Мариуполь — самая горячая точка Европы. Город, превращенный в сирийский Алеппо и буквально стертый с лица земли. На улицах лежат покойники, люди прячутся в подвалах от бомбежек, готовят на кострах и пьют воду из пожарных резервуаров. В марте из Мариуполя были открыты два гуманитарных коридора: один — в Житомирскую область Украины, другой — в ДНР и Россию, но зачастую людям не давали возможность выбирать. И их дальнейшее место жительства попадало в прямую зависимость от того, на каком берегу реки Кальмиус они очутились.
Эвакуация в ДНР: добровольно и принудительно
В начале марта, когда Мариуполь был окружен, но оставался под контролем ВСУ, украинские власти пытались организовать гуманитарный коридор в Запорожскую область, но каждый день он срывался из-за обстрелов. Вину за обстрелы стороны перекладывали друг на друга, хоть и непонятно, зачем украинским военным обстреливать собственные гуманитарные конвои.
Сейчас, когда большая часть Мариуполя захвачена российской армией, украинские власти утверждают, что эвакуация мариупольцев в сторону России ведется принудительно и граничит с депортацией, что людей прогоняют через фильтрационные лагеря, проверяя всю подноготную, а после этого отправляют в депрессивные города России. В своем интервью российским СМИ Владимир Зеленский заявил, что людей, эвакуированных в Россию, власти РФ используют для обменного фонда, то есть их приходится менять на российских пленных солдат, чтобы вернуть в Украину.
На деле жители Мариуполя, находящиеся на захваченной территории, идут на российские блокпосты в основном по доброй воле. Их мотивацию очень легко понять: дом разрушен, иссякли запасы еды и питья, к тому же, не хочется оказаться в городе во время «зачистки», результат которой мир недавно увидел в Буче.
Но после перехода российских блокпостов мариупольцы перестают контролировать свое передвижение. Их прогоняют через фильтрационные лагеря, чтобы проверить на лояльность российской власти и причастность к силовым структурам Украины. Только после этого у людей появляется возможность выйти в город, перемещаться по ДНР или уехать в Россию.
Вместе с женой и детьми Виктор провел в подвале почти весь март. Видел немало смертей. Трупы гражданских и военных просто лежали на дорогах. Хоронить приходилось во дворе, на обочине и в воронках из-под снарядов. Во время эвакуации из Мариуполя они с женой на короткое время разделились, и с тех пор никак не могут встретиться. Жена с детьми эвакуировалась в Запорожье, а Виктор против своей воли очутился в Тульской области без копейки в кармане.
— Мы собирались эвакуироваться вместе с тещей и тестем в Бердянск. Они жили недалеко от нас. И когда мы с женой и детьми подошли к их дому, я обнаружил, что забыл свой паспорт. Пришлось возвращаться домой за документами. Вернулся — а обратно пройти уже не смог, началась бомбежка. Все вещи остались у семьи. Неделю пытался прорваться на правый берег, но так и не вышло.
А потом в дом пришли военные ДНР и сказали, что желательно всем выходить на блокпост: «Вас вывезут отсюда в безопасное место. Здесь сейчас будет чересчур жарко». Мы с соседом вышли, пошли на блокпост, не понимая, что попадем на территорию, неподконтрольную Украине. Никто нам об этом не сказал.
Вместе с другими мариупольцами Виктора вывезли в село Приморское Тельмановского района. Дали ночлег, кормили, но никуда не выпускали. Затем он прошел фильтрацию в Донецке, потом его вывезли в Таганрог, а оттуда — в Тульскую область.
— Я просил: «Отпустите! Мне нужно к жене и детям в Бердянск». Не отпустили. Сняли отпечатки пальцев, сфотографировали, посмотрели, что в телефоне есть, нет ли татуировок на теле и сказали: «Вас вывезут в Таганрог». Я говорю: «Мне не нужно в Таганрог, мне нужно в Бердянск!». А меня насильно затолкали в этот автобус и повезли.
