Государственный герб "Пагоня", отмененный на референдуме 1995 года.
Reform.by продолжает публиковать серию лонгридов о референдумах, которые состоялись в новейшей истории Беларуси. Накануне очередного «волеизъявления», на наш взгляд, важно напомнить, как аналогичные мероприятия проходили раньше и к чему привели. Сегодня мы расскажем о референдуме, проведенном по инициативе Александра Лукашенко в 1995 году. Предыдущий текст о референдуме 1991 года читайте здесь.
«И не все плохое было связано в Германии с известным Адольфом Гитлером. Вспомните его правление в Германии. Немецкий порядок формировался веками, при Гитлере это формирование достигло своей высшей точки. Это соответствует нашему пониманию президентской республики и роли в ней президента», — заявил Александр Лукашенко в конце 1995 года журналисту немецкой газеты Handelsblatt (аудио в сюжете «Настоящего времени» ниже).
В значительной степени эта позитивная оценка гитлеровского «порядка в Германии» свидетельствовала о методах, которыми пользовался сам Лукашенко в 1995 году для подавления любых оппонентов. Особенно ярко это показывает история проведения первого референдума в независимой Беларуси — 14 мая 1995 года.
В конце 1994-го — начале 1995 года у относительно недавно избранного президента Александра Лукашенко было сразу несколько проблем — продолжающийся экономический кризис, падение рейтинга, назревающие выборы в Верховный Совет.
В январе-июле 1995 года по сравнению с соответствующим периодом предыдущего года ВВП Беларуси снизился на 12%. Примерно с того времени, когда Лукашенко стал президентом, и до лета 1995 года курс доллара вырос с 2750 до 11 500 беларусских рублей, а цены на потребительские товары выросли в десятки раз.
«Инфляция оставалась высокой, до стабилизации слабого «зайчика» (так называли беларусский рубль) было далеко, а финансы предприятий поразил кризис неплатежей и бартерных схем. Если осенью 1995 года была введена в обращение купюра 50 000 беларусских рублей (на тот момент чуть меньше $4,5), то к концу первого президентского срока беларусы увидели купюру достоинством уже 1 млн беларусских рублей», — писал экономист Ярослав Романчук. В 2001 году на 50 тысяч без учета деноминации можно было купить $0,07.
Кроме кризиса в экономике 20 декабря 1994 года резко подорвал рейтинг Лукашенко доклад депутата от Беларусского народного фронта Сергея Антончика о коррупции в окружении новоизбранного президента. Газеты, которые решили напечатать этот доклад, в итоге вышли с «белыми пятнами», так как президентская администрация запретила доклад печатать.
К тому времени из рыночника-реформатора, демократа и сторонника независимости Беларуси, каким он себя выставлял в начале 1990-х, Лукашенко стал открытым сторонником «объединения братских республик» и восстановления директивного стиля управления экономикой.
Вместо преодоления экономического кризиса путем создания гибкой, в значительной степени независимой от государства рыночной экономики, Лукашенко решает просто увеличивать поступления денег от торговли нефтью, газом и нефтепродуктами. Уже в январе 1995 года правительство Лукашенко подписывает соглашения о Таможенном союзе с Москвой, в феврале — Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве на 10 лет.
«Смысл беларусско-российских соглашений, подписанных в начале 1995-го, состоял в том, что в ответ на значительные уступки (бесплатный транзит и содержание российских военных объектов на своей территории) Беларусь должна была получить доступ к более дешевым энергоносителям», — писал тогдашний депутат Верховного Совета Сергей Наумчик.
Всякую критику Лукашенко теперь воспринимал не как проявление законной свободы слова, а как враждебный выпад против самого главного и самого драгоценного человека в стране.
«Все, что направлено на демократизацию общества, то есть на идеологический плюрализм, в глазах Лукашенко направлено на уничтожение государства как единого организма, на расшатывание незыблемых государственных устоев. Поэтому органичной составляющей картины мира, по президенту Беларуси, становится Враг», — писал о Лукашенко близкий к нему в это время Александр Федута, ныне находящийся в тюрьме.
Смена политики на пророссийскую и просоветскую, а также стремление к неограниченной власти не могли не встретить сопротивление в беларусском обществе — и основной такой силой стали национально-демократические силы, сосредоточенные тогда в Беларусском народном фронте.
Войну прежде всего против БНФ, имевшего сильные позиции в парламенте, и повел Лукашенко в первый полный год своей власти.
Ожидаемо, что впервые о смене государственной символики и придании русскому языку статуса государственного Лукашенко публично заговорил не абы с кем — с председателем Государственной Думы РФ Иваном Рыбкиным в феврале 1995 года.
