Что будет вместо войны в Восточной Европе

Второй диалог Байдена с Путиным состоялся. Из двух встреч — женевской (июль 2021) и этой (декабрь 2021) возникает прямая линия, проходящая через две точки. Хотя результаты этих встреч пока минимальны, Байден опытной рукой анонсирует «дух Женевы», т. е. дает понять, что создает новый стратегический трек. В отличие от Обамы, он не предлагает «перезагрузку», в отличие от Трампа не заявляет, что с Путиным «можно поладить». Новый трек анонсируется как диалоговое окно на полях политики сдерживания.

Разговор 7 декабря хорошо обставлен медийно и политически со всех сторон. Кремль публично зафиксировал отказ от каких-либо переговоров с администрацией Зеленского (статья Дм. Медведева), Путин и Патрушев отчетливо присоединились к Лукашенко в миграционном кризисе, перекладывая ответственность с Минска на страны Запада. Градус «войны с Западом» резко скакнул на термометрах Москвы и Минска вокруг миграционного кризиса. Накануне разговора американские СМИ привлекли внимание сначала к российской военной группировке вблизи российско-украинской границы, а затем и запустили в глобальных медиа сценарий возможного нападения Кремля на Украину. Более 30 мировых медиа визуализировали эту угрозу с помощью различной инфографики, наглядно показывая военные возможности Кремля. Миграционный кризис, инспирированный Лукашенко, почти слетел с радаров. Он влился некоторой деталью в более масштабную картину эскалации в Восточной Европе.

В результате разговор Байдена и Путина сфокусировался на деэскалации. Сухой остаток разговора во многих медиа звучал в заголовках: «Байден поддержал Украину. Он заявил Путину, что в случае военной эскалации ответ Запада будет жестким». Стратегия Байдена легко читается: как он и сказал Путину в Женеве, главная цель заключена в том, чтобы Кремль самоопределился — хочет ли он дальше идти с «этим» миром или с «тем» (с Китаем).

Все остальное, с точки зрения Байдена, расположено на этаж ниже. И по всем остальным вопросам имеется ясность. Вступление Украины в НАТО? Да, это возможно, таков выбор украинского народа. «Красные линии» Кремля? Нет, они не существуют. Но при этом Байден, насколько можно судить, в рамках этой политики сдерживания оставляет Кремлю коридор, по которому он может пойти, если захочет. С выгодным для себя результатом. Но даже если Кремль и не сделает крупные шаги, надо сохранять «гейт» за счет мелких переговорных треков. И одновременно продолжать медленно «раздевать луковицу» — за счет санкций, энергетической политики, в создании катастрофического разрыва в технологическом развитии.

А главный вопрос Кремлю подсвечивается Саммитом за демократию: вот тут, на этих путях будет обновление глобальной политической архитектуры XXI века. Хотите принять участие? Ну нет, так нет. Тогда вы останетесь вместе с вашим местом в СовБезе ООН, с правом вето, с вашими фрустрациями относительно региональной гегемонии — в прошлом веке. При этом конструкция «Саммита за демократию» такова, что достаточно иметь режим, аналогичный лукашенковскому формату 2015-2020, т. е. «динамичную автократию», и вы запрыгнете на подножку. Поэтому двери открыты и для Путина (если бы он перестал бесплодно «воссоздавать СССР»), и даже для Лукашенко (если бы он был в силах перейти к «нормализации»).

Байден не идеалист. Многие спрашивали, а почему в разговоре не поставил вопрос о правах человека, а почему он не потребовал освобождения Навального, а почему он прямо сейчас не обрушивает «адские санкции»? Ответ простой, и он ясно читается. От Путина — и от пристегнувшегося к нему тюремными наручниками Лукашенко — требуется только прекратить творить «внешнее зло», то есть прекратить играть в глобальную дестабилизацию. А внутри вы можете жить как хотите, хоть упейтесь своими скрепами. Именно поэтому мы видим на Саммите за демократию, например, Пакистан и Филиппины, чьи режимы не менее «скрепные», чем путинский, а вопрос к Путину один: вы хотите быть в футбольном дивизионе вместе с Ираном и Саудовской Аравией? Там будете играть? Ну, хорошо. Вольному воля — спасенному рай. Хотя мы и просили у вас немногого.

Ответ Кремля

Путин в ответ на все это выслал по итогам встречи бумагу. Бумага по тону истерическая, и как многие последние политические жесты Кремля — в частности, публикации переписки Лаврова с германским и французским МИДами — направлена в открытый космос, а преамбула заведомо оскорбительная для воображаемого собеседника. Кремль требует дезавуировать Бухарестский меморандум, требует, чтобы НАТО дало письменное обязательство не «расширяться на Восток», а также предлагает переговоры по разведению учений, боевых кораблей, ударных военных группировок от линии соприкосновения «Россия — НАТО». Из коммюнике ясно, что Кремль вместо разумного диалога планирует выкатить Байдену большую бумагу («комплексное предложение») по укреплению «стратегической стабильности». Из этой бумаги следует, что Кремль не отведет сейчас свою ударную группировку от границы с Украиной, продолжит шантажировать Польшу и страны Балтии расширением военного сотрудничества с Беларусью. И впереди нас ждет новый этап газовой и идеологической войны. Хотя ранее Путин многократно заявлял, что обязательство по газу отделены от политики, но времена изменились. В 2021 году тема «газового шантажа» — причем уже не только в отношении Украины, — а в отношении Европы в целом — вышла в заголовки кремлевских медиа. Лукашенко, забегая вперед Путина, пригрозил перекрыть газ, Путин одернул. Но все понимают: для дальнейшего продолжения эскалации у Кремля мало инструментов, все они наперечет, и газ — один из них. Не хочешь использовать, а придется.

В Украине публичные комментаторы сейчас много внимания уделяют вопросу о том, не предаст ли Байден. Но проблема совсем не в этом, а в позиции нескольких европейских стран, в которых имеются стратегические шатания в ситуации эскалации. Вопрос не в том, как дальше будет строиться диалог Байден — Путин, а в том, удастся ли Путину ослаблять единство Европы за счет позиции сторонников компромисса с претензиями Кремля. В течение долгого времени говорили «Америка уходит». Так говорили при Обаме. Но в его времена в Кремле в это не верили. Так говорили при Трампе. И тут кремлевские эксперты адаптировались к ситуации и стали на все лады обсуждать: «Америка уходит, как будет устроен мир после ее ухода». Слово «уходит» превратилось в мантру, в инерционный мем. Кремль обжился в этой мантре, а уход из Афганистана даже вызвал краткосрочную эйфорию в Москве. Однако эйфория покоилась на непонимании реальности. Что значит «уходит»? Америка где-то «уходит», а где-то «приходит». Где-то там США «ушли», а вот в Восточной Европе они «пришли». И теперь американские джавелины и эсминцы видны прямо с зубцов кремлевской стены. Такова теперь ситуация. Период 2014-2020 завершен. Начинается новая эпоха — и в эволюции путинской политической системы, и для Украины, и для Беларуси, и для всего региона, в который включены страны «междуморья», уже входящие в НАТО. Восточная Европа вступает в новую стратегическую ситуацию.

Александр Морозов, научный сотрудник философского факультета Карлова университета, эксперт iSANS.

Статья подготовлена iSANS специально для Reform.by.

***

Мнения и оценки автора материала могут не совпадать с мнением редакции Reform.by.

***

Понравился материал? Успей обсудить его в комментах паблика Reform.by на Facebook.