Референдум-1996. Крах системы сдержек и противовесов

Мог ли Верховный Совет победить, а референдум 1996 года пройти по иному сценарию? Как развивались события и на чьей стороне был Конституционный суд? Кого и как спасал «московский десант»? И почему в ту осень Александр Лукашенко оказался как никогда ранее близок к политической катастрофе? Reform.by продолжает публиковать серию лонгридов о референдумах, которые состоялись в новейшей истории Беларуси. Сегодня началось досрочное «волеизъявление» на очередном из них. На наш взгляд, важно напомнить, как аналогичные мероприятия проходили раньше и к чему привели. Читайте также про референдумы 1991 и 1995 годов.

«Беларусская Конституция 1994 года провозглашала разделение власти, хотя отдавала предпочтение парламенту. Со времени своего прихода к власти Александр Лукашенко стремился максимально расширить полномочия исполнительной власти и свести к минимуму власть законодательную и судебную. Он открыто призывал беларусских избирателей не голосовать на парламентских выборах в 1995 году, поскольку участие в выборах менее 50% избирателей дало бы ему законное право распустить парламент и править самолично».

Это – фрагмент доклада «Подавление гражданского общества» Human Rights Watch, организации, осуществляющей мониторинг, расследование и документирование нарушений прав человека более чем в 70 странах мира. Доклад назывался «Подавление гражданского общества в Беларуси».

«Что касается судебной власти, президент Лукашенко систематически игнорировал решения Конституционного суда, по которым президентские декреты объявлялись неконституционными, и отдавал приказы Кабинету министров и другим правительственным учреждениям игнорировать такие судебные решения», — продолжают авторы доклада.

Однако в стране еще существовал парламент — Верховный Совет. Работал Конституционный суд. Они могли в перспективе оспорить то или иное решение власти исполнительной. То есть Лукашенко. Конфликт законодательной и исполнительной власти, начало которому было положено еще перед референдумом 1995 года, продолжал разгораться. Хотя в парламент пришли уже другие политические силы.

Странные несовпадения

Первый тур выборов в Верховный Совет 13-го созыва прошел 14 мая 1995 года, одновременно с голосованием на референдуме. Как раз то, что полномочия Верховного Совета предыдущего, 12-го созыва, уже подходили к концу – одно из доказательств нарушений, допущенных при организации того плебисцита. Ведь закон не позволял назначать референдум менее чем за полгода до завершения полномочий парламента.

При этом, по воспоминаниям непосредственных участников событий, выборы, как и сам референдум, проходили довольно странно. Избиратели голосовали в один день, на одних и тех же участках, но в итоге явка оказалась достаточной для референдума, но недостаточной для избрания депутатов ВС. Парламентские выборы были признаны не состоявшимися более чем в половине избирательных округов — в 141 из 260.

«Это «беларусское электоральное чудо» потом будет повторяться в еще больших масштабах. Но основа его закладывалась тогда… Полномочия старого Верховного Совета закончились, а новый никак не мог начать работать. Такое положение вполне устраивало Лукашенко», — писал позже Александр Федута в книге «Лукашенко. Политическая биография».

Референдум-1995 многие эксперты расценивают как первый шаг Лукашенко на пути усиления исполнительной власти за счет законодательной и судебной. Референдум 1996 года стал логическим продолжением начатого курса.

Верховный Совет с несчастливым номером

Парламентские выборы в мае 1995 года не позволили сформировать Верховный Совет 13-го созыва в правомочном составе. Это стало основанием для того, чтобы президент стал настаивать на прекращении полномочий Верховного Совета 12-го созыва.

«Его работа благодаря саботажу чиновников исполнительной власти была парализована. В итоге Беларусь более чем на полгода осталась без эффективно действующего законодательного органа власти. За это время президент «приватизировал» всю власть и стал единоличным «хозяином» в стране», — писал впоследствии в книге «Россия и Беларусь: общества и государства» судья Конституционного суда Беларуси первого состава Михаил Пастухов.

«По мере усиления личной власти зрел конфликт президента с Верховным Советом. Депутаты Верховного Совета все чаще обращались в Конституционный суд на предмет конституционности президентских указов. Как выяснилось, многие из них были приняты вопреки Конституции и с превышением полномочий. Только за 1995 год Конституционный суд признал несоответствующими Конституции и законам Республики Беларусь (полностью или частично) 11 указов. В своем послании «О состоянии конституционной законности в Республике Беларусь в 1995 году» суд значительную часть вины за неудовлетворительное положение с правами человека в республике возложил на президента», – вспоминает Михаил Пастухов.

