Чей Крым, или кто вы теперь, Виктор Бабарико и Мария Колесникова?

Вчера, просматривая «бомбившую» на все лады ленту в ФБ по поводу интервью ряда «освобожденных» режимом и высланных в Украину теперь уже бывших политзаключенных, неожиданно поймал себя на том, что не могу сам для себя внятно сформулировать — что Виктор Бабарико и Мария Колесникова представляли из себя как политики? Не говоря уже о том, что происходит с ними сегодня. Похоже, и нам, и им самим еще только предстоит ответить на эти вопросы.

«Мы ничего не знаем достоверно»

Скажу сразу — меня тоже неприятно задела вчерашняя пресс-конференция для украинских журналистов. Отвечая на вопрос о войне и роли Беларуси в ней, Виктор Бабарико, судя по всему, попытался уйти от однозначного ответа. Он заявил, что во время заключения он и другие политзаключенные не имели доступа к достоверной информации, а потому не могут давать оценок происходящему.

«Мы ничего не знаем достоверно. Почему? Потому что в тех условиях, в которых мы находились, доступ к информации был очень-очень ограничен. Я не говорю — правдиво или неправдиво — только односторонне, то есть только со стороны беларусских СМИ. Поэтому комментировать, давать оценку, когда ты знаешь позицию только одной стороны, бессмысленно. Поэтому все, что касается происходящего во внешнем мире, в особенности, где вопрос касается каких-то спорных моментов, в которых присутствует больше, чем одна сторона, я думаю, от нас вы мало чего получите», — ответил он.

Мария Колесникова тоже пояснила, что политзаключенные «практически вообще ничего не знали» о войне. Но она очень хочет, что «чтобы это прекратилось». А затем заявила, что глубоко разделяет  «потери Украины, потери России и всех, кто страдает». Скажем прямо — фрагмент о «потерях России» прозвучал крайне неуместно. Это уже за гранью.

В незнание и недостаток информации можно было бы поверить, если бы не датированные мартом 2022 года заявления Бабарико и Колесниковой, переданные тогда, как утверждают в штабе политика, через адвокатов.

Вот что раньше говорил о войне Виктор Бабарико. Его высказывание имеет смысл привести полностью, без купюр.

«Сложившаяся ситуация и агрессия со стороны России — это изначально результат действий одного человека, воспитанного и пропитанного духом чекистов. Это свойственная манера воспринимать в жизни только два возможных исхода: «либо мы ломаем, либо нас ломают.

То, что теперь мы — страна агрессор, это, к сожалению, исключительно закономерный результат деятельности [беларусской] действующей власти. Нежелание слышать людей, желание цепляться за власть любой ценой, когда в силу сломанной экономики и общества ты обращаешься за «спасением» к властям другой страны и становишься задействованным и полностью управляемым лицом на определенных условиях в реальном военном конфликте.

Для нас — беларусов и нашей страны, это, увы, не означает ничего хорошего. Когда ты помогаешь любым способом, не оглядываясь какой ценой, одному соседу и становишься врагом для другого соседа, ни о каком «нейтралитете» или «островке стабильности» не может уже идти речи. Гибнут люди и это огромная трагедия и печальная страница нашей истории».

А вот Мария Колесникова о войне из гомельской колонии:

«Несколько дней я слышу отсюда новые звуки, недобрые и пугающие. Меня переполняет чувство гнева, что мою страну втягивают в войну против любимой Украины. То, чего мы все так боялись — потери суверенитета и участие в войне — становится реальностью».

Было гораздо однозначнее, не так ли?

Язык за зубами?

Что же изменилось? Почему же теперь высказывания Бабарико и Колесниковой о войне, о соучастии в ней беларусского режима нынче стали такими неуклюжими?

Выскажу предположение — дело вполне может быть в заложниках, которые остались в Беларуси. По-прежнему в заключении Эдуард Бабарико, сын Виктора. Мы не знаем, какие условия выставили политзаключенным перед освобождением. Чем пригрозили на случай, если их комментарии заденут режим за живое.

Понятны и опасения сорвать возможные освобождения других политзаключенных. Неизвестно, как именно для нынешних «освобожденных» политзаключенных могли быть сформулированы условия выхода на свободу следующих групп. Тех, кто еще находится в беларусских тюрьмах и колониях. Возможно, было объявлено — любое лишнее слово способно негативно отразиться на их судьбах. Вот и приходится осторожничать, поскольку и Бабарико, и Колесникова однозначно чувствуют ответственность за судьбы тех, кто остался в заключении.

Возможно, дело в этом. Но может быть все сложнее.

О вкусах мороженого

Как ни странно это прозвучит, но о политическом концепте Бабарико с Колесниковой мы мало что знаем достоверно. На эту мысль меня навела попытка все же найти ответ на заданный самому себе вопрос — так что же представляет из себя Виктор Бабарико как политик?