Жена Виктора вместе с детьми сейчас находится во Львове, а он — в депрессивном городке Ефремов Тульской области. За последние 30 лет население Ефремова сократилось более чем на 40%: с 57 до 34 тыс. жителей. Правительство РФ включило город в категорию моногородов с риском ухудшения социально-экономического положения.
— Человек 400 из Мариуполя здесь. Поселили в гостиницу. Живем. Кормят. Людям сказали, чтобы пооформляли себе убежище. И выдают какой-то временный документ, типа русского паспорта. С этим документам люди ищут работу. Некоторым предоставляют, но малооплачиваемую, для поддержки штанов только. Ходить бордюры подметать и деревья белить. Как гастарбайтеры эти. Но многие и на это соглашаются. Я не оформляю убежище, иначе вообще не смогу отсюда уехать. У меня есть украинский паспорт, военный билет со мной. Были бы деньги — я бы уехал, но денег на билеты нет. Жена не может выслать мне денег, потому что в Россию переводы запрещены. И не только из Украины, из других стран тоже. Банковская карта осталась у жены вместе со всеми вещами. Но я все равно буду искать пути, чтобы попасть к семье.
Знакомая Виктора Ольга утверждает, что ее дочь с зятем тоже принудительно вывезли в ДНР. С начала в Новоазовск, оттуда в Донецк. Не дали даже собраться. В итоге 20-летний парень с 19-летней девушкой оказались в чужом городе без копейки в кармане и возможности вернуться на подконтрольную Украине территорию.
— Деньги выслать некуда, потому что их вывезли без ничего, с одними документами. Кто-то снял им квартиру, но в квартире интернета нет, а выходить искать вай-фай боятся — посттравматический синдром, месяц провели под бомбежками. Интернет у них только мобильный, а в ДНР такая сеть, что разговор все время прерывается. Ну, хоть живы! Мы за месяц и неделю чуть с ума не сошли.
За людьми, вывезенными в ДНР, будто захлопывается «железный занавес»: многие хотят, но не могут выехать из России в Литву и Латвию, чтобы вернуться в Украину в объезд. Маршрут составляет почти 3500 км. Из Донецка до Киева по прямому маршруту — 723 км, но проехать по нему невозможно: не выпускают.
Местные перевозчики организовали маршрут из ДНР в страны ЕС. Так, попасть из Донецка в Литву на маршрутке можно за 230 евро при условии, что на руках есть украинский паспорт.
Некоторые украинцы оказываются в ДНР с деньгами, но без документов. У Ирины в такую ситуацию попала мама, и девушка не знает, как вывезти ее оттуда:
— Паспорт остался у папы, он умер в Мариуполе. Всё произошло очень неожиданно, сильно стреляли, мама была в состоянии шока, поэтому о документах не вспомнила. Ее уже отпустили, живёт у знакомой. Связь есть. Но пока она находится на территории ДНР, не могу рассказать подробности. Поймите меня правильно.
Но даже наличие денег и документов не дает украинцам гарантий, что им удастся выехать за пределы России. МИД Латвии сообщал, что российские пограничники препятствовали въезду украинцев на территорию страны по причинам, которые понятны только им самим. Например, из РФ не выпустили детей, у которых не было паспорта, а было только свидетельство о рождении — при том, что они выезжали из России с родителями.
Однако основную массу украинских граждан все-таки пропускают в ЕС после тщательного опроса и проверки телефона. Так 18-летний Игорь вместе с родителями эвакуировался в Новоазовск, а затем сумел уехать в Литву.
— Проверяют сильно мариупольцев, устраивают допрос на границе ДНР/Россия, и на границе Россия/Латвия. Кто, что, куда, откуда, кем работали, к кому едете, есть ли родственники. На выезде из России пограничники спрашивали про «Азов»: правда ли, что они выгоняли людей из домов и занимали там позиции, расстреливали людей и так далее.
— А это правда?
