Дело Протасевича. Недочитанный Роман

Оглашен приговор по так называемому делу Nexta. Попавший в руки режима после принудительной посадки в Минске самолета компании Ryanair журналист и экс-главред телеграм-канала Роман Протасевич приговорен к реальному сроку, хоть и сотрудничал со следствием, и просил суд оставить его на свободе. А могло ли оказаться иначе? Спишет ли теперь режим свою жертву за ненадобностью или попытается как-то ее использовать в будущем?

Сажать или не сажать?

Протасевич получил 8 лет лишения свободы в колонии усиленного режима. На два года меньше, чем запрашивала сторона обвинения. Журналист пришел на оглашение приговора с сумкой, но после оглашения приговора под стражу взят не был – до вступления в силу приговора мера пресечения в его отношении осталась прежней – домашний арест.

Мог ли приговор оказаться мягче? Вряд ли. Очевидно, что режим исходит из логики неотвратимости кары. Освобождение Протасевича от наказания или условный срок полностью разрушили бы эту установку. Равно как и сравнительно мягкий приговор. Власти явно стремятся убедить общественность в том, что избежать суровой ответственности за такого рода «преступления» невозможно никому.

К тому же на фоне заочных приговоров коллегам Протасевича Степану Путило и Яну Рудику в 20 и 19 лет усиленного режима, восемь в глазах властей вполне может выглядеть огромным одолжением. Могли ведь и вовсе отдать Протасевича сепаратистам из так называемой ЛНР, которые живо интересовались задержанным журналистом. И настаивали на том, что получили «достаточные неопровержимые доказательства» его причастности к деятельности «националистической проукраинской группировки «Азов», а также «зверским убийствам мирных граждан Донбасса в 2014-2015 годах». В луганском подвале участь Протасевича была бы еще незавиднее, чем на родине. Но на тот момент он был ценным активом и для беларусского режима.

Так что дилемма «сажать или не сажать» перед беларусскими властями не стояла вовсе. А вот как режим планирует поступить с Романом Протасевичем дальше – тут возможны варианты.

Использовали и выбросили

Возможно, режим потерял уже всякий интерес к фигуре Протасевича. Добиться каких-то значимых результатов от проектов с его участием не вышло. Все, что было можно с его помощью узнать, органы узнали. Важно было сломать, а теперь журналист воспринимается властями как отработанный материал, на котором можно продемонстрировать общественности ту самую неотвратимость наказания. Остается показательно растоптать для острастки. В таком случае Протасевичу придется отбывать свой немалый срок. На этом дело и закончится.

К тому же нельзя исключать, что режим попросту не верит Протасевичу. Сомневается в искренности сотрудничества с его стороны. Опасается того, что журналист может попытаться при удобном случае сбежать. А затем рассказать что-то такое, чего услышать о себе режим никак не хотел бы. После окончания судебного процесса из полезной фигуры журналист превращается в неудобную. Поэтому безопаснее отправить его отбывать долгое наказание подальше от чужих глаз и ушей.

Просить пощады

А может список унижений, через которые предстояло пройти Протасевичу, еще не исчерпал всех прописанных там пунктов. Возможно, журналиста хотят вынудить написать прошение о помиловании на имя Александра Лукашенко. И уже тот будет решать – казнить или пожалеть признавшего поражение идеологического противника. В этом случае убиваются сразу несколько зайцев – и неотвратимость наказания соблюдена, и в дальнейшем Протасевича можно использовать, и правитель проявит на публику человеколюбие и снисходительность. Ну а журналист после этого окажется обязан лично ему и будет отрабатывать свое помилование еще активнее.

Режиму нравится демонстрировать собственную силу и слабость оппонентов. Заставить еще разок публично попросить пощады, чтобы еще сильнее унизить – вполне в духе нынешней беларусской системы.

«Голос» политзаключенных

Если же у властей в будущем все же есть какие-то планы на Романа Протасевича, то после помилования его могут использовать. Как вариант – сделать «голосом» политзаключенных. Режим видел на этом месте Юрия Воскресенского, но тот с возложенными на него функциями очевидно не справился. Не факт, что Протасевич с его бэкграундом справится лучше, но провернуть подобный сценарий режим может попытаться.

Варианты тут возможны разные. Вместе с Воскресенским или вместо. Сформировать некую группу из числа политзаключенных, готовых пойти на сотрудничество с режимом. Или уговорить как можно больше отбывающих сроки политзэков написать прошения о помиловании. Наконец, представлять политзаключенных в случае начала каких-либо переговоров об их освобождении с Западом, играя при этом на стороне власти – место и роль Протасевичу может найтись в каждом из подобных сценариев. Интерес режима здесь тоже просматривается – дескать, за неизбежным наказанием следует деятельное раскаяние. А затем и активная работа «на благо родины» для компенсации нанесенного ей «ущерба». Вероятность попыток задействовать Протасевича в будущем довольно велика – не так часто властям удается заполучить раскаявшегося оппозиционера для того, чтобы отказаться от идеи его использовать.

Антиутопия

А возможно, мы уже живем в антиутопии Джорджа Оруэлла. Помните, там «даже арест человека не всегда означал смерть. Иногда его выпускали, и до казни он год или два гулял на свободе». Так и с Протасевичем – нет ни планов, ни заготовленных сценариев. Пока приговор вынесен, а дальше система будет что-то решать.

Значит, вокруг наступила уже другая реальность – времена ГУЛАГа. Места для человеческих решений и оценок теперь не осталось. И даже не имеет смысла до формального обжалования приговора менять меру пресечения. Никто никуда не денется, и до наступления момента «казни» «раскаявшийся» может погулять. Репрессивная машина перемалывает людей по принципу конвейера. И не рассчитывая ни на какое сопротивление своим вердиктам.

Но при любом из описанных сценариев, как и в случае возникновения иных вариантов, неизменным остается одно: мстительность – отличительная черта диктатур. Беларусский режим тут не исключение. Мстить он готов долго и жестоко. Не всегда рационально, поскольку желание причинить оппоненту страдания зачастую перевешивает здравый смысл. Бесспорно лишь то, что прощать режим не умеет и не стремится. А потому всем попавшим в его жернова приходится непросто – кто бы, почему и как в них не оказался. Так что дело Романа Протасевича, скорее всего, еще не закрыто. И не дочитано до конца.

Подпишитесь на наш телеграм-канал «Reform.by :: Лонгриды»

***

Мнения и оценки автора могут не совпадать с мнением редакции Reform.by