COVID-19: глобальный кризис доверия и дезинформации

Среди разнообразных кризисов, вызванных пандемией COVID-19, нас интересует кризис доверия к различным институтам национального и международного уровня. Этот кризис был вызван беспрецедентной волной дезинформации и операций влияния со стороны Китая. Он вскрыл уязвимости национальных и международных систем безопасности и сотрудничества. Именно этот кризис имеет прямое отношение к гибридным угрозам, с которыми работает iSANS.

Дисклеймер. В этом тексте мы не выдвигаем собственных теорий происхождения вируса SARS-CoV-2 и попадания его в окружающую среду, это должно выяснить международное расследование. Наша задача — показать те кризисы и уязвимости, которые продемонстрировала пандемия в нашей области экспертизы.

Национальный уровень

В первую очередь COVID-19, как лакмусовый тест, высветил особенности отношений между государством и обществом в каждом отдельном государстве. Эти особенности были сформированы предыдущим опытом различных ситуаций, в том числе, кризисных. В общем, чем выше было доверие и уровень легитимности власти в сознании людей, тем более дисциплинированно было выполнение рекомендаций по средствам индивидуальной защиты: ношение масок, социальное дистанцирование и т.д. Взаимодействие государства и общества также зависело от полноты и ясности информирования, управления кризисной информацией и ясности, последовательности принимаемых мер, где очевидными были приоритеты безопасности людей.

Именно четкое и здравое управление кризисом помогло компенсировать уязвимости международной системы и ситуацию неопределенности для населения, вызванную кампанией дезинформации, развернутой Китаем и его различными прокси.

В качестве таких «образцовых» стран можно привести Чехию и Словакию, страны Балтии, где сейчас наилучшие показатели для выхода из режима изоляции.

В странах, где уровень доверия к государству низкий, а также существует предыдущий негативный опыт взаимодействия с государством, например, в Беларуси и России, ситуация отличается радикально в худшую сторону и по количеству заражений, и по поведению населения. При этом, когда нет объективной информации и четких инструкций по поведению, отсутствует достаточный уровень образования основной массы населения, люди не могут самостоятельно и эффективно принимать меры индивидуальной защиты.

В России ряд кризисов — от Чернобыля до разнообразных военных и технических катастроф, происходящих регулярно — приучил людей не верить официальным цифрам. Более того, все кризисы продемонстрировали, что государство относится к людям не как к гражданам, а как к объектам для управления, подчинения и извлечения прибыли. Кроме того, ряд драконовских мер без справедливой социальной поддержки во время ковид еще усугубили ситуацию и по всем исследованиям уровень доверия к режиму сейчас один из самых низких. При этом волна дезинформации и манипуляций в российских медиа, которая пошла примерно с января, также не добавляет рациональности поведения россиян. Так, согласно нашим мониторингам, ковид то оказывался биологическим оружием США, то «простудой» не страшнее гриппа, а основным источником дезинформации и ковид-паники были назначены Запад и остатки оппозиции (смотрите здесь и здесь).

Все это усугубляется черезвычайно низким уровнем культуры и знаний в отношении здоровья и соблюдения социальных мер защиты. Уже сейчас можно сказать, что Россия будет выходить из пандемии с большим числом человеческих жертв и жестким кризисом доверия (его остатков) ко всем государственным институтам. Мы можем только предполагать, чем будет компенсировать этот внутренний кризис российская власть. В качестве вариантов: усиление внутренней и внешней пропаганды, внутренних репрессий, выход операций влияния на новый уровень, которые должны будут обеспечить место России и ее влияние в пост-ковид мире.

В Беларуси, также имеющей историю Чернобыля и недоверия к власти, ситуация усугубилась фактическим отрицанием опасности и масштабов пандемии. Государственные каналы дают противоречивую информацию: наряду с инструкциями выдают манипуляцию с цифрами и фактами, преуменьшая опасность. Например, вот формулировка, которая используется для обозначения числа умерших — умерли столько-то пациентов «с рядом хронических заболеваний с выявленной коронавирусной инфекцией». Вирус пришел в Беларусь во время сложной экономической ситуации, в год выборов президента и в ситуации продолжающихся атак на беларусский суверенитет со стороны России. Все уязвимости и ошибки системы Беларуси уже используются кремлевскими технологами в продолжающейся операции влияния для усиления всех кризисов. Для выхода из этой ситуации Беларуси потребуются умные усилия по восстановлению доверия и сотрудничество государства с обществом.

