Витис Юрконис. Фото: Бартош Фронтчак
Александр Отрощенков специально для Reform.by поговорил с литовским политологом Витисом Юрконисом о том, блефует ли Лукашенко на этот раз, пытаясь сблизиться с Западом, как долго Беларусь будет оставаться в фокусе внимания мировых СМИ и на что готова Литва, чтобы не допустить начала работы БелАЭС. Вишенка на торте — выясняем, чей же все же Вильнюс!
Справка: Витис Юрконис — литовский политолог, преподаватель Института международных отношений и политических наук Вильнюсского университета, глава литовского офиса Freedom House. Эксперт по Беларуси, регионам Восточного партнерства, России, а также по внешней политике Литвы. До прихода в Freedom House возглавлял отдел анализа и исследования политики в Вильнюсском центре восточноевропейских исследований и был национальным исследователем Европейской системы показателей внешней политики Европейского совета по международным отношениям.
***
— Чей Вильнюс?
— Наш! (смеется) Мне много раз задавали этот вопрос. В первый раз меня об этом спросили студенты из Беларуси, которые приехали в Вильнюсский университет на какое-то мероприятие. Я им тоже сказал, что наш. А когда я говорю «наш», я имею в виду именно наш – беларусский, литовский, польский, еврейский. Причем евреев, наверное, стоило бы поставить на первое место. В первую очередь Вильнюс – еврейский город. К сожалению, их тут почти не осталось. Тогда они спросили, а можно ли считать Вильнюс столицей беларусской культуры. Почему нет? Я бы был только рад.
Сегодня Вильнюс прежде всего столица современной Литвы. И так бы сказал любой адекватный человек, который имеет хоть какое-то представление о международном праве.
Но я не вижу ничего плохого, что Вильнюс нашим называют и беларусы, и поляки, и евреи.
Напротив, вижу в этом огромный потенциал для культурного, исторического сотрудничества, для того, чтобы больше обращать внимания на то, что нас объединяет, а не искать какие-то спорные моменты, которых, на самом деле, не так уж и много. К сожалению, мы все не всегда умеем сесть за столом и спокойно обсуждать пусть и сложные проблемы. Всегда кто-то находится, кто поддерживает такие вбросы, имеющие целью посеять рознь. Этого делать не нужно. Не нужно «вестись» на политику «разделяй и властвуй», потому что это очень извилистая дорожка, и за каждым ее поворотом нас ожидает вежливый господин из Кремля или с Лубянки.
Для тех, кто понимает, чем было Великое Княжество Литовское, Вильнюс – наш, общий город.
— Недавно в нашем общем городе прошло мероприятие, посвященное предстоящим президентским выборам в Беларуси. Кандидатов принимали на высоком уровне, они встречались с литовскими политиками в Сейме, было много людей. Почему возникает ощущение, что в Литве интерес к предстоящим выборам выше, чем в Беларуси?
— Беларусы осознают, что выборов, по сути дела, нет. Они к этому привыкли, поэтому особого интереса и нет. У Литвы интерес не потому, что здесь верят в то, что на этих выборах произойдут какие-то перемены, а потому, что существуют серьезные опасения, что Кремль будет играть в них не последнюю роль. То есть на это мероприятие смотрят не как на демократическую процедуру, на которой будут избирать руководителя страны, а как на точку повышенной опасности.
Потому что это кино мы уже видели в 2009-2010 годах. Конечно, тогда было больше оснований для наивности в отношении намерений Лукашенко, но и тогда было ясно, что это лишь наивность. Тогда Литва была, можно сказать, флагманом в диалоге Лукашенко с Западом, а я был одним из молодых критиков, который говорил, что не стоит заблуждаться на его счет и не нужно думать, что свободы в Беларуси вот-вот станет больше. Произошло как раз наоборот.
— Какова природа этого литовского интереса и поддержки демократических сил? Только ли дань ценностям и идеалам «Саюдиса», региональные амбиции, давление на Лукашенко в связи с АЭС?
