Портал LRT опубликовал интервью с Мариной Адамович, супругой политзаключенного Николая Статкевича, в котором она рассказала о первом звонке мужа за последние несколько лет, о его исчезновении и о том, почему он отказался покинуть Беларусь.
По словам Марины, до сих пор нет подтверждения информации, что Николай находится в той же колонии в Глубоком, откуда его вывезли 11 сентября.
«К сожалению, я не знаю, где сейчас находится Николай. Многие обращались ко мне по поводу появившейся в одном СМИ информации о его возвращении в Глубокое. Возможно, это правда, поскольку сам Николай догадывался о возможности его возвращения в Глубокое. Однако подтвердить достоверность информации источника невозможно», — говорит она.
По ее мнению, есть основания сомневаться в достоверности этих данных.
«В течение 2 лет и 7 месяцев никто не мог получить ни малейшей информации о Николае, его состоянии, что с ним происходит. И вдруг, в такой короткий срок, мы получаем информацию о том, что его вернули в колонию в Глубоком. Очевидно, что это кому-то нужно», — считает она.
Попытка уточнить информацию о местонахождении мужа непосредственно в колонии в Глубоком не дала результатов.
Жена политика обратилась в милицию с заявлением об исчезновении человека.
«Ответа я не получила. Розыскные работы требуют времени, это правда. Реакция была… не знаю, насколько это правда, или люди, скажем так, делали вид, что не знают, но никаких эмоций по поводу личности Николая не проявили», — рассказывает она.
По ее словам, процесс длился долго, и сотрудников милиции больше всего интересовало не само исчезновение мужчины, а детали звонков из пограничной зоны.
«Мне кажется, что при наличии множества доказательств, включая записи с камер видеонаблюдения, возможно, следовало более подробно обсудить другие темы, а не то, с какого телефона он звонил», — подчеркивает она.
Марина узнала об освобождении мужа от сына Юрия, поскольку тот в то время находился за границей.
«Николай не мог дозвониться до меня. Всегда было так: как только он выходил на свободу, даже если это была такая «свобода», он сразу же звонил мне, просил у кого-нибудь телефон и звонил. Даже если он проводил в неволе несколько дней, а я по каким-то причинам не могла его встретить или просто не знала, где его встретить. Ведь это не всегда происходило поблизости: иногда его отвозили в РОВД, иногда – куда-то подальше. Не дозвонившись до меня, он звонил моему сыну, а Юра уже связывался со мной», – рассказывает она.
Сын крикнул ей: «Ён вяртаецца, ён вяртаецца ў Беларусь».
«Я сразу не поняла, о чем идет речь. Это было очень неожиданно. Потом он крикнул, что Николай освобожден и возвращается в Беларусь. А я просто… Ну, тогда я просто закричала: «Нет!» Я просто начала кричать «Нет!» изо всех сил», – рассказывает она.
Не имея возможности связаться с мужем напрямую, она взяла телефон у находившейся рядом девушки, продиктовала номер сыну, и Юрий соединил их с Николаем.
«Он подтвердил, что с февраля [2023 года] у него не было никакой связи. Но он продолжал писать мне, как и я ему. И он, как и я, ни секунды не сомневался, что мы продолжаем поддерживать друг друга. Я не буду описывать наши личные чувства, слова, которые мы говорили друг другу. Но он успел сказать, что возвращается в Беларусь. Я сказала: «Пожалуйста, подожди меня, подожди меня. Я так хочу обнять тебя, я так давно тебя не видела». Но он сказал: «Это невозможно, это путешествие в одну сторону». Это означает, что он не мог ждать, пока я приеду», – говорит Марина.
«Он также рассказал, что видел, как увозят патриотов, и спросил: «А что же тогда будет с этой страной?» По правде говоря, мы почти ничего больше не успели друг другу сказать. Единственное, что он мне сказал, было то, как он все это время волновался и беспокоился за меня», – добавляет собеседница.
«В его голосе было невероятно много энергии и силы. Это был голос совершенно не сломленного человека, несмотря на то, что из пяти лет и трех с половиной месяцев, проведенных в колонии, он почти все время провел в одиночной камере», – говорит она.
Решение Статкевича не покидать Беларусь, по словам Адамович, было предсказуемым и очевидным. Поэтому она больше всего боялась именно такого поворота событий.
«Я не сомневалась, что при попытке депортировать Микалая он сделает все, чтобы вернуться в Беларусь. А после этого, конечно, его освобождение станет еще более сложным. Возможно, поэтому я и закричала «нет», услышав, что его пытаются вывезти, а он возвращается», — говорит жена политика.
Она вспоминает, что еще в 2015 году, только что выйдя на свободу, Николай сказал, что никуда из Беларуси не уедет. «Вместе мы сделаем эту страну свободной», – заявил он.
«Он всегда считал, что любые ценности, любые убеждения стоят ровно столько, сколько человек готов за них заплатить, — это одно из его основных убеждений. Если человек, заявляющий о каких-то важных для общества ценностях, впоследствии показывает обществу, что личная безопасность для него важнее, обычно происходит массовый отказ от этих ценностей, их нивелирование. Николай не может этого допустить. Это еще одна причина, по которой он остался в Беларуси», – говорит Марина.
«Николай хорошо понимает, что для того, чтобы эта надежда не угасла, чтобы она не погасла, кто-то должен ее поддерживать», – отмечает она.
Напомним, на прошлой неделе политзаключенный был освобожден из колонии. Его пытались депортировать в Литву, однако Статкевич отказался уезжать. Несколько часов он провел между КПП на беларусско-литовской границе. Затем его увезли люди в масках, по сведениям очевидцев. Позднее СМИ получили информацию, что Николай Статкевич снова находится в тюрьме в Глубоком, однако официально она не была подтверждена. Марина Адамович подала в милицию заявление о его исчезновении.