В странах с большими экономиками, которые достаточно сильно встроены в международные связи, в том числе, с Китаем, успех и уменьшение или рост кризиса доверия к государству и его действиям зависел и зависит от устойчивости и эффективности системы здравоохранения. По нашим представлениям, пока этот стресс-тест выдержала только Германия за счет эффективности управления кризисом, разумности и достаточности вводимых мер, сильной системы здравоохранения и высокого доверия граждан, которые достаточно дисциплинированно выполняли предписания государства. Мы не утверждаем, что в Германии во всех землях дела обстояли одинаково хорошо, однако общий выход из пандемии для Германии будет с наименьшим возможным репутационным ущербом для государства.

Попытки правящих лиц и групп в различных странах использовать пандемию для достижения собственных политических интересов также не добавляют позитива в отношениях государства и общества.

В целом, всем национальным государствам придется или укреплять, или восстанавливать доверие общества к собственно действиям государства в кризисных ситуациях, корректировать или менять способ взаимодействия с гражданами, очень серьезно работать с ситуацией минимального просвещения граждан по действиям в ситуациях пандемий и иных кризисов, а также по защите собственных информационных систем, институтов и медиа от дезинформации и манипуляций.

Большая дезинформация и «новое средневековье»

Сила и масштаб кризиса в каждом отдельно взятом государстве определялись компетентностью и скоростью принимаемых решений, а также собственной реакцией граждан на кризис. В этой ситуации недостаточная, неполная или лживая информация — уже не вопрос политики или экономики, но вопрос выживания. При этом под обладанием информацией мы понимаем как собственно информацию о пандемии и вирусе, так и способность эту информацию проанализировать, критически воспринять, проверить и сделать корректные выводы. Это относится как к простым членам общества, так и к лицам, принимающим решения — будь то выборные политики или назначенные чиновники.

В ситуации принятия глобальных решений, имеющих жизненно важное значение для безопасности, кроме политических и экономических соображений играет роль также уровень образования и понимания ситуации, полнота обладания информации о ситуации.

Кризис COVID-19 особенно выпукло высветил то самое «новое средневековье», о котором социальные философы и антропологи активно писали на протяжении второй половины 20-го века (смотрите, например, Умберто Эко).

Пандемия, в том числе, кампания по дезинформации и сокрытию фактов, нанесла удар по глобальной системе безопасности и сотрудничества, перенеся тяжесть принятия решений и действий на национальные правительства, а также на каждого гражданина в отдельности. И тут оказалось, что в ситуации, когда медиа, государственные и научные каналы информирования подверглись атаке и операции влияния со стороны Китая, ничтожно малый процент населения и лиц, принимающих решения, оказались достаточно компетентны, чтобы компенсировать эту манипуляцию собственным системным знанием.

Большинство населения, да и лиц на ответственных постах, оказалось в роли «простецов» (по выражению Умберто Эко), которые имеют очень относительное представление о том, как устроен окружающий мир и как работает их собственный организм, что такое инфекция и как она передается.

Конечно, предложение делать инъекции дезинфектора и облучать организм ультрафиолетом изнутри — это крайность, но ковид-диссидентство из той же сферы.

Возможно, это одно из последствий внедрения в общество концепции делегирования права суждения и влияния на принятие решений и управление экспертам, предложенное в последней четверти 20 века. В итоге жизненно-важные знания о мире оказались «ненужными» для «повседневной» жизни и работы. В том числе, как следствие, в итоге появляются свойственные «новому средневековью» «ереси» — теории заговора.