— Я думаю, всего понемногу. Не секрет, что для многих беларусов – не только для оппозиции и гражданского общества – Литва стала тем местом, где они чувствуют себя довольно свободно, могут выражать свое мнение, ощущать солидарность со стороны литовцев. Это очень хорошо было видно, например, во время перезахоронения останков Калиновского и других повстанцев. Я был в толпе и слышал, как многие беларусы говорили, что если бы это происходило в Беларуси, то не было бы такого энтузиазма, энергетики, такой открытости и эмоционального подъема. И литовцы видят и ценят это доверие.
С другой стороны, Беларусь – соседняя страна, и Литва очень озабочена тем, что там происходит. Например, сейчас очень много говорят о том, что плохая Литва блокирует весь диалог Лукашенко с Евросоюзом и Западом. Даже многие оппозиционно настроенные люди спрашивают: «Почему вы нас бросаете?». Якобы мы не болеем за суверенитет Беларуси. Я думаю, что это несправедливо. Потому что ни одна страна в Европе не болеет за суверенность Беларуси, как Литва. И это всегда отражается в наших двусторонних отношениях. Но есть такая вещь, как доверие. И тут официальный Минск на протяжении многих лет не сделал абсолютно ничего, чтобы в наших отношениях возникло какое-то доверие. Посмотрите, ведь совершенно иначе с гражданским обществом. Есть много конференций, дискуссий, совместных проектов – в экологии, журналистике, бизнесе. Возможно, кто-то скажет, что это наша мягкая сила. Но я считаю, что это демонстрирует нашу открытость и готовность к диалогу во всех сферах.
Да, есть вопрос Островецкой АЭС.
И меня удивляет, что вопрос ядерной безопасности литовцев волнует больше, чем беларусов.
Да, в Литве больше свободы, больше дискуссий, конференций, публикаций на эту тему. Но у вас же тоже есть Алексиевич, вы – одна из наиболее пострадавших от чернобыльской катастрофы наций. И когда у меня беларусы со смехом спрашивают: «А нафига вы там в Вильнюсе учения с имитацией ядерной катастрофы проводите?», я отвечаю: «А вы почему их не проводите? Вы настолько доверяете своему правительству и «Росатому»? У вас не возникает никаких вопросов, несмотря на все инциденты?».
Но, возвращаясь к твоему вопросу: а почему бы вообще этому интересу не быть? Мы – близкие народы с богатой общей историей и культурой, связями между людьми. Я сам всегда призываю литовских политиков, экспертов смотреть на Беларусь не глазами только беларусских оппозиционеров, а общаться с более широким кругом людей – и с историками, представителями культурных сообществ. Считаю, не совсем правильным смотреть на Беларусь только с точки зрения геополитики.
— Почему, ты думаешь, Польша и Латвия не так активны в противодействии запуску АЭС, хотя она строится и вблизи их границ?
— Конечно, нам бы хотелось больше солидарности по этому вопросу. Но всегда на двух чашах весов лежат ценности и прагматизм. Вопрос в том, как воспринимать этот проект. Многие европейские политики всерьез поверили в то, что реализация этого проекта приведет к диверсификации энергетики и к укреплению независимости Беларуси. Когда мне об этом рассказывают, я всегда спрашиваю: «А разве это не проект «Росатома»? Серьезно? «Росатом» укрепляет беларусскую независимость?». Я согласен, от газа можно будет меньше зависеть, но источник сырья для АЭС – тот же самый, а значит, АЭС станет еще одним рычагом Кремля. Для Литвы это однозначно, очевидно, но в Европе в эту сказку многие поверили.
