Недавняя история с признанием одного из лидеров расколовшейся партии «Беларусская христианская демократия» Евгения Дудкина в многолетнем сотрудничестве с КГБ заставляет задуматься о масштабах проблемы. И дело не только в периодически вырывающихся на поверхность скандалах и обвинениях тех или иных активистов в агентурной деятельности. А в том, что это явление в ближайшей перспективе грозит стать еще более масштабным.
В принципе, обвинения «в сотрудничестве с компетентными органами» для нашего демдвижения не в диковинку. Кого только из среды политических оппонентов не величали «агентом». Чаще, правда, за глаза и без предъявления убедительных доказательств.
Но если рассматривать проблему всерьез, органы тоже не спят в шапку. Они заинтересованы в агентуре в демократической среде. А, значит, вербовали, вербуют и будут вербовать. Кого-то запугивают, кого-то шантажируют, кому-то что-то пообещают. Способов склонить человека к сотрудничеству в арсенале силовиков немало, и они ими прекрасно владеют.
Но не только в осведомителях заинтересованы спецслужбы. Есть и другая, не менее очевидная потребность. А именно — внести раскол и панику в ряды активистов демсил. Заразить всех шпиономанией, чтобы каждый подозревал каждого. Любого, особенно тех, кто вызывался на беседы, задерживался или находился в заключении.
Наконец, давший согласие на сотрудничество оказывается в еще более уязвимом положении, поскольку теперь его можно шантажировать и этим согласием. Пообещав, что в случае чего документ станет достоянием его коллег и товарищей. Значит, на него есть еще один «крючок».
Мы не знаем, и, наверное, до открытия архивов спецслужб не узнаем, скольких людей в итоге силовикам всех мастей удалось завербовать. Понятно, что далеко не все агенты на совесть отрабатывали свои соглашения о сотрудничестве. Хотя, безусловно, могли найтись и такие. Все это, в сущности, не было секретом, и периодически прорывалось наружу, как в недавней истории с Дудкиным.
Другой разговор, что через допросы, задержания и посадки в прошлом проходило несравнимо меньше людей, чем теперь.
А в нынешних наших реалиях, с таким количеством политзаключенных, да и в целом людей, подвергшихся репрессиям, проблема неизбежно выйдет на новый уровень. Потому что если не каждого, то многих, кто попал к ним в лапы, силовики будут стремиться завербовать. Так, как они склоняли к сотрудничеству Полину Шарендо-Панасюк, вынудив ее подписать согласие. По словам Полины, многих политзаключенных вынуждают пойти на такой шаг.
Заслуга Полины Шарендо-Панасюк в том, что, оказавшись на свободе, она сразу же рассказала об этом факте, тем самым дезавуировав свое соглашение о сотрудничестве.
Такой выход из сложного положения не нов. Так же в свое время поступили экс-кандидат в президенты Алесь Михалевич и руководитель избирательного штаба кандидата в президенты Андрея Санникова Владимир Кобец. Оба они были схвачены спецслужбами в ходе избирательной кампании 2010 года, под давлением вынуждены были согласиться на сотрудничество, но затем дезавуировали его. Михалевич — еще находясь в Беларуси, Кобец – вскоре после выезда за границу. Были и другие примеры менее известных активистов.
Но все ли готовы признаться? Людей могут останавливать от такого шага разные соображения. Кто-то, даже выехав за границу, опасается за родных и близких. Кто-то, оставаясь в стране, понимает, что признание чревато новыми проблемами. Кто-то может просто сомневаться в том, что его поймут, опасаться презрения или исключения из круга общения.
На самом деле подобное признание — это поступок. Даже для тех, кто находится в относительной безопасности, выехав за границу. Но в том, найдет ли человек в себе силы совершить поступок, многое тут зависит от общества. От посыла, который будет задекларирован в адрес тех, кто теперь выходит на свободу. Для того, чтобы помочь человеку сделать выбор, нужно однозначно дать ему понять, что его понимают и не осуждают. Что в ситуации, в которой он находился, подписать соглашение о сотрудничестве было единственно верным решением. Потому что это был путь к свободе. И, дезавуировав согласие признанием, он ни в чем не виноват ни перед соратниками, ни перед общественностью. Никто из вышедших на свободу и признавшихся не должен сомневаться в таком к себе отношении.
Может, признание — и не самое безопасное решение в краткосрочной перспективе. Но в долгосрочной — все-таки да. Поскольку оказаться в незавидном положении человека, правда о котором выплыла на поверхность случайно, сама собой, спустя годы — такого исхода врагу не пожелаешь.
Подпишитесь на наш телеграм-канал «Reform.news: Самое интересное»
***
Мнения и оценки автора могут не совпадать с мнением редакции Reform.news