18 марта в государственной «Звезде» появились обращения 74 депутатов Верховного Совета (всего депутатов было 238) с традиционными уже исторически безграмотными ссылками на Вторую мировую войну, ветеранов и «национал-фашистов»:
«Вопрос о символике приобретает особое значение накануне 50-летия Победы над фашистской Германией. Герб Погоня и бело-красно-белый флаг были утверждены 27 июля 1942 года гитлеровским наместником — гауляйтером В. Кубе для созданной оккупантами марионеточной Беларусской центральной рады… Как мы, ветераны войны, сыновья и дочери ветеранов, можем отмечать 50-летие Великой Победы над фашизмом с официальным флагом и гербом Республики Беларусь, которыми пользовались беларусские национал-фашисты в годы гитлеровской оккупации?..»
Естественно, подписантов не интересовало, что «Погоню» использовали на беларусской земле за сотни лет до войны, что беларусская национальная символика вообще существовала задолго до Вильгельма Кубе, и что никакой Беларусской центральной рады не существовало в 1942 году, и что сам Кубе не имеет к БЦР вообще никакого отношения.
Главное было повторить и вновь внедрить в массовое сознание коммунистический миф о «фашистской символике» беларусских националистов.
Очень быстро Лукашенко внес на одобрение Верховного Совета предложение о референдуме из 4 вопросов:
Проблема была в том, что, как заметил глава комиссии ВС по законодательству Дмитрий Булахов, изменения в Конституцию по закону нельзя вносить в последние полгода полномочий Верховного Совета. Это касалось и вопроса о символике, и о языке, и о роспуске парламента.
Конституционный суд вообще отказывался выносить какое-либо суждение по поводу референдума, хотя получал запросы из Верховного Совета.
«Большинство моих коллег (как мне кажется) просто не захотело пойти на открытое противостояние с президентом и взять на себя ответственность за судьбу референдума. Если бы судьи были принципиальными и решительными, они бы могли принять этот вопрос к рассмотрению и по собственной инициативе… Фактическое игнорирование Конституционным судом обращения комиссии Верховного Совета можно расценить, как еще одно свидетельство сомнительной законности проведенного референдума», — писал судья КС Беларуси Михаил Пастухов.
19 депутатов Беларусского народного фронта объявили голодовку, протестуя против явного беззакония, прямо в зале Верховного Совета. Этими людьми были:
11 апреля Верховный Совет, в связи с явной антиконституционностью затеи и под моральным воздействием своих протестующих коллег, инициативу президента на три четвертых зарубил, оставив только 1 вопрос — об экономической интеграции.
Лукашенко к тому моменту в основном поставил под свой контроль государственные СМИ — на беларусскую символику и депутатов от БНФ уже многие дни лились тонны грязи. Вышел специально посвященный «беларусским фашистам» фильм «Дети лжи», снятый Юрием Азаренком — отцом современного пропагандиста.
11 апреля вечером, когда Верховный Совет отверг незаконные предложения Лукашенко, группа депутатов, которая объявила голодовку, осталась в здании парламента.
«22:05 — У нас был переносной телевизор, и мы посмотрели вечерний репортаж с сессии. Обратили на себя внимание закадровые слова корреспондентки с фамилией Муха: «Президент стремился решить проблему мирными способами, но исчерпал все возможности», — вспоминал Сергей Наумчик.
Через час в зал заседаний Верховного Совета вошли начальник управления охраны Михаил Тесавец и начальник службы охраны президента Вячеслав Королев вместе с несколькими десятками человек в военной и милицейской форме. Тесавец заявил, что по телефону сообщили о бомбе в здании ВС и потребовал от депутатов уйти, сославшись на приказ председателя Верховного Совета Мечислава Гриба. Депутаты позвонили спикеру парламента — и оказалось, что это ложь.
В это же время группа служащих охраны Лукашенко забрала кассету у единственной журналистки, которая осталась в зале — Алены Радкевич (радио «Свобода»), а саму Радкевич вывели.
Тогда Тесавец приказал подчиненным принудительно вытащить депутатов из парламента — но те отказались, увидев депутатские удостоверения и услышав об уголовной ответственности за нарушение депутатской неприкосновенности!
Тесавец и Королев собственноручно попытались вытащить хотя бы одного депутата — но фронтовцы держались за руки и успешно отбились. Силовики через некоторое время ушли.
Все это время саперы с собаками вроде бы осматривали зал заседаний Верховного Совета, но — сюрприз! — ничего не нашли и даже в 00:41 дали подписать депутатам протокол осмотра.