Есть еще один важный момент, который не совсем понимает беларусская сторона. Последние 10-15, если не больше, лет Литва делала все возможное для того, чтобы освободиться от острой энергетической зависимости от России, отойти от этой монополии. Запуск Островецкой АЭС подрывает все, что мы делали в этом направлении. Для Кремля беларусскими руками строится очень важный инструмент Кремля и продвигается их нарратив – «какая разница, если энергия будет дешевле». Для нас есть разница. И это важнее, чем двусторонние отношения Беларуси и Литвы. Считаем, что он имеет значение для всего региона и даже Европы. И это я говорю только об энергетике. Я уже не говорю о том, насколько чистой будет эта энергия, насколько безопасной будет эта станция. Если сегодня ты покупаешь что-то немножко подешевле, в долгосрочной перспективе можешь потерять намного больше. Сесть на иглу очень просто. Беларусь как никто должна это понимать. А выйти из этой ситуации тем сложнее, чем дольше на ней сидеть. И тем сильнее ломка.
— Сегодня Литва в значительной степени блокирует возможное сближение Беларуси с Европой, требуя отказа от запуски АЭС. Какой в этом отношении потенциал Литвы? Литовское руководство верит в эту возможность, сможет ли оно долго блокировать гипотетическое сближение?
— У Литвы абсолютно нет цели блокировать общение Беларуси с Западом. Может быть, в какой-то степени – Лукашенко с Западом. Мы разделяем официальный Минск и всю Беларусь. И Литва как государство, литовские политики, лично я стараемся, чтобы в Беларуси было как можно больше Европы. Но когда мы говорим «больше Европы» — это не равно «больше европейских денег». Потому что если кто-то в Брюсселе, Берлине или другом месте думает, что Запад в состоянии выкупить Беларусь из ее зависимости, то нет. У Кремля не очень много стратегических конкурентных преимуществ, но одним из них являются не общественные, неподотчетные деньги. Сколько бы ни предложил Запад – это будут деньги в виде помощи, грантов, инфранструктурных проектов – каждый цент будет подсчитан, и за него нужно будет отчитаться. А Кремль – несмотря на свои собственные финансовые трудности – всегда предложит больше и не будет просить отчета. Поэтому тут ключевой вопрос не в том, кто сколько заплатит, а в политической воле Минска. Без нее не будет ни реформ в экономике, ни энергетической независимости, ничего. А диалог любой ценой, попытка впихнуть побольше европейских денег в беларусскую экономику – это трата времени и деньги на ветер. Это будет просто компенсация того, что Россия не дала. Больше Европы в Беларуси от этого не станет просто потому, что
Европа – это не деньги.
Это ценности, это уважение к международным стандартам правового государства, демократии, фундаментальным свободам, отказ от смертной казни. Нужно понимать, что Европу от Неевропы отделяют вот эти вещи. И Кремль это отлично понимает и очень заинтересован в том, чтобы этих ценностей в Беларуси было как можно меньше.
Что касается рычагов, которые есть у Литвы… Мы не позволим Беларуси, и тут я имею в виду официальный Минск, пользоваться инфраструктурой, которая тут есть, для транспортировки и дублирования мощностей. Мы будем лоббировать в Брюсселе, чтобы к энергии, поставляемой с этой АЭС, были применены нормы и тарифы грязной энергии, чтобы беларусская сторона не могла демпинговать и конкурировать с той энергией, которая произведена по всем стандартам «зеленой экономики» – потому что у такой энергии конечная цена намного выше. Это уже делается много лет, потому что вопрос АЭС возник не вчера.
Сможем ли мы остановить запуск АЭС? Я бы сказал, что тут вопрос не в том, реально это или нет, а в том, что это правильно, и нужно действовать в этом направлении. Это наша принципиальная позиция. Может быть, литовские консерваторы и христианские демократы будут это делать из соображений политики энергетической независимости, но нынешняя правящая партия будет делать это из идеологических соображений. Просто потому что они «зеленые» и против любой атомной энергетики. Они и против «нашего» Висагинаса были, так что уж точно будут против беларусской АЭС. Принят закон о запрете покупки энергии с беларусской АЭС. И я считаю, что это сильная принципиальная позиция, которая не должна меняться, даже если станция будет запущена, даже если экономически это будет невыгодно. Как раз это мы уже проходили не раз. В нас не раз тыкали пальцем и говорили, что мы будем нести убытки.
