Глюконат нации. Эпизод 2. Who’s Driving Your Plane?

Reform.news продолжает публикацию проекта культуролога Максима Жбанкова «Глюконат нации. Введение в новую культурную ситуацию».

Перед вами аналитический культурный сериал о беларусской идентичности в эпоху посттравмы, эмиграции и институционального распада. Через образный язык, густую метафорику и ироничную интонацию тексты исследуют трансформации белкульта после 2020 года: от кризиса субъектности и краха иллюзий до попыток низовой сборки новых смыслов. В центре внимания — ронины и дилеры, флибустьеры и номады: те, кто оказался между утраченной родиной и недостроенной утопией.

Каждая публикация — самостоятельный «эпизод» авторского размышления о том, как жить культуру без сцены, без плана и без центра. Это одновременно манифест и попытка поймать вкус времени, где равно важны кураж, сарказм и разбор п(р)олетов. Проект предлагает не ответы, а оптику — для тех, кто устал от институционального хайпа, но всё ещё хочет что-то собирать из пепла.

Сегодня вашему вниманию — второй эпизод.

***

Пять лет после 2020-го – хорошая дистанция для трезвого взгляда на наличный культурный (бес)порядок. Смогла ли храбрая свежая культурка новой Беларуси заявить о себе как цельном явлении? Стала ли заметным событием, перспективной фабрикой смыслов и стратегическим выбором? Движение как бы есть. Растут институции. Как-то сложился штат управленцев. Придуман музей. Кто-то что-то издает, снимает и выпускает. Куда-то ездит. Штампует дорожные карты. А глубинного прорыва нет. Есть знакомый багаж и игра по привычным лекалам. Снова Караткевич. Еще Хаданович. Опять политзэки. Бессменный Гедройц. Да еще все мы, живущие мимо этого праздника.

Почему так? Откуда это острое чувство концептуальной беспомощности, марша на месте и тотального риплэя? Куда мы приплыли со своими куражом, винтажом, калькуляциями и заплачками? И могло ли быть иначе? Чужие тут не к месту. Спросим себя.

Пять блоков аналитического разбора – моя личная версия новой культурной ситуации. Это опыт первичной навигации, рабочий функционал и приглашение к суждению. Разбор мутаций, каталог фантомов, хореография коллективной души. Попытка разобраться в механизмах того, что работает, не работает и в принципе не может работать в странном мире посттравматичного белкульта.

Типы субъектности. Who’s Driving Your Plane?

Летучим смыслам cоразмерны гибкие формы. Культурные сдвиги лучше ясны через разбор словаря. Через первичное схватывание ментальной перезагрузки нации. Здесь рок-зонг важнее очередного «конгресса исследователей», камбэк литературного дадаизма срезает под корень книжных генералов, борзая малобюджетка звучит ярче всех киноакадемиков, стихи важнее прозы, а позавчерашние попсовые метафоры четко проясняют живую картину дня. Кто делает реальный белкульт сегодня? Клуб одиноких сердец короля Стаха. Фантомные скачки чучельного люда. Болотная готика пополам с плутовским романом.

Зачем здесь Караткевич? Чтобы украсть у него картинку — как сам он когда-то перепел “Собаку Баскервилей”. Чтобы пометить наших героев как смысловых трансформеров и хозяев коллективных галлюцинаций. А еще – чтобы найти броский маркер для чумовой многозначности их усилий: фирменного замеса масштабного и мелкого, пафоса и трэша, детского романтизма и бульдожьей деловой хватки, идейной упертости и циничного прагматизма. Всех 50 оттенков белкульта. 

Флибустьеры и авантюристы

Те, кого сейчас зовут “креативным классом”, в своей беларусской версии никогда не были – да и не могли быть – цельным, внятно структурированным и ясно устроенным сегментом культурной реальности. Поскольку страна хотела от них сразу всего – легкого патриотизма, имперской лояльности, элегантности мысли, свободы духа, ненапряжного диссидентства, кассовых сборов и народной любви. А реальность пограничной нации задавала широкий разброс векторов творческого легалайза и креативной работы – от сервильного обслуживания очередной администрации, политических авантюр и служебного роста до московских гастролей, евровизитов и бытового партизанинга. Часто в рамках одной и той же персональной биографии. 