— Нет, конечно. Люди, которые 8 лет назад спасали город от войны, сами же живут в Мариуполе и охраняли жителей все эти годы, вдруг неожиданно решили пойти и убивать людей, самих себя обстреливать, ходить и выгонять жителей из домов и тем более их расстреливать? Бред какой-то.
— А что вы ответили российским пограничникам?
— Сказали, что не в курсе, вообще ничего не знаем, как будто из пещеры вышли. Им же ничего не стоит обвинить в экстремизме и закинуть на 8 лет в тюрьму. У них же это не война, а «Спецоперация на Донбассе». Проверяли телефоны, переписки, звонки, фото. Искали доказательства своих преступлений. Лазили в моих переписках, спрашивали, кто мне это писал и где находится. Повезло: я телефоном не пользовался с того момента, как 1 марта в городе после обстрелов исчезло электричество, поэтому никакого компромата у меня в телефоне не было.
Но видел я многое. Ночью на наш район часто скидывали авиабомбы. Десятки авиабомб. Мы ночевали в подвале, но было страшно до жути. А еще пыльно, темно и холодно (+10°C при -10°C на улице).
8 марта погибла подруга. Ее убило осколком в затылок. Похоронили в огороде за домом. Утром 10 марта на наших глазах прилетел снаряд в подъезд. В 20 метрах от подъезда люди готовили еду на костре. Убило всех, кто там находился — 5 человек, если не ошибаюсь, включая девочку 11 лет. Двое погибли сразу, трое мучались долго, в том числе эта девочка.
Вчера написал соседу с 4 этажа,он сказал, что когда мы 23-го эвакуировались, на 5 этаж, где мы жили, залетел снаряд. Хотелось бы вернуться домой, когда война закончится. Но мы пытаемся обжиться в Европе, пока такая ситуация.
Вербовка в армию ДНР
Фамилию Игоря, как и фамилии большинства героев этой публикации, мы нашли в списке людей, эвакуированных в Новоазовск. В нем было порядка 300 мужчин и всего 10 женщин. Судя по всему, на каком-то этапе списки составлялись по половому признаку. Многие полагают, что это делалось для удобства вербовки в армию ДНР и РФ. Людей, которым предлагали вступить в ряды армии ДНР, мы не нашли, но разговоры об этом слышали многие.
— В новоазовской школе №2, куда привозят переселенцев из Мариуполя, мы провели всего 7 часов, потом нас нашли знакомые и взяли к себе, — рассказывает Игорь. — На следующий день мы вернулись в школу забрать вещи и сказать, что мы уходим на 3 дня к знакомым жить.
И люди из нашей комнаты сказали, что ночью, когда мы уже были у знакомых, забрали всех мужчин и вывели на улицу, вроде как предлагали уйти на войну, составляли какие-то списки. Но в списках есть люди за 60-70 лет, так что сомневаюсь, что их брали воевать.
Что-то похожее слышала и Кристина, которую также привезли из Мариуполя в Новоазовск, а затем в Докучаевск для фильтрации:
— Я слышала разговор мужчин, которых привезли на отдельном автобусе. Они курили и обсуждали, как проходила фильтрация, и один сказал: «Мне предложили остаться на стороне ДНР для службы, я отказался».
Фильтрационные лагеря и жизнь на трассе
Новоазовская школа №2 — это перевалочный пункт, откуда людей распределяют по разным городам и селам для прохождения фильтрации, которую народная милиция ДНР называет регистрацией. У переселенцев сканируют отпечатки пальцев, делают фото, проверяют телефоны на предмет переписок и видео. Интересуются, где человек работал и служил, полностью просматривают соцсети и всю деятельность в интернете, включая личные переписки. В телефонах смотрят фото, контакты, переписку и лайки в соцсетях, а порой подключают телефон к компьютеру через кабель и скачивают с него всю информацию. Мужчин раздевают — ищут татуировки на теле. Только после этой «регистрации» переселенцам из Мариуполя дают разрешение самостоятельно перемещаться по территории ДНР и ехать дальше в РФ. Некоторым людям приходится ждать эту процедуру по 10-15 суток.