Да, мы несли убытки, когда объявили независимость,
и была экономическая блокада.
Нам говорили: «Только не ссорьтесь с Россией, а то будут санкции». Ну, что поделаешь… Были санкции, были экономические потери. Но на протяжении тридцати лет, неся эти убытки, в долгосрочной перспективе мы выигрывали. Мы переориентировали свою экономику, свои рынки, мы не так зависимы от России, как прежде. Но мы остаемся зависимыми в энергетике. И это наша решающая битва за нашу независимость. Беларусская АЭС нам в этом мешает. Это без преувеличения вопрос жизни и смерти для большинства нашей политической элиты. Так что мы не отступим.
— Ранее на пути Лукашенко на Запад стояли убитые политики, политзаключенные, сфальсифицированные выборы и прочие нарушения прав человека. Литва в то время в значительной степени была проводником Лукашенко на Запад. Насколько тема АЭС «перебила» эти темы. Останутся ли они «на столе», когда и если АЭС перестанет отравлять беларусско-литовские отношения?
— Я думаю, что они никуда не девались. Просто, хочешь не хочешь, тема Островецкой АЭС становится центральной в разговорах с беларусскими журналистами, политиками, экспертами. У меня лично есть огромное желание говорить на эту тему. И нам постоянно идут намеки: может быть, стоит поговорить с официальным Минском. Ребята, да мы не против! Мы же говорим и на другие темы. Я уже говорил про гражданское общество. Экономические отношения у нас в очень хорошей форме. Но у нас есть позиция. Это ценностная позиция. И она никуда не денется, даже если это неудобно. И наш новый президент также, после консультации с ведущими политологами по литовско-беларусским отношениям, сказал, что права человека остаются на повестке дня, вопросы смертной казни, экологии. Есть куча вопросов: историческая память, идентичность, Великое Княжество Литовское, Калиновский, Костюшко, гражданское общество, СМИ. Этот потенциал нужно реализовывать. И если мы хотим – а Литва хочет, чтобы Беларусь не только исторически, но и стремилась быть в ней сегодня, — то нужно соблюдать международное право. Мы, например, очень хотим, чтобы Беларусь была в Совете Европы. Но для этого нужно ввести мораторий на смертную казнь. Есть вопросы по ювенальной юстиции…
Но, прошу, не нужно понимать это как то, что мы будем учить вас жить. Мы говорим о партнерских отношениях. В других сферах, например, в гражданском обществе, мы сами охотно у вас учимся. Я был совершенно поражен вашей инициативой «Имена». Что-то подобное было бы круто сделать в Литве. У нас тоже много всего интересного, но есть чему друг у друга поучиться, и мы с удовольствием это делаем. Было бы классно иметь в Вильнюсе проект, подобный вашему Citydog. Еще лучше было бы сделать совместный проект про беларусский Вильнюс, чтобы люди из Беларуси сюда ехали не только в Акрополис, а могли увидеть культурное и историческое наследие, и литовцы бы вспомнили, что Беларусь была частью нашей общей истории. Многое делается, но потенциал остается огромный. Дай Бог, чтоб мы его процентов на 30 реализовали.
— Твое участие во встрече литовского президента с ведущими политологами по литовско-беларусским отношениям в августе прошлого года, конечно же, никак не связано с тем, что он потом про права человека в Беларуси и смертную казнь говорил?
— (смеется) Нет, конечно, нет… Если серьезно, я хочу отдать должное президенту Науседе, что он проявил такую открытость и собрал экспертное сообщество на эту тему. Точно так же он собрал и представителей политических партий по тому же вопросу. То, что Беларусь была одной из стран обсуждения, показывает важность вашей страны для нашей.