В ответ на эту позицию Конституционного суда президент Беларуси 29 декабря 1995 года издал распоряжение, предписывающее Кабинету министров и другим государственным органам обеспечить соблюдение норм указов, признанных судом неконституционными.

В 1995 году Конституционный суд Республики Беларусь возглавил экс-министр юстиции БССР, бывший секретарь ЦК Компартии Беларуси Валерий Тихиня. Ему предстоит сыграть одну из главных ролей в приближающемся конституционном кризисе.

А Верховный Совет 13-го созыва был сформирован только после проведения повторных выборов в декабре 1995 года.
Некоторые эксперты полагают, что тогда и зарождалась машина беларусских избирательных фальсификаций. Вот как на примере Сморгони описывает ее журналист и политик Сергей Наумчик:

«На каждом избирательном участке, где баллотировался Позняк (лидер партии Беларусский народный фронт — прим. Reform.by), примерно около 17 часов неизвестно откуда появлялись пачки бюллетеней. Потом на участки приходили люди, которые местные жители до этого никогда не видели, избирательные комиссии выдавали им бюллетени. А милиция в это время не давала наблюдателям приблизиться к столам комиссии и проконтролировать законность выдачи».

Так или иначе, но в состав нового парламента не прошел ни один депутат от Беларусского народного фронта — ключевой партии, противостоящей коммунистам и президенту в Верховном Совете предыдущего созыва.

По составу Верховный Совет 13-го созыва оказался довольно разнородным. Фракции и группы депутатов в итоге сформировались следующие: 45 человек от Партии Коммунистов Беларусской, 49 человек во фракции Аграрной партии, 61 человек в поддерживающем президента «Согласии».

Открыто оппозиционной позиции придерживались всего 18 человек из фракции «Гражданское действие» и 15 социал-демократов из «Союза Труда». 96 народных избранников не принадлежали ни к одной из фракций.

Казалось бы, сторонники Лукашенко легко могли бы сформировать большинство в парламенте. Но, по-видимому, исполнительной власти не нужен был Верховный Совет даже в статусе «младшего партнера».

Хотя для начала депутатов попробовали расположить к себе.

«Я вам готов дать все, что вы хотите: пускай у депутатов будет зарплата министров, у членов президиума будет зарплата вице-премьера. Мы вам всем купим по автомашине «Вольво» — получите от управления делами. Мы вам оборудуем рабочие места. Мы вам все сделаем. Только вы не мешайте мне работать. Я вас буду собирать два раза в год: в начале года и в конце», — так, по воспоминаниям депутата-коммуниста Сергея Калякина, говорил Лукашенко представителям фракций перед первой сессией вновь избранного Верховного Совета.

В январе 1996 года спикером парламента избран лидер Аграрной партии Семен Шарецкий – экс-председатель колхоза «Красное Знамя» Воложинского района Минской области, а с 1993 года — советник председателя Совета Министров Республики Беларусь.

Политическую ситуацию, сложившуюся на тот момент в стране, ярче всего иллюстрирует послание о состоянии конституционной законности в стране, подготовленное в начале 1996 года Конституционным судом. Суд признал это состояние неудовлетворительным.

Нельзя сказать, что все депутаты ВС были настроены на конфликт с главой государства. Некоторые точно были готовы искать компромисс.

«Спикер ВС Семен Шарецкий, заискивая перед могущественным нарушителем законов, отзывает из Конституционного суда все запросы о конституционности президентских указов, которые направил туда его предшественник, Мечислав Гриб», – вспоминает Александр Федута.

Но превратить Верховный Совет в «не мешающую работать» структуру все же не получилось. Конфликт нарастал.

«Президент и правительство фактически отказались от конструктивного сотрудничества с Верховным Советом и лоббировали лишь некоторые законопроекты, в которых были особо заинтересованы. Министры не реагировали на запросы депутатов, не посещали заседания Верховного Совета – даже в тех случаях, когда слушались вопросы, имеющие к ним непосредственное отношение», – так описывал условия, в которых работал парламент, Михаил Пастухов.