Нет, я прекрасно помню, что именно его участие в кампании 2020 года в значительной мере позволило всколыхнуть общество. Но в целом у меня в памяти он зафиксировался как человек, выступающий «за все хорошее, против всего плохого». А за этим что кроется?

Полез читать старые интервью с Бабарико. И неожиданно нашел там немало интересного. Вот большой, из трех частей, текст в «Салiдарнасцi», датированный апрелем 2019 года. Один из вопросов интервьюера звучал так:

— Слышала истории о том, как семьи распадались, и друзья расставались из-за расхождений во взглядах на события в Украине или по вопросу, «чей Крым?». Могли бы вы расстаться с друзьями из-за этих вопросов или поссориться?

И ответ Бабарико:

— Если ты можешь расстаться с человеком из-за несовпадения взглядов на третью сторону, то это нельзя назвать дружбой. <…> По отношению к чему ругаемся? По отношению к третьей стороне. К нам это имеет какое-то отношение? Нет. Тогда давай просто представим, что это вкус мороженого. Глупо ругаться из-за мороженого. Ты дружишь с человеком не потому, как он относится к другому миру или к третьей стороне. Ты дружишь потому, как он относится к тебе. <…> Если получилось, что из-за «крымнаш» вы расстались, ребята, так что же за зацеп-то был?

Есть о чем задуматься. Война на востоке Украины к тому времени шла уже не первый год. А тут некая «третья сторона», которая не имеет к нам отношения. И вообще: вопрос «чей Крым?» — это нечто сродни дискуссии о вкусе мороженого.

Что это было? Нежелание главы «Белгазпромбанка», контролируемого российскими «Газпромом» и «Газпромбанком», портить отношения с работодателями? Или искреннее недоумение: разве принадлежность Крыма — серьезный повод для разногласий?

А может пророссийский вектор занимал немалое место в позиции Бабарико? Например, в июне 2020 года в интервью «Московскому комсомольцу» на вопрос «Как вы относитесь к идее ввести единую валюту Союзного государства?» политик отвечал: «Если это экономически целесообразно, то почему бы и нет. В этом отношении хороший пример – монетарная политика Евросоюза с евро».

Чего тут больше? Опасений вызвать на себя атаку российской пропаганды, ответив иначе? Нежелание противоречить значительной части беларусского электората, ориентированного на тесные связи с РФ? Или же действительно идея как-то совместить единую валюту Союзного государства с суверенитетом Беларуси, необходимость сохранения которого не ставилась под сомнение? Поди, знай.

В программе партии «Вместе», которую Бабарико и его сторонники намеревались создавать после кампании 2020 года, среди прочего, указано, что Беларусь должна остаться «членом существующих внешнеполитических договоров». А «ЕАЭС – важнейший элемент экономической стабильности Беларуси, который обеспечивает стране доступ к ресурсам и рынкам, и мы готовы продолжить развитие экономического сотрудничества в рамках ЕАЭС». Зато о вступлении нашей страны в ЕС нет ни слова. При этом указано, что этот партийный документ готовился на основе программы президентской кампании Бабарико.

При желании и этому можно найти объяснение. Некоторые из приведенных выше тезисов тех лет вполне понятны с точки зрения избирательной кампании. Когда тебе необходимо привлечь к себе большинство. То есть как минимум не противоречить стереотипам разных групп, какими бы спорными ни были их установки.

Вопрос в другом. Что из этого говорилось искренне, а что ради привлечения избирателей? Что изменилось для Бабарико теперь, а что все еще актуально? Ответов мы пока не знаем. На поверхности по-прежнему не совсем уместное «и нашим, и вашим». Хотя теперь нас окружает совсем иная реальность.

За все хорошее, против всего плохого

Так что неизбежно придется забывать о послевкусии 2020 года и формулировать по новой.

Прогресс уже есть. Сегодня, в ходе общения с президентом Украины Владимиром Зеленским, высказывания Бабарико и Колесниковой выглядели куда более уместными.

Наверное, действительно необходимо время, чтобы разобраться в деталях. Но на ключевые вопросы уже сегодня должны быть даны однозначные ответы. То, что, возможно, прокатывало пять лет назад, сегодня неприемлемо. Слишком многое изменилось за эти годы. Идет полномасштабная война. Пробежать между струйками, как можно было рассчитывать в 2020-м, теперь не выйдет.

И все же пока не будем торопиться с выводами. Людям нужно дать возможность вздохнуть. Однако на вопрос «кто вы сегодня, Виктор Бабарико и Мария Колесникова?» ответить предстоит и нам, и самим экс-политзаключенным. Если, конечно, они намерены и впредь действовать на беларусском политическом поле. Прошлые заслуги никто не намерен сбрасывать со счетов. Но ими одними никак не обойтись. А потому пришло время спросить в лоб — Виктор, Мария, чей все-таки Крым? И не только об этом.

Подпишитесь на наш телеграм-канал «Reform.news: Самое интересное»

***

Мнения и оценки автора могут не совпадать с мнением редакции Reform.news