На таком фоне кампания по манипулированию и сокрытию информации с применением политического и экономического влияния, развернутая Китаем, имела абсолютно катастрофический эффект. Примерно через месяц после начала эпидемии, которую старались скрыть, мир спокойно наблюдал за кадрами из Уханя, где люди в защитных костюмах обрабатывали улицы, а дроны следили за тем, чтобы все выходили на улицу только в масках, но при этом самолеты продолжали везти туристов из Китая во все концы мира. Похоже, что лица, принимающие решения, на фоне недостаточности информации и нежелания ссориться с Китаем по экономическим соображениями, предпочли поверить в достаточность принимаемых мер предосторожности внутри этой страны, а граждане оказались заложниками информированных, некомпетентных решений и потоков дезинформации.

Всех, кто сомневался в честности и добросовестности китайских властей по управлению кризисом, кто сомневался в «естественно-рыночном» происхождении вируса, клеймили расистами, синофобами, следующими теории заговора, обвиняли в стремлении получить экономические и политические выгоды от атаки на Китай. На фоне показательной гуманитарной помощи другим странам к тому моменту, когда Китай начал выходить из эпидемии, а остальной мир начал в нее погружаться, это выглядело особенно эффектно — страна, быстро победившая врага, помогает остальному миру. Вопросы, как и почему оказался зараженным этот остальной мир, оказывались неполиткорректными.

Здесь посильную помощь Китаю оказала Россия, которая использовала COVID-19 для достижения своих политических целей по дискредитации демократического проекта в целом, и Евросоюза, США и НАТО, снятия санкций и проведения идеи он новом, «справедливом» переустройстве мира.

Практически единственными, кто мог бы остановить этот поток дезориентирующей общества дезинформации были представители науки, работающие в сфере эпидемиологии и вирусологии. И это также один из признаков «нового средневековья» — апелляция к авторитетам, некритичное следование их мнению.

Однако нынешняя мировая академическая система слишком зависит от политического и экономического влияния. В условиях недостаточности информации и материала, естественных временных ограничений и репутационных рисков, как минимум на начальном этапе эпидемии Китаю оказалось достаточно легко организовать давление на международные ученые круги по размытию степени опасности и особенно по отведению подозрения от утечки вируса из лаборатории в Ухане.

С нашей точки зрения, ущерб доверия к академической науке в результате этой операции влияния еще предстоит оценить, но уже сейчас очевидно, что этот ущерб дает почву для роста различных теорий заговора, атак на научную объективность и в итоге почву для дальнейших манипуляций со стороны заинтересованных сил.

Хакинг глобальной системы и восстановление порядка

Масштабы операции влияния по сокрытию происхождения и масштабов начального распространения еще предстоит оценить, однако уже сейчас становится ясно, что глобальная система информирования, безопасности и сотрудничества подверглась успешному хакингу, и ее предстоит восстанавливать и серьезно реформировать, в том числе, по защите от операций влияния.

Расследования показали, что изначальные предположения о том, что Китаю не удастся раскрутить в выгодную для себя сторону нарратив по COVID-19, что это «слишком большая история» оказались слишком оптимистичными.

Так, для продвижения собственных нарративов Китай использовал активность своих посольств в разных странах, ботофермы в Twitter, собственные глобальные медиа, цензуру в социальных медиа — словом, весь набор, применяемый в подобных операциях. При этом нарративы имели несколько направлений — контроль ситуации внутри Китая, благородная гуманитарная помощь пострадавшим странам, «естественное рыночное» «доказанное учеными» происхождение вируса, нарратив об экономической и политической конкуренции США с Китаем, американская конспирология и так далее.

Следует заметить, что все эти нарративы были амплифицированы российской национальной и международной пропагандистской сетью, так что Китай получил опытного союзника в этой информационной войне.

О степени проникновения дезинформации и агентов влияния мы можем только догадываться по появлению материалов разной степени странности, в том числе, как правильно писать о COVID-19, не нарушая норм политкорректности (в данной ситуации, сдвигая фокус с ответственности правительства КНР за распространение вируса в мире).

Особенно примечательна ситуация цензуры в Facebook историй и репортажей, связанных с COVID-19. Оказалось, что фактчекеры Facebook советовались с ведущим экспертом по проблеме Даниэль Андерсон, у которой, однако, был конфликт интересов — она давно и плотно сотрудничает с Ши Чжен Ли, главой той самой лаборатории в Ухане.