От точечного – к массовому

Тем временем в Беларуси продолжался экономический кризис.

«Сначала Лукашенко пригласил на ключевые посты мягких рыночников: премьер-министром стал банкир Михаил Чигирь, главой Нацбанка — профессор Станислав Богданкевич. В 1994–1995 годах они сбили макроэкономический пожар, но затем их программа была отвергнута в пользу традиционных госплановских решений. Молодой президент не доверял столичным интеллектуалам. Он решил строить то, что знал сам по своей совхозной деятельности», — так впоследствии описывал ситуацию экономист Ярослав Романчук.

Инфляция оставалась высокой, предприятия испытывали кризис неплатежей. Процветали бартерные схемы.

Недовольство людей росло. Но рос и масштаб репрессий. Если избиение депутатов Верховного Совета произошло за закрытыми дверями, то летом 1995 года милиция уже открыто начала избивать оппозицию на митингах.

С 1991 года День Независимости в Беларуси отмечали 27 июля – в честь принятия Декларации о государственном суверенитете БССР. И 27 июля 1995 года, в очередную годовщину, ОМОН избивал участников праздничного митинга дубинками. Были задержаны организаторы шествия. Один из депутатов Минского горсовета показал офицеру милицию свое удостоверение и потребовал того представиться, а в ответ он был избит и задержан.

Рабочие то тут, то там пытались организовать забастовки. Бастовали водители троллейбусов в Гомеле, рабочие минского завода «Электроника».

А в августе 1995 года была подавлена забастовка работников Минского метро – ОМОН жестко задержал более двадцати бастующих, сообщала газета «Звязда». Были схвачены лидер Свободного профсоюза Геннадий Быков, руководитель профячейки на метрополитене Владимир Макарчук. Первого суд позже приговорил к 10 суткам ареста, второго – к 15. Вмешаться в ситуацию пробовал депутат Сергей Антончик. Но его тоже задержали, в нарушение закона о статусе депутата. И почти двое суток держали под охраной на базе внутренних войск.

Указом президента деятельность Свободного профсоюза была приостановлена до декабря 1997 года, пока в дело не вмешалась Международная организация труда.

«Лукашенко не желает идти ни на какие компромиссы, хочет силой задушить рабочее движение. Если «батька» победит метрополитеновцев, он вообще ошалеет – почувствует, что ему все позволено, вплоть до свинца», – так описывал ту забастовку лидер Свободного профсоюза Геннадий Быков.

Начало интеграции

2 апреля 1996 года Александр Лукашенко и президент РФ Борис Ельцин подписывают договор о создании Сообщества Беларуси и России.

Документ гласил, что «стороны согласовывают свою внешнюю политику, общие позиции по основным международным вопросам, взаимодействуют в обеспечении безопасности, охране границ и борьбе с преступностью». Предполагалась «синхронизация» почти во всех сферах – внутренней политике и экономике: от налогов и транспорта до энергетики, науки и работы СМИ.

«Дело в том, что интеграция двигалась логикой политической выгоды сторон. Россия руководствовалась сохранением контроля над постсоветским пространством, а Лукашенко продавал интеграцию за сиюминутные экономические блага», — считает директор Центра европейской трансформации Андрей Егоров.

Была разыграна карта постсоветской ностальгии. Многие в Беларуси и России тосковали по развалу СССР. Но, полагают многие наблюдатели, немаловажен был и коммерческий фактор.

Облегчение поставок в РФ было выгодно прежде всего лично Лукашенко — он приобретал почти неограниченные (по беларусским меркам) денежные ресурсы, которые можно было использовать в борьбе за единоличную власть.

Эксперты отмечали усиление позиций на рынке Управления делами президента Беларуси. «Созданная коммерческая структура «Беларусьторг» уже монополизировала импорт каменного угля и получила право на поставку табачных изделий в Беларусь и экспорт древесины, – писали журналисты Deutsche Welle. — Одним из важнейших направлений бизнеса, которые приносили деньги в президентский фонд, стало обслуживание этой структурой экспортно-импортных операций. После создания в 1995 году Таможенного союза с Россией приоритетом Управделами стал рынок восточной соседки. Получая от властей льготы на ввоз импортных товаров в Беларусь (в основном — водки, куриных окорочков и прочих продуктов), фирмы, контролировавшиеся Управделами (самая скандальная из них ООО «Торгэкспо»), свободно завозили эти товары через прозрачную границу на российский рынок. Правда, из-за недовольства российских властей, которые потеряли из-за этого не один миллиард долларов, Иван Титенков вскоре был вынужден снизить объемы операций».