В полтретьего утра 12 апреля депутат Валентин Голубев заметил в фойе новых людей в камуфляже, с автоматами и в масках — и поднял тревогу. В зале появились неизвестные, которые начали вести оперативную съемку.
В зал вошли Тесавец, Королев и неизвестный человек в полувоенной одежде (затем Сергей Наумчик опознал его как Юрия Бородича, тогда командира группы спецназа КГБ «Альфа», а затем начальника службы охраны Лукашенко). Они потребовали от депутатов уйти через пять минут — и вышли.
В 02:51 изо всех дверей в зал ворвались неизвестные в масках, за ними — спецназовцы в шлемах, противогазах и с дубинками, по периметру зала встали автоматчики.
«Накинулись со всех сторон. Вытаскивали сначала тех, кто сидел с краю. На Позняка накинулись сразу трое, начали душить, крутить голову, надавливая на глаза», — вспоминал депутат Игорь Герменчук.
«Били очень жестоко. Ботинками в лицо, заламывали руки, били дубинками, наставляя автоматы, для чего не было никакой необходимости. Мы ведь были безоружны», — рассказывал Лявон Борщевский.
Всех депутатов избивали, потом бросали в автомобили милиции.
Депутаты обратились в прокуратуру, зафиксировали побои, связались с руководством Верховного Совета.
На заседании Верховного Совета в этот день министр обороны Анатоль Костенко и начальник управления охраны Михаил Тесавец заявили журналистам, что просто обеспечивали безопасность депутатов и просто выводили их из здания.
Лукашенко тоже выступил в характерной для него манере: «Знал или не знал президент о том, что происходило здесь в моей резиденции, в резиденции правительства? Уважаемые депутаты! Ну конечно же знал… Когда мне Тесовец со слезами на глазах позвонил около 12 часов ночи и сказал: Александр Григорьевич, не получается по-хорошему, повынимали ножи, достали лезвия. Первое, говорят, вскрываем вены, отрезаем себе головы и вас повырезаем, кровью зальём здесь всё. Ну, извините, такие угрозы в резиденции президента — это уже слишком».
Лукашенко пообещал показать пленку с записью происходившего в зале — но, естественно, так никогда и не показал.
Через 7 лет один из избитых депутатов (Лявон Борщевский) разговаривал с тогдашним главой администрации Лукашенко Леонидом Синицыным. Тот признался, что видел видео и даже в смонтированном виде показать его никому нельзя было. Видео слишком явно демонстрировало ложь Лукашенко.
В октябре 1995 года прокуратура заявит, что в Доме правительства были «военнослужащие внутренних войск первой роты военной части 3214 в количестве 37 человек, первой роты военной части 5448 в количестве 43 человек, отряд милиции особого назначения МВД в количестве 86 человек, 24 сотрудника Главного управления охраны МВД… Кроме вышеназванных в Доме правительства были и совершали активные действия в отношении депутатов подразделения, ведомственная принадлежность и личный состав которых следствием не установлены… Управлением охраны при президенте республики неоднократные запросы прокуратуры оставлены без ответа… Кассету видеозаписи, сделанной в зале заседаний Верховного Совета, Администрация президента следствию не передает».
В итоге прокуратура дело закрыла.
«Зачем же все-таки понадобились Лукашенко все эти «маски-шоу»? Все за тем же, о чем уже сказал Зенон Позняк, предельно точно обозначив смысл происшедшего: «Парламент, в который введены войска, уже не парламент». Именно этого и добивался президент: парламент должен быть деморализован, унижен, лишен способности воспользоваться данной ему Конституцией властью», — писал уже уволенный из администрации Лукашенко Александр Федута.
Большинство в Верховном Совете, который был избран еще при СССР, в 1990 году, было коммунистическим, и несколько десятков депутатов от БНФ и других демократических организаций совершили чудо, несколько раз добиваясь в нем голосования за прогрессивные законы в сфере обороны, национальной культуры, независимости, развития экономики.
Но теперь это неспособное безвольное болото пасовало не перед силой аргументов, а перед грубой физической силой.
Некоторые из коммунистов даже видели в избиении своих коллег-депутатов своеобразную месть за свою слабость перед более молодыми и профессиональными национал-демократами. Им было плевать на законы.
«Мало вам дали!» — так, говорят, кричал Николай Дементей, бывший коммунистический председатель Верховного Совета БССР, когда депутат Алесь Шут показывал кровоподтеки от дубинок. Коммунисты, видя свой «реванш», в эти дни даже вновь сделали государственным праздником 7 ноября — день социалистической революции, которая случилась в России в 1917 году.