Именно Андресон заявила фактчекерам Facebook, что «невозможно предполагать, что вирус произошел из лаборатории в Ухане.

При этом в самой лаборатории в Ухане еще в декабре спешно прошли зачистки баз данных по опытам с SARS-CoV-2.

Примечательно, несмотря на то, что Китай вроде бы согласился сотрудничать с международным расследованием о происхождении коронавируса, приглашения экспертам ВОЗ в Китай для работы на земле пока не последовало, а согласие на общее расследование Китай дал при условии окончания пандемии.

В целом же официальные представители Китая считают международное расследование «политически мотивированным», отвлекающим от борьбы с пандемией.

В ситуации пандемии репутация ВОЗ, как главного международного института по здоровью, оказалась под ударом. Сейчас часть стран и медиа уже в открытую обвиняют ВОЗ в сокрытии или преуменьшении масштабов ковид-кризиса, и позднем объявлении пандемии, что вылилось в запоздалую реакцию многих государств, которые ориентируются на данные и рекомендации ВОЗ. Самым скандальным (вернее, поданым как скандальное) оказалось решение Администрации США заморозить финансирование ВОЗ на время расследования действий организации в связи с пандемией COVID-19. Китайские и российские медиа, при помощи других союзников, сделали все, чтобы дискредитировать это расследование, а также расследование по происхождению вируса.

Мы не хотим делать выводы о том, что на самом деле повлияло на работу ВОЗ до окончания расследования, однако исходя из нашей практики работы и знания о том, как устроено функционирование подобных международных организаций, можем сказать, что у Китая было много возможностей и каналов для влияния на работу этой организации, в том числе, по теме COVID-19.

Некоторое представление о методах воздействия дает скандал, который разразился в ЕС в конце апреля. Ряд медиа опубликовали репортажи о том, что Еврокомиссия была вынуждена под давлением Китая смягчить доклад о кампании по дезинформации, связанной с COVID-19. Как утверждается, было оказано давление на дипломатов ЕС в Китае, которым напомнили, что Китай является важнейшим торговым партнером ЕС. Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель сначала утверждал, что документ не менялся, особенно под давлением Китая, затем глава Страткома службы внешних связей заявил, что было две версии документа — для внутреннего и внешнего пользования, и часть текста была изменена из-за «слабой обоснованности».

Для нас даже перечисленных ситуаций достаточно, чтобы понять, насколько скомпрометированной и уязвимой оказалась международная, и, часто зависящая от нее, национальная система принятия решений во время кризисов.

Вся история с операциями влияния Китая, как и России, далеко не новая. Работа этих стран различается по стилистике и целям, но схожа в том, что существует налаженная система передачи дезинформации, манипулирования и давления для получения нужного результата. К сожалению, реакция на эти операции сильно запаздывает, так как по отдельности они кажутся не слишком большой угрозой для сильных стран. Проблема в том, что эта система внешнего влияния разрушает структуру управления ситуацией, и в случае кризиса такая слабость оказывается смертельной. Именно поэтому странам-участникам международной договорной рамки придется пересматривать и укреплять свою систему защиты от внешних влияний.

Для национального и регионального уровня становится очевидно, что в случае кризиса ответственность за быстрые решения и действия ложится именно на них. И эффективность предпринимаемых мер во многом зависит не только от того, насколько компетентны сами лица, принимающие решения, и профильные институты, но и от компетентности всего общества, от умения выстраивать взаимодействие с этим обществом, основанное на доверии и равноправном сотрудничестве. Безусловно, несколько уровней защиты от дезинформации и манипулирования должны присутствовать на национальном уровне: на уровне государства и его институтов, на уровне медиа, на уровне общества, которое должно быть достаточно грамотным и компетентным для обращения с информацией, в том числе, во время кризисов.

И без исключения на всех уровнях — и международном, и национальном, и академическом — будет необходима долгая работа по восстановлению доверия общества.

***

Мнение и оценки автора материала могут не совпадать с мнением  редакции Reform.by.

***

Понравился материал? Успей обсудить его в комментах паблика Reform.by на Facebook, пока все наши там. Присоединяйся бесплатно к самой быстрорастущей группе реформаторов в Беларуси!