«Управление делами президента играло важную роль в пополнении внебюджетных фондов главы беларусского государства», – полагали авторы материала.

В результате интеграции беларусам был обещан рост доходов и уровня жизни. Это позиционировалось, как выгодная для страны бизнес-модель, ведь основные рынки сбыта многих беларусских предприятий были в России.

«С одной стороны, интеграция с Россией — это необходимое условие выживания беларусской социальной модели и политического режима. С другой — российская помощь заблокировала рыночные реформы и политическое развитие Беларуси и искусственно конвертировала модель, оптимальную для удержания Лукашенко власти», — считает политолог Валерий Карбалевич.

Взрыв весны

Но для большого количества беларусов «отдать страну за чечевичную похлебку» было перебором.

В марте 1996 года состоялся неожиданно массовый митинг в честь 78-й годовщины Беларусской народной республики. Власти разрешили провести акцию на площади у Оперного театра в столице, но запретили торжественное шествие.

Тем не менее около 30 000 человек прошли по центру Минска, прорывая кордоны милиции. А во главе колонны с бело-красно-белыми флагами шел народный писатель и ветеран борьбы с фашизмом Василь Быков.

Участники акции подошли к телецентру на улице Коммунистической, требуя эфира для Зенона Позняка. Но в здании и около него находились спецназ и милиция. Позняк призвал людей разойтись, чтобы избежать кровопролития. Однако правоохранители стали хватать уже расходящихся людей.

Репортажи с беларусских митингов начинали напоминать военные сводки.

«Несмотря на то, что явных причин для применения силы не было, милиция пошла на обострение ситуации… Блюстители порядка решили взять реванш за свои неудачи в этот день. В итоге наведение порядка превратилось в избиение безоружных людей. Но и на этот раз надежды милиции не оправдались. Около сотни человек заняли оборону в сквере Дзержинского. В милицию полетели куски льда и пустые бутылки…» – писала «Беларусская деловая газета».

«Вижу — женщина лет 60 упала на асфальт от удара дубинки. Я подбежал, стал ее поднимать, и тут у самого потемнело в глазах от сильного удара по голове» (Виктор Хажавец, 49 лет, предприниматель). «На моих глазах сильно избили лежащую девушку, та упала, зацепившись за кусты. А мужчину, который пытался ее защитить, мордатый милиционер ударил рацией по голове, и тот залился кровью» (Зинаида Саченко, 56 лет, пенсионерка), – подобных свидетельств пресса того времени содержит десятки.

2 апреля, в день подписания соглашения с Россией, прошел еще один массовый митинг.

Но самой многочисленной акцией в защиту суверенитета стал Чернобыльский Шлях, проведенный 26 апреля 1996 года. В нем приняли участие до 60 000 человек. Столкновения с правоохранителями были еще более жесткими. Для разгона акции привлекли не только милицию и ОМОН, но и части внутренних войск, и армейский спецназ.

Массовые задержания и избиения снова начались тогда, когда люди начали расходиться. Сотни демонстрантов получили ранения.
«Людей жестоко били, хватали в метро, на остановках, на улицах. Часто основным признаком, по которому забирали, был беларусский язык», – писал правозащитник Алесь Беляцкий.

После этого митинга, чтобы избежать возможного ареста, Беларусь покинул лидер БНФ Зенон Позняк.

Парламент, вместо того, чтобы опереться на улицу, в целом дистанцировался от национал-демократов. Попытки создать широкий фронт в оборону Конституции провалились.

Первый Конгресс демократических сил «В защиту Конституции, против диктатуры!» проигнорировали лидеры крупнейших фракций Верховного Совета Семен Шарецкий и его первый заместитель коммунист Василий Новиков. В результате в работе конгресса приняла участие не вся оппозиция, а только либеральное крыло.

Хотя раскол среди депутатов Верховного Совета все же был: часть коммунистов отделилась от партии и образовала пропрезидентскую Коммунистическую партию Беларуси. Остальные остались в оппозиционной Лукашенко ПКБ.