Мы переживаем и думаем, у нас есть желание и потенциал для сближения и развития отношений.
Вопрос в том, есть ли такое желание с другой стороны. В экономике все очень неплохо. Можно больше, но что-то есть и в культуре, и в истории. Тут мы видим стремление и доброжелательность. Можно и в других областях, если слушать друг друга, но со стороны официального Минска мы этого не видим. Вспомним опять перезахоронение повстанцев. Много было вопросов о том, кого приглашать, кто как среагирует… Много было оптимистов. Вынужден сказать, что я снова был в лагере пессимистов. Ну и мы видим, что Литва и Польша были представлены на самом высоком президентском уровне, и видим, на каком уровне был представлен официальный Минск. Мы видим, как и на каком уровне это было освещено в беларусских официальных СМИ. К сожалению, это говорит о многом. Для многих этот момент был как лакмусовая бумажка. И что? Этого никогда не было, и вот опять! Может, Минск не хочет показывать слабость, как они это понимают. Дипломатия – вещь такая… Но можно же найти разные способы, чтобы показать, что в этот раз мы действительно участвуем.
Можно бесконечно разыгрывать карту: ой-ой-ой, теперь уж нас Кремль действительно поджимает. Ну поджимает, и что? Было какое-то движение по дате 13 января? (13 января 1991 года – попытка советских войск подавить выступления за независимость в нескольких литовских городах, во время которых погибло несколько человек, многие были ранены – Reform.by) Не скрываю, что для нас это очень важная тема. Через год у нас будет 30-летняя годовщина этих событий. Погибли люди, виновные не наказаны.
Если бы я был советником в каких-нибудь беларусских ведомствах, я бы посоветовал руководству обратить внимание на то, что некоторые из тех, кто участвовал в тех событиях, находятся в Беларуси.
Может быть, нам что-то стоит сделать с этим, демонстрируя свою добрую волю? И это было бы сигналом насчет того, как воспринимается советское прошлое, репрессии… Ты мне скажешь: «Ну, Витис, это уже чересчур». Ок, есть Калиновский тогда. Тоже нет? Революционер, противоречивый? Ну Костюшко есть. Можно подключить и французов, и поляков, и США. Ой, ну нет, он тоже деятель революционный, как ни крути, не все так однозначно… Окей, ну берите Скорину, тоже много общего у нас. К нему-то какие претензии? Покажите хоть какую-то открытость.
Я уже не говорю о технических вопросах. Есть малое приграничное движение. Очень много шума было по упрощению визового режима, но теперь мяч на беларусской стороне. Хотя все же элементарно и просто. Но нет. При этом меня очень радует безвиз со стороны Беларуси. Я всегда это отмечаю и агитирую коллег и знакомых ехать в Беларусь, пользуясь безвизом. Путешествуйте и узнавайте эту страну. Это, безусловно, позитивный момент. Это показывает, что какое-то потепление пусть и медленно, но идет. Идет сближение на уровне people to people.
— Еще один неприятный момент – совместные с США учения вблизи беларусской границы, которые критиковал Лукашенко?
— Да, это в Литве заметили. Но эти высказывания вызвали вопросы о том, где Беларусь находится и где ее видит официальный Минск. Почему он вписывает ее в парадигму противостояния Запада и России? НАТО чем-то угрожает Беларуси? Кто-то в Беларуси всерьез считает, что этот оборонный альянс чем-то угрожает вашей стране? Если кто-то так считает, то у меня возникают прямые ассоциации с риторикой Кремля. С Кремлем понятно. Им нужно оправдывать свою агрессивную политику, манипулировать обществом.
Но Беларусь сегодня откуда угрозу ощущает – от Брюсселя, Вашингтона, Варшавы, Вильнюса или все же от Кремля? Вот сами себе ответьте на этот вопрос.
