стал кинокритик Игорь Сукманов, «Лістапад» точно приобрел два существенных достоинства: многообразие и актуальность киноконтента.

В программе появились фильмы из основных программ мировых кинофестивалей класса А, а также из самых разных стран мира. Можно было выбрать, что смотреть: либо картину малознакомой азиатской киношколы, либо нашумевший фильм с социальным бэкграундом, либо кино из Каннской программы. К тому же добавилась программа документального кино, конкурс национальных киношкол. Все это давало ощущение сопричастности к актуальной повестке мировой киноиндустрии, расширяло зрительский кругозор. Из душевного фестиваля с хорошо знакомой и понятной киноподборкой на основе постсоветских киношкол «Лістапад» превратился в образовательный и демократичный проект, предлагающий разнообразный киновзгляд на мир.

Ликвидация «Арт-Корпорейшн» — это уничтожение профессионализма и сужение культурного пространства до единообразия и монотонности. Поэтому ничего положительного это не принесет. Наблюдая за динамикой развития больной логики режима, шаг с закрытием можно было спрогнозировать. Радует только то, что это мракобесие ненадолго и скоро все встанет на свои места.

Анастасия Панкратова, театральный критик: «Это откат для всей беларусской культуры»

— Проблема беларусского театра в нулевых годах заключалась в том, что он варился в собственном соку, практически не имея выхода на зарубежные площадки. Да, проводилась в Бресте «Белая вежа», но бюджет фестиваля всегда ограничивал количество приглашенных отечественных театров и критиков из столицы, соответственно, не все могли познакомиться с программой. К тому же столичный зритель в большинстве своем до Бреста не доезжал. Можно вспомнить ряд минских театральных фестивалей тех времен, но опять-таки на них скорее показывали заграничные постановки для нашей публики, а вот отечественные спектакли какого-то существенного отклика от зарубежных представителей театра не получали.

«Теарт» возник именно как отклик на давно назревшие проблемы. Форум методично знакомил беларусов с самыми актуальными режиссерами. Команде Анжелики Крашевской удавалось каким-то немыслимым образом привозить в Минск постановки таких культовых режиссеров, как Кристиан Люпа, Кирилл Серебренников, Алвис Херманис, Гжегож Яжина, Оскарас Коршуновас. Эти фамилии сами по себе выводили «Теарт» на орбиту престижных европейских форумов.

Феномен «Теарта» заключался в том, что организаторы отслеживали актуальные запросы театрального сообщества и откликались на них новыми проектами, постоянно расширяя границы фестиваля. Уже через три года после старта появился первый национальный шоукейс Belarus Open. По сути, он стал концентрацией лучших отечественных спектаклей предыдущего сезона. Знаю театры, куда специально приглашали на постановки определенных режиссеров с надеждой, что будущий спектакль отберут в Belarus Open. Попасть в этот список участников было весьма престижно.

Просто показа было бы мало: «Теарт» привозил на беларусскую программу международных экспертов. Среди них были критики, менеджеры, директора театров. То есть форум превращался в площадку для обмена опытом, мнений, помогал завязывать профессиональные связи. Фестиваль грамотно использовал любовь беларусов к заграничному мнению: если уж отечественную постановку похвалил зарубежный критик, то точно стоит сходить посмотреть.

Миссией «Теарта» было объединение беларусского театрального сообщества. Фестиваль первым ввел специальные категории билетов для театрального сообщества. Это был очень правильный ход: все больше людей вовлекалось в орбиту фестиваля. Также форум прирастал обсуждениями после спектаклей, мастер-классами, лекциями, такими образовательными программами, как школа молодых менеджеров культуры.

Именно «Теарт» дал толчок возникновению современной площадки для театральных экспериментов на Октябрьской, 16. Там заработала творческая коммуникативная платформа «ТОК:театр», подарившая минчанам «Стражей Тадж-Махала» Александра Янушкевича, «Крестовыйпоходдетей» Юры Дивакова и многих других спектаклей, входивших каждый год в топ лучших постановок по мнению критиков, блогеров и зрителей. Продюсерский центр команды Крашевской давал возможность беларусским актерам и режиссерам экспериментировать и пробовать свои силы в том материале, который никогда не смог бы появиться в рамках гостеатров.

«Теарт» за свои десять сезонов сделал для развития беларусского национального театра больше, чем все отечественные ведомства и государственные премии. Ликвидация «Арт-Корпорейшн» – это откат для всей беларусской культуры и потеря точки консолидации профессионального сообщества.

* * *

Понравился материал? Обсуди его в комментах сообщества Reform.by в Facebook!

* * *

Другие материалы проекта «Ликвидация»:

• «Вернемся в пещерное состояние». Как работал «Офис по правам людей с инвалидностью» и что ждет беларусов без него
• Вышыванка, мова і БНР-100. Як змянілі Беларусь 10 гадоў з «Арт Сядзібай», цяпер зачыненай
• «Мы тут і сэрцам, і розумам»: Таццяна Нядбай пра вехі гісторыі Беларускага ПЭНа і СБП, пераслед за іншадумства ды нязменныя каштоўнасці
• «Казалі: «Вас пасадзяць, рабіце за мяжой!». А мы бралі і рабілі ў Беларусі». Центры городской жизни и их зачистка
• «Будем работать все равно». Как в Беларуси пытаются ликвидировать молодежные организации
• «Хочацца паглядзець, што ж будзе далей». Human Constanta — о мигрантофобии, ликвидации и будущем
• «У нас в уставе написано: помощь людям». Как зачищали благотворительные НГО в Беларуси
• «Мне разбили машину камнями, но я продолжала участвовать». Как в Беларуси боролись за права женщин и против насилия
• «Когда все живое вырезается»: директор «Арт-Корпорейшн» о «Теарте», «Лістападзе» и культуре
• «Неуставная деятельность». Зоозащитники — о ликвидации, усталости, равнодушии и смысле жизни
• «Гарадская прастора ў нас — гэта казарма». В Беларуси ликвидированы урбанистические организации
• Экодом: «Леса и болота не могут ждать демократических изменений»
• Белсеть антиСПИД: «Мы всегда были нужны государству»