Лифты таких успехов шелестели как придется. И прибывали куда получится. Оттого движки белкульта выносили на авансцену особых персонажей. Транзитных героев чужих поездов. Пассажиров пограничья.     

Это отдельная порода и особый почерк. Люд имперско-европейских рубежей с маршрутом от аншлага до ареста (и обратно) через Берлин, Порто и Фаниполь. Свои-чужие между мясорубкой империи и супермаркетом Европы.

Архитекторы сквозняков и жертвы собственной идентичности. Бит сломанных каблуков. Секретная аристократия. 

Они, в общем-то, были всегда – в пробелах матрицы и сбоях державного дискурса, в полях бесконечной росы, на той стороне Луны. Самоделкины наших надежд. Второй теневой состав большого спектакля – в 2020-м наконец-то прорвавшийся на главную сцену. Только вот сцены к тому времени уже не осталось. Прежний расклад эпохи смузи-маффинов, пижонских фестов и легкого национализма пошел вразнос. И пионерский отряд имени Вацлава Гавела внезапно угодил в чужое кино.

Крайние с краю

Импровизационный арт-активизм по ходу попытки смены власти получил статус политической провокации и оказался перед выбором: сервильный лоялизм, выездной перепляс или отмена по собственному желанию. Из трех прежних ведущих форм самореализации – служилые люди, тихая альтернатива/мягкий партизанинг и групповые подпольные галлюцинации – уголовно ненаказуемой оказалась только первая. Прежняя легкость в стране невозможна, личные маневры вне закона. Мир публичных героев раскололся на испуганный планктон и режиссеров репутаций. И где-то между ними завис условный «средний класс» — теневой народ, занятый персональным жизнеустройством. 

С места прежней локации вылетели осколки недоделанной страны, уже не подлежащей сборке. Аляповатый хипстерский нью-попс. Честные рядовые вчерашних полит/НГО/проектов. Комсомольские мятежники. Долгосрочные контрактники (не)добитых бизнесов. Беспартийные умники. Вчерашние ловчилы. И «проснувшиеся» новобранцы беларускасці, на волне массового подъема вдруг открывшие для себя страну. 

Все они слабо конвертируемы. Все имели смысл и вес только в зоне (и на момент) убытия. Их прежние истории кончились вместе с отгоревшим протестом. И теперь надо все думать заново. 

Идет оперативная адаптация к смурным временам. Горизонты в тумане. Время ускорилось, границы размыты, договора условны, обязательства скисли. Мы все — агенты катастрофичного самоопределения без гарантий успеха. Дети капитана Стаха.

И потому самый беларусский фильм последних лет – конечно же, винтажная штатовская «Касабланка». Терпкий зонг о чужих берегах, кризисе идейности, пропащей любви и пацанском братстве перемещенных лиц. Там на сегодня всё про нас – про тотальных rolling stones, народ перекати-поле без особого шанса где-то зацепиться и прижиться. Мы — мозаика вразброс, хореография вместо прописки. Герои авантюры и ремикса, уцелевшие под обломками нашего общего цирка. 

На глазах формируются новые паттерны, рабочие альянсы и свежие ролевые расклады. Аварийная мобильность – не быт, а почерк: стиль коротких дистанций и нестабильных локаций. Время гибридных текстов и монтажных конструкций. Значит, нужны мутанты и монтажники.

No Heroes. No Headliners. Дальше пока вот так.

Джокеры и невидимки

Наши прежние трюки сменили адреса и локации. И начали мутировать под окружающую среду. Со страной простился даже тот, кто остался в стране. И свалил любой, кто никуда не ездил.

Нация вразброс лепит себя в режиме фристайла. И живет сразу про всё: войну, дискотеку, аресты, раздачу медалей и премий, паркетную дипломатию и хоровые упражнения, прием стеклотары, конспиративный креатив, административные интриги, светскую хронику, клубный угар и культурную мобильность. Если у такого культурпроцесса и есть общая партитура, мы, вероятно, играем на разных страницах. И, возможно, в разных спектаклях. 

Гибридные личности – место встречи нового функционала и старых замесов. Это люди не на (своем) месте. Сдвинутый народ. Перемещенная Беларусь. Сезон социальной нестабильности расшатывает конвенции и дает шанс поюзать твой креативный потенциал вопреки очевидности. И это толчок к прорастанию нового типа личности: трикстера — героя гибкой ориентации и неясного срока годности. Магистра оперативных усилий в чужой среде. 