Тогда и не будет этой шизофрении, когда с одной стороны Кремль поджимает, спасайте, но и НАТО – угроза. Риторика меняется 24 часа в сутки. И с Украиной мы братья, и с Россией. Братья ваши друг друга убивают. Но мы нейтральными будем, модерацию организуем. А в ООН проголосуем, как Россия хочет. И так во всем. Мы все понимаем, но если вопрос в том, что вас Кремль заставляет такое говорить, вы боитесь, что это будет раздражителем для Москвы… Ну сигнализируйте. Подмигните. Не мне же ваших дипломатов учить их работе и тому, какие каналы есть, но я однозначно вижу, что весь инструментарий не использован. И, как по мне, это подтверждение отсутствия доброй воли со стороны Минска.
Сейчас Беларусь переживает пик международного внимания. 10 лет назад мы к этому очень стремились. Сейчас этот момент настал, и стоит вопрос, как использовать это международное внимание. Можно ждать очередного транша денег, которые страна проест. Они кончатся, и все. Или посмотреть на это как на возможность для сближения, для реформ. Тут все упирается в желание. Поговорите с беларусскими экономистами или даже простыми людьми. Мне кажется, у них есть желание, хотя есть сомнения в реалистичности. Снова скажу, что и тут Литва демонстрировала добрую волю. В первый проект Twinning Литва и Польша были партнерами, и туда был включен беларусский Нацбанк. Поэтому не нужно говорить, что Литва тут все торпедирует. Это не так. Мы, повторюсь, как никто хотим успешную европейскую Беларусь.
— Если заправлять одну штанину в носок, то люди не будут ожидать от тебя многого. Очевидно, коллективный Запад не готов так ангажироваться в дружбу с Лукашенко, как перед выборами 2010-го, но двери всегда открыты, и сейчас на столе очередное предложение. Когда (или если) и этот шанс будет упущен, скоро ли появится следующий? Долго ли они вообще появляться еще будут – эти шансы?
— Это очень важный вопрос. И очень важный момент для Беларуси. Я думаю, что это внимание будет сконцентрировано на Беларуси еще месяца три. Ну, может быть, до выборов, но не дольше. Не думаю, что когда-то еще это внимание будет на таком уровне.
Потом страна будет один на один со своими вызовами.
Вопрос в том, как этим воспользоваться. И руководство отлично знает, что сейчас ожидания так высоки, что даже несколько скромных шагов навстречу сорвут шквал аплодисментов, принесут долгосрочные дивиденды и помогут удержать это внимание.
В то же время Запад должен понимать, что этот фокус на Беларусь возник не просто так. Что он отвлекает внимание от других вещей, которые происходят в регионе и в странах Восточного партнерства. И что в какой-то степени это внимание к Беларуси на руку Кремлю. Потому что мы знаем, что происходило в Молдове. На это просто никто не обратил внимания. Есть Армения, где пока ситуация не критичная, но всего можно ожидать. Реальная война в Украине. В Грузии очень настораживающая динамика. И в этой ситуации общей напряженности фокус обращен на Беларусь, где не происходит никакого движения, кроме риторики, у многих возникает ощущение, что это какой-то отвлекающий маневр – маневр, отвлекающий внимание от тех точек, где это внимание в этот момент помогло бы.
Поэтому это внимание очень дорогого стоит. Я думаю, Беларуси стоило бы как-то капитализировать этот момент и показать, что вы действительно серьезно относитесь ко всему происходящему. Иначе будет дальше так же, как было на протяжении последних 15 и более лет. И тут я не говорю только о геополитике и международном восприятии Беларуси.
Народ тоже не может вечно жить надеждой и ожиданием.
Если бы я был гражданином Беларуси и не айтишником, который знает, что в любой момент может куда-то уехать и приезжать иногда на свой хуторок навестить родителей – не знаю, я бы не испытывал особого оптимизма по поводу всей этой ситуации.
— Ты говоришь об отвлекающем маневре, но ведь давление, на самом деле, осуществляется серьезное.