Деморализованные либо злорадствующие депутаты коммунистического болота остались на заседание в зале, который был подконтролен охране Лукашенко, и не приняли никаких мер для защиты своих коллег.
13 апреля они проголосовали за незаконный референдум, назначив его на 14 мая. И таким образом был снова нарушен закон — повторное голосование по такому вопросу не допускалось.
Писатель и настоящий ветеран войны Василь Быков прокомментировал эти события так:
«То, что произошло в последние дни, есть ни что другое, как прелюдия фашистского переворота, когда группа лиц организует кровавую баню в стенах парламента и захватывает всю полноту власти в стране… Уже точно, что в Беларуси не будет парламента, не будет демократических выборов, исчезнут остатки свободной прессы. Страной будет управлять президентская хунта».
Не было речи о соблюдении равенства в агитации — все государственные СМИ поддерживали предложения Лукашенко, а оппоненты не получили доступа ни к газетам, ни к радио, ни к ТВ.
По официальным данным, на все вопросы большинство голосовавших ответило «да».
«Нельзя проигнорировать и многочисленные нарушения законодательства органами исполнительной власти и избирательными комиссиями непосредственно во время референдума… Сегодня тяжело сразу доказать факты фальсификаций количественных показателей голосования. Тем не менее есть основания допустить, что это могло быть. Характерно, что в Минске, где общественный контроль за процедурой голосования был организован лучше всего, ни один из вопросов не получил больше 40% положительных ответов от общего списка граждан с правом голоса. Но в регионах этот показатель несоразмерно более высокий», — писал бывший судья Конституционного суда Михаил Пастухов.
Нарушения были зафиксированы на всех без исключения участках, на которых присутствовали наблюдатели от Беларусского народного фронта. Заявление об этом было подано в ЦИК, но не было принято.
«Тогда мне хорошо запомнилась игра с голландцами на «Динамо» — трибуны были целиком бело-красно-белыми, хотя игра уже в июне прошла. Это свидетельствует о популярности бело-красно-белого флага тогда. Потом, когда ходил в «историчку» (Государственная библиотека исторической литературы, Москва) через улицу Маросейка (мимо беларусского посольства), так каждый раз смотрел, какой флаг над посольством висит. Радовался, что бело-красно-белый висел долго. Но в какой-то момент его сменили», — рассказывает тогдашний студент-историк Яуген Красулин.
Парламентская ассамблея ОБСЕ сделала вывод, что парламентские выборы и референдум в Беларуси не соответствовали всем международным нормам свободного и справедливого голосования. Отмечались контроль со стороны правительства за СМИ (что приводило к недостатку или искажению информации), вмешательство исполнительной власти в избирательный процесс, препятствия деятельности политических партий и так далее.
Зримым выражением важнейшего значения, которое сыграл БНФ в жизни независимой Беларуси, был тогда государственный статус беларусского языка и национальной символики — бело-красно-белого флага и герба «Погоня». Они украшали каждое государственное учреждение, под ними давали присягу военные и милиционеры, болельщики носили их на матчи беларусских национальных сборных.
На будущих выборах депутатов Верховного Совета в 1995 году Беларусский народный фронт мог значительно усилить свои позиции в парламенте.
Почувствовав опасность со стороны БНФ и пытаясь понравиться Москве, Лукашенко сделал жертвой своих политических амбиций символику и язык нашего народа, законность и суверенитет.
«Результаты референдума еще не были оглашены официально, а на крышу президентской резиденции взобрался «завхоз республики» Иван Титенков с сопровождающими лицами. Флаг, еще даже не утративший статус государственного, разодрали в клочья, и управляющий делами президента собственноручно расписался на лоскутах. Эти лоскутки потом тайком продавались по сто долларов: в такую сумму, разумеется, оценивалась не подпись управляющего делами президент, и не материал, на котором он ее поставил. Ценился символ: в конце концов, не каждый день завхозы расписываются на клочках национальной святыни», — писал Александр Федута.
Именно в период снижения своей популярности в Беларуси, в феврале 1995 года, Лукашенко заявил про намерение отказаться от бело-красно-белого флага, «Погони», а также лишить беларусский язык статуса единственного государственного.
Кроме того, использовав государственные СМИ для активной пропаганды против национальной символики, Лукашенко стремился расколоть беларусское общество, оттягивая внимание беларусов от насущных проблем в экономике и коррупционных скандалов в своем окружении.
Сыграв на еще советском сознании большинства Верховного Совета и Конституционного суда, силой сломив упорное сопротивление Беларусского народного фронта, Лукашенко сделал ключевой шаг к установлению диктатуры.
***