Конфликт нарастал. Летом 1996 года случился скандал: были обстреляны и машины известных беларусских оппозиционных политиков — экс-вице-премьера, председателя Экономического суда СНГ Виктора Гончара и вице-спикера Верховного Совета Геннадия Карпенко.

По машине Гончара стреляли сотрудники милиции — якобы в Минске проводилась акция по задержанию преступника, и авто председателя Экономического суда показалось блюстителям порядка подозрительным. Была ранена помощница Гончара Екатерина Антоник.

Когда на проспекте Скорины была обстреляна машина Карпенко, пострадавших не было. Следствие не усмотрело в случившемся признаков преступлений. Оба дела были прекращены.

А летом, на десятитысячном митинге в День независимости, пожалуй, впервые громко и внятно прозвучало слово: импичмент!

Новый референдум

«А президент Беларуси начал готовиться ко второму раунду схватки за полную и безоговорочную власть над страной. Его пугала возможность импичмента. И поскольку гарантию избежать его давало только радикальное изменение Конституции, Лукашенко решил готовить референдум для такого изменения», – писал Александр Федута.

И летом Лукашенко вновь объявил о планах провести всенародное голосование.

Опасность импичмента была реальной – хотя национал-демократов в парламенте уже не было, но была довольно большая группа социал-демократических и либеральных депутатов. Эти политики, а также часть коммунистов, аграриев и беспартийных не хотели мириться с постоянными нарушениями закона властью исполнительной.

Основным вопросом референдума был, конечно, тот, что касался изменений и дополнений Конституции 1994 года.

«Предлагаемые «поправки» и дополнения касались большей части статей Конституции. В президентском варианте Конституции изменялись не только структура и порядок формирования органов государственной власти, но и их полномочия. Фактически под видом референдума по «поправкам» предпринималась попытка навязать беларусскому обществу новую Конституцию», – писал Михаил Пастухов.

«Только в результате конституционной реформы мы сможем уйти, наконец, от бесконечных бессмысленных политических баталий наверху и сосредоточиться на проблемах, которые больше всего волнуют наших людей… Именно в сильной власти сегодня спасение для нашего государства и экономики… При слабом президенте наши доморощенные либералы и дерьмократы, под разговоры о всеобщей выгоде, всех нас без штанов оставят в собственной стране», – заявлял Александр Лукашенко 9 октября 1996 года.

Главой государства на референдум было предложено вынести четыре вопроса:

1. Перенести День независимости Республики Беларусь (День Республики) на 3 июля — День освобождения Беларуси от гитлеровских захватчиков в Великой Отечественной войне;
2. Принять Конституцию Республики Беларусь 1994 года с изменениями и дополнениями, предложенными президентом Республики Беларусь А. Г. Лукашенко;
3. Выступаете ли Вы за свободную, без ограничений, куплю и продажу земли?
4. Поддерживаете ли Вы отмену смертной казни в Республике Беларусь? Первые три вопроса предлагались президентом на обязательный референдум.

Группа депутатов Верховного Совета разработала свой вариант Конституции, при котором пост президента упразднялся. И предложила свои вопросы на плебисцит. Их было три:

1. Принять Конституцию Республики Беларусь 1994 года с изменениями и дополнениями, предложенными депутатами фракций коммунистов и аграриев.
2. Выступаете ли Вы за то, чтобы руководители местных органов исполнительной власти избирались непосредственно жителями соответствующей административно-территориальной единицы?
3. Согласны ли Вы с тем, что финансирование всех ветвей власти должно осуществляться гласно и только из государственного бюджета?

Война указов и постановлений

И тут начались юридические коллизии. Как вспоминает Михаил Пастухов, Конституционный суд проверил предложенные положения на предмет соответствия Конституции и законам Республики Беларусь. И пришел к выводу, что на обязательный референдум не может выноситься вопрос об изменениях и дополнениях Конституции Республики Беларусь.

На основании решения Конституционного суда Верховный Совет внес изменения в свое постановление и признал, что на обязательный референдум выносятся только вопросы о переносе Дня независимости Беларуси и о выборности руководителей местных органов исполнительной власти.

Лукашенко, не соглашаясь с заключением Конституционного суда и постановлением Верховного Совета, издал два указа.