Ольга сумела уехать из Мариуполя в Запорожье. Ее родным повезло меньше — они попали в Новоазовск. Процедура регистрации в Украине в качестве временно перемещенного лица у Ольги заняла 5 минут, а ее родные провели 11 ночей в автомобиле, ожидая очереди на регистрацию в ДНР.
Родственники Ольги (тетя, дядя, их пожилые родители и дочь) жили в серединной части Мариуполя на левом берегу реки. От бомбежек прятались в подвале, потому что в дом летели снаряды. В конце марта в их подвал пожаловали русские военные и сказали срочно покинуть убежище, потому что «сейчас будет жарко». Возможности собраться не дали: перед отправкой в Новоазовск люди даже не заглянули к себе домой.
Родные Ольги вышли из подвала в чем были, сели в свой автомобиль и поехали за гуманитарным конвоем в село Безыменное под Новоазовском.
— Так как с ними были трое стариков (причем один из них в очень тяжелом состоянии) и ребенок с проблемами со здоровьем, а в Новоазовске были знакомые, то им четверым разрешили пожить у них. Дедушка все равно скончался через два дня после фильтрации. А тетка с дядькой 11 суток жили на трассе, в машине, в очереди на фильтрацию. Все это — чтоб получить бумажку и право передвигаться по улицам. Очередь в тысячи человек, а за день обрабатывают 100-150 человек. Математика простая: если перед вами 1500 человек, вы попадете на 10 сутки.
— И вот, сотни машин стоят на трассе и ждут фильтрации. Там не кормят, нет санузла и связи. В туалет ходили под кустик, если он был, если не было — то на обочину. Если бы волонтеры не носили еду, я не знаю, как бы они выжили. Симку тоже принесли волонтеры, обычные жители Новоазовска. Связь была очень плохая и не везде ловила. За эти 11 ночей они нам звонили всего 3 раза.
С 2021 года жители Донецкой области жалуются на неудовлетворительное качество мобильной связи и мобильного интернета. Министерство связи ДНР утверждает, что все из-за большой нагрузки на сеть в связи коронавирусными ограничениями. Надо полагать, с тех пор, как в ДНР прибыли тысячи жителей Мариуполя, нагрузка на сеть выросла еще сильней.
В ДНР не работают ни украинские, ни российские симкарты, ни даже симкарты ЛНР. Поэтому украинцам, которые здесь оказались, приходится держать связь с родственниками либо через чужой wi-fi, либо через симкарту местного оператора «Феникс». Пакетов связи на всех не хватает: например, на почту в поселке Старый Крым под Мариуполем привозят всего 40 симкарт в день, но выстраиваются тысячные очереди из переселенцев, желающих связаться с родными.
Сама Ольга чудом попала в Запорожье, не поверив российским военным, что там идут боевые действия.
— Мы выезжали 25 марта, и нас на Бердянском кольце не пускали в сторону Запорожья, говорили, что там война, как в Мариуполе, проезд только в сторону РФ. Мы отъехали, набрали друзей и узнали, что это неправда. Стали в очередь ждать пропуска в сторону Украины. Добирались почти двое суток. Из города выезжали буквально по трупам. Проехали множество блокпостов ДНР и ВС РФ на пути в Украину, и многие военные реально верили, что у нас нацисты, искали их. А по сути они пришли освобождать нас от мирной счастливой жизни, от домов, от любимого города, от работы, от родных. У нас был офигенный мэр, мы отстроили шикарный город, у нас было столько планов и проектов, и все бы осуществилось. Но пришел «русский мир» и все у нас отобрал. В Мариуполе остаются моя мама и брат с семьей. Сейчас с ними нет связи. Благо, живут в частном доме, поэтому есть криничка с водой и погреб, где они прячутся от градов и осколков. От авиаудара он не спасет, к сожалению.