На пустыри (пост)белкульта закономерно пришли странные формы жизни. Будто доктор Франкенштейн понакроил свежачка из слабо совместимого материала. И сам озадачен результатом. 

Вот навскидку горсть новых типов идентичности: хипстер-эвакуант, блогер-боевик, дипломат-заочник, стукач/ка-культуртрегер/ка, шаман эфира, методолог на выпасе, рекламист-политтехнолог, контрабандист культуры… А еще есть любимые роли и маски: жертвы, говоруны, анонимщики, звездуны, сталкеры. Но при общей красоте выбора, вся эта линейка – звон ни о чем. Марш полуфабрикатов. Массовка переходного статуса, застрявшая между фаршем и бургером. Недостроенный активизм. 

Незримые премьеры, условные конгрессы, болевой протест-дизайн, виртуальные управленцы, дотационные писатели, агиттеатр и политкино, рок на автопилоте…  Да, есть точечные удачи. Но на уровне коллективных усилий куда ни глянь — одинаково грустно. Ни людей, ни идей. Жизнь как читка рандомных сигналов. Случайный лайфстайл. Шестеренки крутятся впустую. Нет регулярного апгрейда и публичной экспертизы. Нет механики запуска свежей темы и генерации новой оптики. Нет дерзких идей и роста мысли. А без этого любые смыслы уходят в песок твоего фрагментарного шоу. 

Всё в никуда. Всё никому. И вечный фарш без шанса дожить до прожарки. 

С головой перебои. Концепты кончились. Остались людские ресурсы да раздаточный материал. Часто кажется, что это одно и то же. Часто кажется, что нам так и надо. Поскольку лучше всего пока удаются драники, трындец и гастроль баскетболистки в театре La Mama. 

Кто рулит твой рейс?

То, что сейчас происходит с людьми белкульта, симптоматично. Это режим переходного периода. И переходного креатива.

Прежняя страна кончилась. И прежние люди – тоже. Выездной сюжет — особая тема. Здесь все иначе. Плеск свободы, шок от возможностей, азарт инородца/интервента, адреналиновый кураж плюс отсутствие внутренних тормозов с концептуальным обвалом – все это запускает механизмы ментальных мутаций. Но не обещает успеха. Будто опоздал на планёрку, всё годное разобрали, а тебе остались рваная джинса да пластиковый шлем. И веселись как хочешь.

Ситуативное единство послевыборных протестов по мере выгорания эмоционального подъема закономерно привело к общему кризису мятежного креатива. Новая беларусская мифология абуджаных, как любой медийный эффект, оказалась не рассчитанной на долгосрочное воспроизводство. 

Прежние беларусские инсайдеры-нонконформисты уходят в аутсайд соседних культур – чтобы остаться и там инородным элементом чужой системы, для которой ты проблема и нечаянный груз. Если повезет — младший партнер и летучий промоутер. А еще чуть-чуть постарайся — и, может, станешь польским фотографом. 

Внятный путь чужака: креативная вписка. Трудоустройство по способностям. Если ты, скажем, арт-блогерка или хипстерский фотодуэт. Но это совсем другая игра: экспорт комфортности. А наша боль — уже не новость. Поскольку в этом жестком мире всегда найдется тот, кому болит больше. И очередной жест беларусского политзэка (рокмэна, публициста, перформера) почти не имеет шансов на фоне очередных глобальных катастроф. 

Новая сегментация (пост)культурного поля: воспроизводство суматохи и лифты в никуда. Сюжет без автора. Прежний порядок усох. Новый еще не сложился. И это, видимо, надолго. Поскольку для него нет ни кадров, ни площадки, ни бюджета, ни державы. 

Есть только мы – агенты неизвестной эпохи невозможной страны. 

Летучий бэнд короля Стаха со своим болотным джазом. 

***

Электронная почта для обратной связи – [email protected]

***

Читать первый эпизод проекта тут. Без VPN.

Читать третий эпизод проекта тут. Без VPN.

Читать четвертый эпизод проекта тут. Без VPN.

Читать пятый эпизод проекта тут. Без VPN.

Падпісвайцеся на культурныя навіны Reform.news у Telegram