— Одно дело — о чем сигнализирует официальный Минск. Другое – как ведет себя Кремль. Да, Кремль ведет себя агрессивно. Какая неожиданность! Давайте, расскажите литовцам об этом. Украинцам еще или грузинам можете. Мы это видим и будьте уверены, в Брюсселе и на других площадках мы об этом очень четко говорим. Чего мы не видим, так это попыток противостоять влиянию Кремля в Беларуси. Можно говорить о мягкой беларусизации… Но давайте будем честными и скажем прямо, что практически все, что сделано в этом направлении – сделано гражданским обществом и независимыми СМИ. Сейчас беларусские власти на этом играют, но сами они ничего не сделали. Можно говорить, что тут уперлись, там не сдались, но я вижу, что на данный момент для беларусских властей это скорее вопрос цены. Да – есть угроза. После Крыма весь регион в опасности, включая Беларусь. И что вы с этой угрозой делаете? Проводите совместные военные учения с Россией, критикуете литовские учения и строите АЭС совместно с Россией? Это же усиливает влияние России и в Беларуси, и в регионе.
Еще один вопрос: а почему вы 25 лет строили союзное государство, а сейчас об этом кричать начали? Потому что Путину нужно срок продлить в 2024-м? Я всегда скептически относился к этому нарративу. То есть я могу допустить, что вариант продления его полномочий через создание нового государства рассматривался, но ведь мы говорим о диктатуре. Все можно сделать гораздо проще, а не становиться на этот сложный юридический шпагат. Давайте не будем наивными.
Беларусь – не единственная спасательная шлюпка для Путина.
Можно кричать на весь мир, что вы очень волнуетесь, но сложно рассчитывать на то, что все поверят в вашу искренность. Этого мало. Нужны практические шаги. Да, рост влияния Кремля вызывает опасения. Но еще большие опасения вызывает то, что официальные власти Беларуси с этим ничего не делают.
— Ты говоришь о том, что это вопрос цены. В своих статьях ты тоже говоришь о том, что вместо реального противодействия Кремлю Лукашенко лишь набивает себе цену в его глазах, встречаясь с западными чиновниками. Что, по твоему мнению, может принудить его к реальным действиям?
— К сожалению, я думаю, что, поддаваясь давлению Кремля, Лукашенко перешел уже много «красных линий». Он слишком много поставил на себя. Сегодня он с гордостью говорит о том, что он единственный спаситель и гарант беларусской независимости. И многие с ним в этом соглашаются. Я же считаю, что он является основной точкой уязвимости Беларуси, а то, что он считает своей силой, является его слабостью.
Убрать одного человека от власти для Кремля – это щелчок пальцами.
Для этого есть множество возможностей – вплоть до физической. Ничего нельзя исключать, когда разговор идет о Кремле. Его ошибка — он все сделал для того, чтобы убедить всех, что он является единственным гарантом. А когда ты один, и на тебя давят, а ты пятишься, то красную линию ты увидишь только тогда, когда ты уже ее перешел – когда она перед тобой, а ты – за ней. И уже поздно. Сила любой страны заключается совершенно в другом. В том, чтобы было гораздо больше центров силы, которые гарантируют суверенитет и независимость Беларуси. Чтобы было мобильное гражданское общество, сильные СМИ, чтобы чиновники не боялись принимать решения, направленные на укрепление суверенитета и противодействие пропаганде, потому что завтра снова окажется, что на самом деле Россия – лучший друг, а все враги в Вильнюсе засели. В этом и сила страны, и сопернику труднее. Потому что больше центров силы, больше целей, а не одна – задача усложняется. Только в этом – в открытости власти своему обществу я вижу шанс для Беларуси.
***
Понравился материал? Успей обсудить его в комментах паблика #RFRM на Facebook, пока все наши там. Присоединяйся бесплатно к самой быстрорастущей группе реформаторов в Беларуси!