Кристина во время войны гостила в родительском доме на левом берегу Мариуполя и тоже была вынуждена эвакуироваться в Новоазовск. Спустя сутки ее привезли в Докучаевск для фильтрации. Оттуда — в Таганрог, Москву, Стамбул. Лишь из Стамбула смогла улететь в Грецию, где живет с семьей и детьми.
— Фильтрацию проходили все, даже люди старше 70 лет. Они могли не подниматься в полицейский участок, но их сопровождающие, дети, внуки относили их документы. Нас не допрашивали. Мы заполнили анкеты, сдали отпечатки пальцев, сфотографировались. Потом они проверили наши телефоны, подключали их к своим компьютерам и скачали все данные. Телефоны мы вроде как отдавали добровольно, но в то же время под принуждением. Я дала телефон, потому что мне нечего было скрывать. А если бы не дала, то могла просто не попасть больше домой и не увидеть своих детей. Фильтрация длилась около 4 часов — столько я провела в стенах полиции ДНР. Очень медленно продвигалась очередь, мы стояли в коридорах и ждали.
Денис жил в левобережной части Мариуполя. Проведя месяц под огнем, 23 марта он пришел на блокпост в селе Виноградное и эвакуировался на территорию ДНР. Мужчина считает, что Донецкая область должна входить в состав России, потому что «только восстановив цепочку производства, существовавшую во время СССР, можно выйти и превысить объемы производства на Донбассе хотя бы 1989 года». Но даже ему процесс «регистрации» приятным не показался.
— Нас отвезли в город Снежное, где мы были опрошены полицией ДНР, осмотрены на предмет татуировок и прошли дактилоскопию. Телефон досматривали таможенники ДНР. Они вели себя вызывающе, пытались присвоить мелкие вещи вроде флешек. На российской таможне лично я беседовал только с паспортистом, который поставил мне штамп в миграционной карте. Другие же люди проходили повторную дактилоскопию и были осмотрены на татуировки.
Сейчас Денис переехал в Ульяновск и возвращаться в Украину не планирует:
— Решил остаться в Ульяновске до получения гражданства, а может и позже, — говорит он. — Здесь достаточно работы по моей специальности с з/п выше средней по региону. Квартиру снять достаточно дёшево к уровню з/п. Откладывать получится. А в РФ хотел уехать давно, почему бы не начать в Ульяновске. Город размером как и Мариуполь, также промышленный центр, а ещё здесь пахнет историей.
Родные Вячеслава проходили фильтрацию в Безымянном: 13 суток простояли в автомобильной очереди (с 23.03 по 05.04), ночевали в машине. Рядом была пешая очередь, которая шла чуть быстрее.
— У них были деньги, поэтому они снимали небольшую комнату вскладчину. За стоимость я не уточнял, но говорили, что дорого. В комнате ночевало 9 человек, и стояло всего 4 кровати. За перемещением машины следили по очереди. У кого денег нет, спали где придется. Цены на все очень высокие, украинские гривны меняли почти один к одному [официальный курс украинской Гривны — почти 3 российских рубля — прим. Reform.by].
Фильтрацию прошли. Сейчас они ищут возможности вернуться в Украину или хотя бы снять жилье в Новоазовске, но пока безрезультатно. Им даже жилье не предоставили! А знакомой из пешей очереди после фильтрации предоставили 2 стула в каком-то помещении, пока он двое суток ждал бесплатный автобус в Крым.
Что происходит с людьми, не прошедшими проверку, с людьми, на теле которых нашли татуировки, а в телефоне — антироссийские комментарии или видео — неизвестно, однако недавно ВС РФ отчитались о ликвидации 93 украинских военных, которые переоделись в гражданское, пытаясь сохранить себе жизнь на территории, не подконтрольной Украине.