«В указе от 5 ноября 1996 года он в нарушение Конституции и Закона «О народном голосовании в Республике Беларусь» определил порядок вступления в силу решений республиканских референдумов об изменении и дополнении Конституции Республики Беларусь. В указе от 7 ноября 1996 года было установлено, что заключение Конституционного суда от 4 ноября 1996 года не действует, «как существенно расходящееся с Конституцией и ограничивающее конституционное право граждан на участие в референдуме».

Более того, в нем содержалась угроза в адрес тех государственных органов, которые будут препятствовать проведению республиканского референдума. Деятельность таких государственных органов, по указу президента, должна была подлежать прекращению, а виновные в этом лица – привлекаться к ответственности», – пишет Михаил Пастухов.

Пропагандистская кампания

На фоне многотысячных митингов за независимость Беларуси требовалось продемонстрировать «народную поддержку» и инициативам Лукашенко. Тогда и было впервые созвано так называемое Всебеларусское народное собрание. Его делегаты поддержали все инициативы президента.

По ТВ, которое было тогда основным источником информации, с утроенной силой полились заверения в том, что главная причина экономических проблем Беларуси – Верховный Совет. Который только и делает, что мешает президенту работать.

Позиция Верховного Совета государственными СМИ игнорировалась.

«Характерным примером может служить игнорирование руководством Национальной государственной телерадиокомпании норм Закона «О печати и других средствах массовой информации» в части освещения деятельности Верховного Совета в государственных СМИ, – вспоминает Михаил Пастухов. — Телерадиокомпания не выполнила также постановление Верховного Совета от 2 сентября 1996 г. «О порядке освещения средствами массовой информации работы второй сессии Верховного Совета Республики Беларусь тринадцатого созыва». Не изменилось положение и после того, как депутаты приняли 27 сентября постановление «О некоторых мерах по обеспечению выполнения постановления Верховного Совета Республики Беларусь «О порядке освещения средствами массовой информации работы второй сессии Верховного Совета Республики Беларусь тринадцатого созыва».

Последняя осень

11 сентября 1996 года спикер Верховного Совета Шарецкий опубликовал обращение к народу: «Наша страна стоит на пороге фашистской диктатуры. Конечно, сейчас не тридцатые годы, и Беларусь не Германия той поры. Однако не надо думать, что фашизм зарождается только на почве расизма и крайнего национализма, как это было в Германии тех лет. Современный фашизм (неофашизм) несколько видоизменился по сравнению с тем, каким он был в двадцатые–тридцатые годы… идейно-политическая основа осталась прежней — это лжесоциалистическая демагогия с целью создания массовой базы за счёт недовольных, культ вождя, тоталитарная власть государства, всеобщий контроль над личностью, страшно простая разлиновка общества на два полюса, два начала: мы — они, свои — чужие, монополизирование властными структурами средств массовой информации, использование насильственных методов для подавления инакомыслящих. Предлагаемый президентом проект новой Конституции подводит правовую базу именно под такое общество».

12 сентября Лукашенко срочно уехал в Москву в поисках поддержки в борьбе с беларусским парламентом.

А 4 ноября Конституционный суд признал: вынесение на референдум новых проектов Основного закона не соответствует Конституции.

«Насколько надо не уважать свой народ, чтобы такой юридический опус посметь внести на всенародное обсуждение. Если этот проект станет завтра основным законом нашей страны, мы будем иметь в центре Европы государство с тоталитарным режимом правления со всеми его атрибутами», – так описал предложенные Лукашенко изменения председатель Конституционного суда Валерий Тихиня.

Референдум в обход ЦИК

В сентябре главой Центральной избирательной комиссии Верховный Совет назначил Виктора Гончара, кандидата юридических наук, бывшего члена команды Лукашенко, который перешел в оппозицию к президенту. Гончар ушел в оппозицию с поста вице-премьера правительства – это была первая публичная отставка чиновника такого уровня среди бывших сторонников президента.

«Он проехался по республике, по участкам, возвращается и говорит: — В жизни не мог себе представить, что до такой степени может быть все запущено. Они подтасуют тебе все что угодно, потому что ребята сорвались с петель. Неужели люди не понимают, что за это придется нести ответственность? Ведь только сумасшедший может смотреть на это с закрытыми глазами.

Виктор возмущался тем, что в регионах уже поняли, что они должны сделать так, как скажут сверху, и поэтому, говорит, на все мои замечания, что выборы не будут признаны, что вы будете наказаны за подтасовки, никто даже внимания не обращал», – вспоминает жена политика Зинаида Гончар.

Видя многочисленные нарушения закона при подготовке референдума, Гончар еще в начале октября заявил, что Центризбирком результаты голосования не признает.

14 ноября Лукашенко своим указом уволил Виктора Гончара. Несмотря на то, что по закону назначать и снимать председателя ЦИК мог только Верховный Совет. Сотрудники Службы безопасности президента попросту на руках вынесли Гончара из рабочего кабинета.

«Служба охраны президента осуществляет вооруженный захват помещений ЦИК и выдворяет Гончара из его служебного кабинета. Председателя Верховного Совета Семена Шарецкого и генерального прокурора Василия Капитана, пытавшихся воспрепятствовать произволу, просто-напросто вышвыривают вместе с Гончаром. Вступившихся за Гончара рядовых депутатов и вовсе избивают», – так описывал те события в своей книге Александр Федута.

Исполняющей обязанности главы Центризбиркома Лукашенко назначил Лидию Ермошину.

Иногда не до законов

«За две недели до референдума с 9 ноября 1996 года, хотя еще не были опубликованы окончательные тексты изменений и дополнений Конституции, началось досрочное голосование. Лишь 12 ноября вышел президентский проект Конституции. Альтернативный же проект Конституции, вынесенный на референдум депутатами Верховного Совета, был опубликован 21 ноября, и ознакомиться с ним избиратели практически не имели возможности», – вспоминал Михаил Пастухов.

А 19 ноября 1996 года в Конституционный суд обратились 73 депутата парламента с предложением об отрешении А. Лукашенко от должности в связи с многочисленными случаями нарушения им Конституции Республики Беларусь.

Имена этих депутатов, конечно же, быстро стали известны. И на них начали давить.

В книге «Лукашенко. Политическая биография» Александр Федута приводит воспоминания советника спикера парламента Валентины Святской:

«На другого повлиять невозможно, так там началось просто физическое давление: начали психологически обрабатывать его семью — машины с включенными фарами стояли вокруг дома и ночью светили в окна. У кого-то начали увольнять с работы близких. Коля Бекеш мне рассказывал: его дочка заканчивала школу, тянула па медаль, так в класс зашла директор школы, подняла ее и прямо сказала, что ее отец чуть ли не враг народа — раз он пошел против президента (почти как в 1937 году)».

«Ряд людей в нашей фракции просто сломали. Угрожали, что дети потеряют работу, что кого-то в тюрьму посадят… У нас два замруководителя фракции были женщины. А мужики, известно, плакаться всегда идут к женщинам. Шли и рассказывали, какие они негодяи, как они ничего не могут поделать, потому что страдают их дети», – рассказывал оппозиционный коммунист Сергей Калякин.

Однако не шантаж депутатов остановил процедуру импичмента.

Рука, залезшая по локоть

Активно действовала Москва. 21 ноября в Минск прилетели премьер-министр России, глава парламента РФ Геннадий Селезнев и глава верхней палаты парламента Егор Строев — «посредники» в переговорах о разрешении конфликта между президентом и парламентом.

В итоге «российскому десанту» удалось сорвать рассмотрение вопроса об импичменте Лукашенко. После многочасовых ночных переговоров 22 ноября было подписано компромиссное соглашение: Лукашенко отменяет свои указы, референдум будет носить консультативный, а не обязательный характер. А Верховный Совет и Конституционный суд, в свою очередь, прекращают процесс по импичменту. Было подписано «Соглашение об общественно-политической ситуации и конституционной реформе», гарантом которого выступила Россия.

Соглашение должно было быть ратифицировано Верховным Советом. Но его ратификацию сорвали представители пропрезидентской фракции «Согласие». Они проголосовали против соглашения. Что позволило Лукашенко обвинить Верховный Совет в нарушении договоренностей. «В ответ» президент смог отказаться от своих обязательств и заявил, что результаты референдума будут обязательными.

«Гарант соглашения» Москва просто отмолчалась.

Депутаты пытались вернуть утраченное преимущество. Семен Шарецкий официально попросил Конституционный суд возобновить прерванную процедуру импичмента. Но времени до назначенного референдума уже не оставалось.

Россия в который раз сыграла свою роль в беларусской истории. «Они сознательно сдавали наш Верховный Совет. Что же, они не боялись, что в дураках останутся? Нет. Они боялись совсем другого. Они боялись потерять Лукашенко как «гаранта» собственных интересов. Как мы потом себе уяснили, что у кого-то из них акции БМЗ, у кого-то — интересы «Газпрома» и так далее. Это уже потом выяснилось. Им нужен был Лукашенко», – цитирует Валентину Святскую Александр Федута.

Другая страна

Деморализованный глава Конституционного суда Валерий Тихиня отказался от дальнейшей борьбы. Как и большая часть депутатов Верховного Совета. Кто-то, возможно, был запуган. Кто-то не «захотел связываться». А кто-то сознательно выбрал сторону действующего президента.

Верховный Совет, особенно после избиения депутатов в 1995 году, постепенно потерял рычаги контроля над силовыми органами. В итоге парламент не мог пресечь происходящее руками правоохранительных органов. А возможно, его руководители и не очень пытались сделать это не на словах и не на бумаге.

24 ноября 1996 года референдум состоялся. Официальные результаты огласила новый председатель ЦИК Лидия Ермошина.

Согласно им, явка составила 84,14%. За перенос Дня независимости на 3 июля высказались 88,18% принявших участие в голосовании избирателей. За принятие новой «президентской» редакции Конституции — 70,45%. Против свободной, без ограничений, покупки и продажи земли выступили 82,88%. Против отмены смертной казни — 80,44%.

А вот предложения Верховного Совета, по официальным данным, беларусские избиратели не поддержали.

Против предложенного депутатами проекта Конституции проголосовали 71,2%. Против выборов местных органов власти — 69,92%.

А на вопрос «Согласны ли вы, что финансирование всех ветвей власти должно осуществляться гласно и только из государственного бюджета?» отрицательно ответили 65,85%.

Что совсем уж удивительно.

Мог ли победить Верховный Совет и довести процедуру импичмента до конца? Скорее да, чем нет. Никогда еще до этого Александр Лукашенко не был так близок к политической катастрофе. Если бы депутаты жестче стояли на своем, если бы не решения Тихини и Шарецкого, если бы не Россия… Слишком много этих «если бы».

И уже 27 ноября, ссылаясь на новую Конституцию, исполнительная власть стала устанавливать «новый порядок».

«Администрация президента собрала «своих» депутатов Верховного Совета Республики Беларусь, которые проголосовали за странный закон под названием «О прекращении полномочий Верховного Совета Республики Беларусь тринадцатого созыва». В тот же день Лукашенко подписал два не менее странных указа, не входящих в его компетенцию: «Об одобрении списка депутатов Верховного Совета Республики Беларусь, включаемых в состав Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь» и «О созыве внеочередной сессии Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь». Так родился новый парламент Беларуси, который так и не получил международного признания», – пишет Михаил Пастухов.

По воспоминаниям очевидцев, перед зданием парламента на площади Независимости в Минске стояла толпа людей, готовых защищать законодательную власть. Стояли те, кто уже оборонял независимость на улицах Минска весной 1996 года.

Но законодательная власть в виде большинства парламента и Конституционного суда помощи у собравшихся так и не попросила.
Беларусь стала полностью зависимой от воли и решений одного человека – ее президента.

ОБСЕ, Совет Европы и Европейский союз, ряд других государств не признали результаты референдума и объявили их незаконными.

«Что же мы имеем после ноябрьского референдума? По существу, подзаконными актами отменены основные права и свободы граждан. «Законы», принимаемые так называемым беларусским парламентом, приводятся в соответствие с декретами президента. Любое недовольство «новым порядком» жестоко подавляется. Суды попали в полную зависимость от президента и подчиненных ему структур власти», — так описывает результаты плебисцита Михаил Пастухов.

Итоги референдума-1996 имели далеко идущие последствия в истории нашей страны. Без принятых в результате его решений Беларусь была бы сегодня совсем другой. Возможно, гораздо лучше.

Однако это еще не последний плебисцит в новейшей истории Беларуси. Следующим стал референдум 2004 года, о котором мы и расскажем в подробностях в следующий раз.

***

Другие материалы проекта «Плебисцит»:

• Референдум-2022. В дыму войны
• 2004: Референдум на фоне Беслана
• Рефендум-1996. Крах системы сдержек и противовесов
• 1995: Антиконституционный референдум национального позора
• Референдум 1991. Гибель империи