(Пред)чувствие истории. Что Алексей Полуян рассказал о беларусских протестах в своем фильме «Кураж»

В просторной комнате Денис и Павел играют на гитаре и пианино дуэтом песню про перемены. «Тут в проигрыше переход на си-бемоль», — говорит Денис, и они «валят». В воздухе — предчувствие перемен, надежда и кураж. Все меняется, но еще до конца не понятно как. В фильме Алексея Полуяна «Кураж» («Смелость»), недавно показанного на Берлинском кинофестивале, есть много эмоций, но «кураж» все же далеко не единственная. В ленте о беларусских протестах 2020-го есть и страх, сомнения, отвага, ирония, злость, и несомненная горечь.

Обозревателю Reform.by удалось посмотреть ленту, которая сейчас собирает отзывы кинокритиков по всему миру, но в Беларуси в ближайшем будущем показана не будет.

В аннотации к своей картине Алексей Полуян говорит: это фильм о трех независимых художниках, которые находят свой путь существования в беларусских условиях.

Фильм фабульно и начинается со знакомства с героями: Марина Якубович, Павел Городницкий, Денис Тарасенко — актеры Беларусского свободного театра, которые на протяжении уже многих лет выстраивают свои жизненные и творческие проекты в наших реалиях. Все трое, надо отдать должное, великолепны. «А что тебе снилось?» — спрашивает Марина у своего маленького сына. — Дом? Мама?». Павел непринужденно наигрывает на пианино одну из песен его с Денисом группы «Разбітае сэрца пацана». Денис, который сейчас уже работает в автомастерской, объясняет свой уход из Свободного театра тем, что «акцёр заўжды мусіць быць на вострыні, заўжды накопліваць, каб потым эмацыйна выбухнуць». Но такая работа забирает слишком много сил, признается он.

Если взять за метафору момент энергетического накапливания, то герои картины, видно, уже не раз «набирали» — эмоции, опыт, разочарования — и «разряжались», — и отсюда в них есть спасительная (само)ирония, и внутренняя сила. Этим ребятам, можно сказать, не привыкать: их актерская харизма украшает Личности.

Режиссер документальной ленты ведет Марину, Павла, и Дениса к некой точке, где их внутренняя эмоциональная и энергетическая «батарейка» начнет работать на полную мощь — и этим событием становятся выборы 9 августа.

Уже ближе к ним эмоциональная «кривая» героев начинает расти вверх: совместное исполнение Павла и Дениса «Перемен», обсуждение планов на 9 августа, и непосредственно время «Ч», когда ребята выходят на улицу, чудом умудрившись избежать первых задержаний.

А дальше начинается то, что беларусы не забудут никогда. Сбор демонстрантов на Стеле, огни фонарей на мобильниках и — против них — шумовые гранаты и резиновые пули силовиков. Дым, сумятица… Интересно, что Алексей Полуян ведет свое повествование неспешно, и когда мы входим в «исторические события», вместе с самым разным спектром эмоций испытываем и растерянность: Что происходит? Как это понять? Принять? Событие не «обрушивается» на нас, оно «разверзается», затягивает в свою воронку, и в его до конца незримой, но ощутимой амплитуде приходится раз за разом себя «ловить». Выходить или не выходить после того насилия, что произошло? Ненавидеть или отстраниться? Шутить или плакать?

Надо отдать должное команде фильма: все ключевые сцены «августовской революции» они снимали «в поле», рискуя всем. Стела 9 августа, Пушкинская 10 августа, выход первых задержанных на Окрестина, фееричное 16 августа у Стелы, «Марш новой Беларуси» 23 августа, «Женский марш», и дальше, и дальше. Смотреть эти кадры радостно и одновременно больно, потому что знаешь цену свободы, которую пришлось заплатить беларусам.

В этом дневнике «августовского восстания» возникают несколько линий. Персонального выхода, выбора героев, когда не знаешь абсолютно, что будет дальше. Линия противостояния силовиков и демонстрантов, когда камера искренне пытается рассмотреть лица этих спрятавшихся в балаклавы и форму людей. Что они испытывают? Почему остаются на той стороне? И есть еще разряженное «время пауз» между маршами. Когда Павел просматривает списки задержанных в телефоне. Марина обсуждает с мужем, что важней для ребенка: целые родители или будущее сына в другой стране? Денис, который идет во дворик за автомастерской, и молча стреляет из арбалета по условной мишени.

Интересная деталь. За забором двора мастерской стоят разноцветные краны. Камера в определенные моменты не может оторвать от них своего «ока». Что символизируют собой эти сооружения? Советскую эпоху? Безмолвное ожидание? Ожидание большинства?

Насилие в фильме показывается немного. О нем говорят, ему ужасаются, о нем мрачно шутят. В разговоре со знакомым, который побывал на Окрестина, Денис упоминает свой опыт задержания в 1996-м, когда его избили представители правопорядка. Ничего нового, все те же приемы (насилия) повторяются сейчас, — комментируют действия силовиков друзья. «Скучно», — шутят они о действиях правоохранительных органов.

Юмор помогает и Павлу. Они с женой ловят на кухне осу, придумывая название операции «ОМОН vs оса».

Что будет дальше — сложно предсказать, но все, что есть — это настоящий момент, который страшит и окрыляет, в который ты веришь или не веришь одновременно. Мгновение истории, в котором личное становится общественным и наоборот. Камерный «Кураж» Полуяна — он о (пред)чувствии истории и ее проживании, о персональном выборе, который приходится совершать снова и снова.

Беларусский свободный театр, который в фильме фигурирует как культовая театральная площадка, «выстреливает» в конце. В спектакле «Постигая любовь» Марина и Павел играют Ирину и Анатолия Красовского, жену и бизнесмена, чья история внезапно становится актуальной (хоть она и была такой всегда) в контексте происходящих событий. Анатолий Красовский, который пропал без вести вместе с политиком Виктором Гончаром в 1999 году  — его исчезновение в контексте 2020-го становится не present perfect, а present continuous беларусской реальности. Жена бизнесмена, Ирина, последние двадцать лет начинает свою речь перед общественными организациями с фразы о том, что ее мужа так до сих пор и не нашли.

Здесь время в фильме откручивается назад и мы видим хронику протестов, цепей солидарности, беларусов, которые держат плакаты пропавших политиков, операторов, бизнесменов за время правления Александра Лукашенко. Режиссер подводит, что Беларусь не одинока в свой проблеме: в странах с авторитарными режимами люди исчезают до сих пор. Однако рефлексия Алексея Полуяна в отношении родной страны приводит к неутешительному выводу: то насилие, что произошло в августе, случилось гораздо раньше — с первым репрессированным в 1996 году. Оно росло и утверждалось с каждым годом правления Александра Лукашенко.

Достаточно ли сегодня противопоставить ему нашу смелость, кураж, отвагу? Это вопрос открытый.

Но то, что они у беларусов есть — уже не вызывает сомнений.

***

Понравился материал? Успей обсудить его в комментах паблика Reform.by на Facebook, пока все наши там. Присоединяйся бесплатно к самой быстрорастущей группе реформаторов в Беларуси!