Страх и ненависть в Новоазовске
В условиях, когда за публичное выражение «антироссийского» мнения грозит неопределенное наказание от штрафа до расстрела, люди не горят желанием его выразить. Мариупольцы — это даже не россияне, запуганные 15 годами тюрьмы за распространение «фейков о спецоперации». Они своими глазами видели, чего стоит жизнь украинских граждан во время войны. Не удивительно, что те из них, кому посчастливилось оказаться в ДНР или России, не идут на контакт, опасаясь последствий разговора с журналистами.
Отдельные опасения у людей вызывает общение посредством «Феникса» — единственного оператора сотовой связи, действующего на оккупированной территории Донецкой области.
Cимкарты «Феникс» привязаны к паспортным данным владельца. Бытует мнение, что все разговоры с «Феникса» прослушиваются спецслужбами ДНР. А «Радио Свобода» сообщало о случаях, когда во время разговоров по Skype или Viber, находящемуся в ДНР, абоненту система выдавала сообщение, что микрофон выключен «из соображений безопасности».
Из 92 сообщений, которые мы написали жителям Мариуполя, эвакуированным в ДНР, только 18 человек их прочитали, и лишь 8 — ответили. Общаться согласились в основном люди с выраженной пророссийской позицией. Они рассказывают, что ВСУ и полк «Азов» бомбили Мариуполь и стреляли в мирных жителей.
Сергей из Левобережного района Мариуполя утверждает, что видел это своими глазами.
— Стреляли из батальона «Азов», ДНР в городе тогда ещё не было. С минометов ездили, по домам стреляли, сам видел. С позиций занятых в многоэтажках. Шёл к своей девушке на соседнюю улицу в бомбоубежище, в меня выстрелили из гранатомёта, рядом с головой снаряд на первый этаж в квартиру залетел и там взорвался. Чудом жив остался. С нами Бог! Женщины и дети без голов на дорогах лежали, под обстрел попадали, просто по улице шли. За что? Я жил в двухэтажном доме, на втором этаже, на улице Пашковского, окна и двери вылетели от взрывной волны, снаряд попал в крышу дома над нашей квартирой, упал потолок в комнате, теперь небо видно.
Завтра еду в Казань, я там работу нашел по специальности. Мой друг там живет, я позвонил ему — он помог. С удовольствием вернусь в Мариуполь после войны, когда он будет отстроен. Это мой родной город, с ним связана вся моя жизнь. Для меня не важно, в составе какого государства он окажется. Главное, чтобы люди больше не гибли. Простых людей убивают, маленьких деток. Они ни в чём не виноваты, не пожили даже ещё.
Денис, сторонник вхождения Донецкой области в состав России ради «замыкания производственного цикла», говорит, что украинская армия сначала разбомбила его дом, а потом спровоцировала ответные удары по прилегающему району. То есть, находясь по обе стороны реки, обстреливала собственные позиции.
— На момент эвакуации от моей квартиры осталась только коробка. Это произошло в результате выстрела из района Сталевар. Ночью очень хорошо видно, откуда стреляют, но никогда не думал, что туда прямая видимость. Стрелял ВСУ или «Азов», 2 марта в Сталеваре точно не было российской армии. Где-то с 8 марта «Азов» или ВСУ путем провокаций вызывали ответный огонь в наш район. Подъезжает микроавтобус, ставят миномет, делают пару выстрелов и уезжают. Ответный огонь приходился практически по нам.
Дмитрий жил в Левобережном районе Мариуполя и эвакуировался в Новоазовск вместе с мамой. Он пришел к похожему выводу, проконсультировавшись с «теми, кто служил».
— Первую половину месяца дома обстреливали «Азов» и ВСУ. Мы так решили, потому что ездили машины с синими лентами, стреляли из гранатомёта и АГС. А как мне сказали те, кто служил, дальность действия у них маленькая. Числа 16-17 марта в соседний двор пришли человек 10-15 бойцов «Азова», выгнали людей в соседний двор и сидели дня 3-4. Когда ходили за водой, нас «Азов» остановил и спросил — «Чого Батькивщину не захищаетэ?» Сказали, что мы сепары, положили мордой в землю, обыскали и дали 3 секунды, чтобы переползти улицу. «Иначе застрелим».
— Как можно переползти улицу за 3 секунды?
— Когда автоматом в спину тычут, и за 2 переползешь. Ввиду того что я насмотрелся с 2014 и по 2022, особенно 2014-2016, когда пьяные с оружием ходили по улицам, и учитывая месяц, когда всех жителей Украина бросила без средств к существованию и минимум две недели обстреливали собственных граждан, я хочу, чтобы Мариуполь вошёл в состав РФ. Людьми прикрывались, как живым щитом. А мэр еще 8 марта убежал в Запорожье.
Виктор, которого принудительно увезли в город Ефремов Тульской области, говорит, что с 28 февраля бои уже шли внутри Мариуполя, поэтому в жилые дома летели как российские, так и украинские снаряды. Свои взгляды Виктор характеризует фразой «никогда не лез в политику».
— С понедельника, 28 февраля, мы уже не выходили на работу, потому что в микрорайоне Восточный шли активные бои. Снаряды в жилые дома попадали и с той стороны, и с этой. Одинаково. Внутри ж города бои шли. Никто не думал о том, что там люди.
Мариупольцы, которым удалось вырваться за пределы ДНР и РФ, или эвакуироваться по украинским гуманитарным коридорам, рисуют совсем другую картину: по их словам, Мариуполь обстреливала российская армия, а те, кто говорит обратное, страдают Стокгольмским синдромом.
— Люди уже в отчаянии, некоторые днями не едят. ДНР-овцы кинут им буханку хлеба из украинской гуманитарки, и они скажут все, что угодно, — говорит Игорь, сумевший уехать из ДНР в Литву.
На границе ДНР я вообще хлебало завалил. Люди там быстро переобулись. Россия лишила их дома, нормальной жизни, у некоторых погибли близкие. И за еду они готовы все что угодно наговорить.
— Город бомбила Россия, тут и дураку понятно, — продолжает Игорь. — Во-первых если они пришли освобождать нас от Азова, зачем бомбили Киев, Харьков, Чернигов,Сумы где «Азова» не было? Во-вторых, я жил в центре всех событий, и прилеты были только со стороны России. В-третьих, полк Азов — это такие же Мариупольцы как и мы, у них тут дома, машины, квартиры, семьи, отсюда выходит вопрос, зачем «Азову» бомбить свой же дом, своих же друзей и сограждан? Азовцы делились с людьми своей едой и водой.
Такого же мнения придерживается Ольга, которой удалось выехать из Мариуполя в сторону Бердянска, где сохраняется контроль ВСУ:
— Когда украинские военные знали, что в районе будут идти боевые действия, они объезжали людей и просили покинуть дома. У ВСУ нет боевой авиации, при этом ежедневно по всему Мариуполю прилетали авиабомбы. Воронки от них ни с чем не спутать: диаметр метров 10, глубина метров пять. Такая авиабомба прилетела в убежище Мариупольского театра, где прятались наши друзья. Антон вышел, поэтому спасся, а Иру потом откопали из-под завалов, она чудом выжила. Авиабомба прилетела по центру города в дом нашей знакомой: она погибла, дочь переломанная в больнице, не можем найти. Лично знаю людей, которые раньше поддерживали Россию, а теперь выехали в Украину и просят в своем Facebook молиться за «Азов».
Наши родственники с левого берега никогда не были пророссийскими, их почти силой выгнали в ДНР. И они сейчас не рассказывают, что «Азов» стрелял по городу. Они ждут, когда все закончится, чтоб вернуться в Мариуполь, в такой, как есть. Наша кума выехала в Россию и не винит никого, кроме русских, в том, что все потеряла. Наши друзья Антон и Ира, которые были в драмтеатре во время авиаудара, сейчас в России, их вывезли сначала в Донецк, потом они поехали в Москву к родственникам. Так вот Ира перешла даже в личной переписке на украинский язык, и как восстановится, они вернутся в Украину и тоже не винят наших военных ни в чем.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: