Александр Дулеба: Это будет гигантская стройка, которая подтянет экономику всех стран региона

Какой будет надвигающаяся зима в Европе и что ждет регион в среднесрочной перспективе, почему зеленая энергетика могла спровоцировать агрессию России в отношении Украины, сможет ли Украина одержать победу в войне и какие это будет иметь последствия для Беларуси. Об этом и многом другом журналист Александр Отрощенков специально для читателей Reform.by поговорил со словацким политологом Александром Дулебой.

Александр Дулеба – словацкий политолог. Доктор философии и кандидат политологических наук. Учился на философском факультете Киевского университета, в Словацкой академии наук, Университете Коменского в Братиславе, Университете Масарика в Брно. Работал в Университете имени Шафарика в Прешове, Словацком институте международных исследований, Словацкой ассоциации международной политики, которую возглавляет уже больше двадцати лет. Был советником президента Словакии по вопросам внешней политики. Специализируется на исследованиях Восточно-Европейской политики и международных отношений, энергетике и энергетической трансформации. Автор стратегических рекомендаций правительству Украины по выстраиванию отношений с ЕС и другим реформам.

— Каким будет ответ Европы на энергетический кризис? Будут ли сделаны долгосрочные выводы относительно России, которая приложила к нему руку?

— Прежде всего Европе нужно приготовиться, чтобы пережить эту зиму. Это будет поворотная зима, во время которой нам придется заплатить за войну, которую придумал Путин. У Европейского союза и национальных правительств есть все инструменты, чтобы справиться с этим кризисом. В разных странах складывается разная ситуация в зависимости от возможности регулировать цены для домохозяйств. Например, Словакию много критиковали за медлительность с процессом либерализации цен, но сегодня это дает возможность правительству установить потолок на эти цены. Конечно же, они будут выше, но не поднимутся таким драматическим образом, как, например, в Чехии, которая уже лет 15 назад отменила регуляцию цен на энергоносители для домохозяйств. Они могут урегулировать это путем принятия соответствующего законодательства, но это очень долгий процесс. Сейчас они могут купировать этот кризис только за счет выплаты компенсаций населению. У нас же правительство уже договорилось, что будет установлен потолок цен на три года. В других странах своя специфика, но нужно понимать, что это наше общее дело, и страны должны быть готовы к тому, чтобы проявить солидарность во время этой зимы и помогать друг другу в случае полного прекращения поставок.

Конечно, цены на электроэнергию сейчас бешеные. Если долгое время они были на уровне 40 или 80 евро за мегаватт, то сейчас они в районе тысячи. Рынок в том виде, в котором он был сконструирован в ЕС – обвалился. Это обвал, поэтому необходимы меры со стороны правительств и Еврокомиссии, чтобы решить эту проблему.

— Почему рынок не выдержал?

— Проблемы начались еще после пандемии COVID-19, когда специалисты не смогли предсказать резкого экономического роста после окончания периода локдаунов. Накопленного газа оказалось недостаточно, чтобы покрыть этот растущий рост. Этим воспользовалась Россия, которая сознательно недозаполнила газовые хранилища на территории Германии и Австрии, которыми она владела. Сейчас эти хранилища национализированы, потому что «Газпром» их не использовал. Но так или иначе, тогда это вызвало ажиотаж. Ведь дефицит газа невозможно сократить резко. Например, у нас в Словакии есть компания «Duslo» в городе Шаля, которая производит химические удобрения, как и ее беларусские коллеги. Одна эта компания потребляет полмиллиарда кубометров газа. Наша газовая электростанция в Малженице потребляет еще полтора миллиарда кубометров. Потребление всей Словакии – пять миллиардов кубометров. То есть, только две эти компании занимают 40% всех словацких потребностей в газе. И тут вопрос стоит перед правительством. Конечно, оно должно обеспечить приемлемые цены для населения, но должно ли оно помогать бизнесу? С одной стороны, он дает рабочие места, платит налоги, но это частный бизнес. Он не делился прибылью с правительством, когда все было хорошо и когда он получал сверхдоходы… Да, сейчас кризис, но ведь это ваш бизнес, в котором есть свои риски, и оценивать их – ваша задача. Когда вы зарабатывали, вы могли позволить купить себе танкер, чтобы обезопасить себя на случай кризиса. Например, правительство Словакии впервые в своей истории купило два танкера по полмиллиарда кубометров. Такие проблемы есть и в других странах, и это вопросы к правительствам, нужно ли всем «складываться» и спасать такие бизнесы.

Но, так или иначе, уже ясно, что потребление газа будет снижаться. Уже приняты все обязательства. Словакия, например, уже сокращает потребление на 15%. А в случае отключения даже одной из названных компаний, у нас уже будет перевыполнен этот план. Цену, так или иначе, придется заплатить. Я считаю, что основную часть этой цены должен заплатить бизнес. Но ситуация не является безвыходной. Она решаема. В разных странах она решается по-разному. В Чехии уже достаточно газа до конца января, и они продолжают работать над этим. Словакия, можно сказать, уже решила проблему этой зимы. У нас достаточно газа до конца марта следующего года, даже с учетом потребностей этих компаний. Но кому-то газа может и не хватить. Может случиться так, что немцам придется помогать.

— Может, немцам стоило бы немного померзнуть?

— Да, я понимаю вашу иронию. С немцами, действительно, очень много проблем. Даже перед началом новой фазы войны было понятно, что им нужно пересмотреть свою энергетическую политику, но они даже после февраля еще до конца этого не сделали. Они пересматривают свою политику по использованию ядерных электростанций, их оставляют в резерве, а не закрывают, пересматривают планы по использованию угля, хотя раньше говорили, что с углем как с энергоносителем покончено… Но пока еще многие находятся в паническом состоянии. И эта паника определяет цену. Уже в целом понятно, что мы сможем пережить эту зиму. Когда ближе к зиме это станет очевидно – цены обвалятся вниз. Эта паника вызвана искусственно, многие видят, что проблемы у Германии, и боятся их, т. к. это крупнейшая экономика ЕС. Конечно же, и война не добавляет благоразумия. Но когда мы увидим, что в состоянии справиться с этим кризисом, ситуация на рынке нормализуется. Думаю, это произойдет через месяца два-три.

И эта нормализация уполовинит поступления в российский бюджет. И это будет та цена, которую Россия заплатит за то, что пошла на эту игру. Пока эту цену платим мы просто потому, что Россия нападает, но мы с этим справимся, мы ее заплатим. А потом начнет платить Россия.

— Каково влияние Зеленой политики ЕС на этот кризис? Не поспешил ли ЕС с ее введением?

— В немецком случае это однозначно было преждевременно. Они сделали ставку на то, что будут стабильные поставки газа. Они планировали использовать газ ближайшие 10-15 лет как основной энергоноситель, чтобы компенсировать пока нестабильные возобновляемые источники – такие как ветер, солнце и так далее… И они добились серьезного прогресса, переведя долю возобновляемой энергии с 30% до 50% за несколько последних лет. Они просчитались в том, что до последнего рассчитывали на стабильные поставки газа из России. Посмотрите на высказывания Шольца уже в марте и апреле, когда вовсю шла война. Они до конца и даже после него отказывались верить в то, что все изменилось, и рассчитывали на рациональность российского руководства. То есть, сделали ставку на то, чего просто нет. Но они до конца верили, что россиянам интересно зарабатывать деньги, а оказалось, что им интересны не деньги, а бредовые идеи в голове Путина. И, как я сказал, Россия дорого за них заплатит.

— В русском языке есть поговорка «на миру и смерть красна». Может быть, Путин видел последствия для России в связи с Зеленой политикой, которая уже в обозримой перспективе предусматривает отказ от ископаемых видов топлива, что оставило бы Россию без доходов и без шансов на место в новом мире? И тогда решился на этот «красивый» жест…

— Вот видите, в словацком и в любом другом языке из тех, которыми я владею, такой поговорки нет. Она хорошо отражает степень, в первую очередь, самодеструктивных действий российского руководства. Действительно, было понятно, что если ничего не менять в действиях России и жить исключительно с экспорта энергоносителей и, в меньшей степени, других ископаемых, то она бы потеряла львиную часть своих доходов. Но ближайшие 10-15 лет могли быть для России золотыми в смысле торговли газом и нефтью. Потому что газ был бы нужен в повышенных объемах для зеленого перехода. И это были бы последние 10-15 лет, в которые у России могли быть деньги для решения своих проблем по примеру арабских стран, которые используют свои сверхдоходы для развития других секторов экономики. Состояние этих секторов в России мы видим по состоянию их ракет, по состоянию машиностроения, по состоянию автомобилестроения, которое без западных комплектующих просто остановилось. России повезло иметь подушку для исправления ситуации и модернизации, но они выбрали мечту идиота, которая заключается в уничтожении Украины и разрушении единства Евросоюза.

— Ну, простая и понятная мечта. Это удобнее, чем думать и генерировать идеи.

— Нужно понимать, какую вы хотите страну, какой вы ее хотите видеть в будущем. Для создания этой картины будущего нужна свободная творческая энергия людей, синергия интеллектов и идей, чтобы они могли производить что-то с высокой добавленной стоимостью. Посмотрите на развитие информационных технологий за последние 20 лет… Это развитие продолжается и ускоряется. И это повлияет на то, что мы будем производить и потреблять энергию совершенно другим образом, чем делали это до сих пор. Есть известное высказывание о том, что каменный век закончился не потому, что закончились камни… Время нефти и углеводородов заканчивается не потому, что их недостаточно. Новый технологический уклад будет отвечать пониманию того, что морально в экономике и в политике — экономика, технологии и прогресс будут учитывать ценности. Потому что экология — это ценность. Пытаться остановить это – значит быть не на той стороне истории. Россия оказалась именно там.

— Тем не менее чего-то они достигли… Вы уже упомянули, что на фоне энергетического кризиса усилились аргументы противников отказа от ядерной и угольной энергии. Ведь это замедлит зеленую трансформацию?

— Да, конечно, замедлит, но не думаю, что надолго. Это будет зависеть от того, как будут развиваться события на войне и на каких условиях она закончится. Но на несколько лет задержка точно будет. Потому что в условиях нехватки газа как стабильного источника энергии будет идти поиск основного источника энергии, который будет использоваться в условиях перехода на возобновляемые источники. И это будет или ядерная энергетика, или уголь, или и то и другое. Этот период необходим. Его не перепрыгнешь. Но, глядя на то, как развиваются события на войне, я не исключаю, что украинцы справятся еще до декабря, и окажется, что вся паника на газовом рынке была зря. Потому что в значительной степени ВСУ сейчас решают среди прочих и цену на энергоносители.

— Мало кто так оптимистично настроен по поводу развития военных действий… (разговор произошел до того, как стало известно об успешном наступлении украинских сил на северо-востоке страны – прим. Reform.by)

— Я считаю, что шанс на это есть. Российская армия истощена. Я исхожу из того, что они уже показали все, что могли показать. И мы это видели во время наступления на Северодонецк и Лисичанск. С 18 апреля по 3 июля – это два с половиной месяца. День и ночь по 3-4 часа длились артиллерийские обстрелы. Они использовали на этом участке от 40 до 60 тысяч артиллерийских снарядов в день! За это время и с такими ресурсами они прошли 40 километров. Если еще в июне соотношение украинской артиллерии к российской было 1 к 10, то к концу лета стало уже 1 к 4. Это значительная разница. В июле украинское командование частично перехватило стратегическую инициативу, и теперь не только россияне решают, где будут проходить боевые действия. Когда россияне сосредоточились на участке Северодонецк-Лисичанск, украинские силы атаковали Херсонское направление и вынудили их перебрасывать силы. Это качественно новая ситуация, потому что с февраля по июль стратегическая инициатива принадлежала россиянам.

Еще один момент – использование ракет средней и высокой дальности – от 500 до 15 тысяч километров, что давало России подавляющее преимущество. На начало войны у них было 7 тысяч этих ракет разных видов. А если смотреть на современные типы: «Калибр», «Искандер», «Циркон», то их количество исчислялось не тысячами, а сотнями. И они уже три с половиной тысячи ракет выпустили. У них осталась где-то половина. И что, они расстреляют всё? А как же Китай? Япония, которая не скрывает, что хочет назад Курильские острова? Другие проблемные точки… Сомневаюсь, что они пойдут на то, чтобы расстрелять все свои запасы полностью. Или артиллерия: живучесть каждого артиллерийского ствола ограничена. Если вы стреляете по 40-60 тысяч раз в день, то достаточно быстро наступит износ стволов. И я не говорю о том, что украинцы уничтожают. Если они будут продолжать в том же духе, то через несколько месяцев россияне останутся без артиллерии. Украинцы тоже несут потери, за первые полгода войны они потеряли примерно половину своей военной техники, но идет её восполнение, причем восполнение за счет современного западного оружия, которое несравнимо качественнее российского. Украинские эксперты говорят, что им всего нужно 54 «Хаймарса» или оружия этого типа. У них пока есть 20, и они используют их только с июля, а посмотрите на результаты… А они получат еще 30. Или они говорят, что на каждый километр фронта им нужна одна артсистема калибра 155 мм. Это польские «Крабы», чешские «Даны», наши «Зузаны». Фронт имеет длину 1300 километров. Пока огромные потери россиянам наносят 300 таких систем. А что будет, когда к ним добавится еще тысяча? И насыщение украинской армии всеми типами современного оружия продолжается. А россияне потери своего современного оружия восполняют тем, что десятки лет гнило на хранении на складах. На начало войны у них было 3000 танков современных модификаций. Две трети из них уже уничтожены… Истощение идет по всем направлениям.

Падает и качество личного состава. По разным оценкам, из якобы 900-тысячной армии боеспособных войск было порядка 300 тысяч. 200 тысяч они послали в Украину сразу же. Да, сейчас проводят принудительные вербовки на оккупированных территориях. Но каково качество человеческого материала после таких вербовок? Давайте нас сейчас с вами посадят в танк Т-90, покажут, как рулить и как стрелять, и отправят на фронт. Много ли мы там навоюем? У украинцев было 200 тысяч военных, плюс 150 тысяч теробороны, плюс 600 тысяч резервистов, которых они подготовили за 8 лет войны, которые имеют реальный опыт действий в зоне АТО. Это больше, чем они реально сейчас используют. Ни по одному показателю у россиян нет положительной динамики. При этом сражение за Киев они проиграли еще в самом начале войны, когда имели подавляющее превосходство. Но тогда для них просто повторилась финская война, когда несмотря на огромный перевес в силах, они не смогли его реализовать. Потому что там были леса и узкие дороги, на которых их блокировали и уничтожали финны. То же самое делали и украинцы. И мы все видели, как в прямом эфире таяла эта 60-километровая колонна. Потому что когда загорается первая машина, останавливаются и все остальные. А попробуйте 60 километров по этой колонне поставлять воду, солярку, боезапас… В итоге они вышли оттуда, чтобы избежать окружения и уничтожения, и начали наступление на Донбассе, которое мы уже знаем, чем кончилось.

А сейчас 20 тысяч россиян блокированы на Западном берегу Днепра. По мнению наших военных, украинцы «варят жабу», постепенно повышая температуру, и в итоге, эти 20 тысяч вынуждены будут или уйти, или сдаться. А чем станет для Путина потеря Херсона? Таких поражений будет все больше. Ресурсов у России на масштабную войну осталось не более чем на 6 месяцев, после чего все посыпется. Поэтому Путин и пытается дестабилизировать и вынудить Запад прекратить поддержку Украины. Это ему не удастся.

— Что будет с обеспечением Украины электроэнергией и обогревом жилья украинцев этой зимой?

— Конечно, тут будут сложности, но во многих странах идут серьезные обсуждения того, как можно помочь и в этом направлении. Во-первых, идет выделение финансирования на восстановление центрального отопления там, где его можно восстановить. Это не так дорого. Кроме того, в ряде случаев Словакия помогает внедрять европейский опыт. В Европе, кроме Восточной, практически нигде нет центрального отопления. Одна словацкая частная компания закупила и переработала датские мобильные котельные, которые можно использовать там, где невозможно или не имеет смысла восстанавливать центральное отопление. Эти котельные могут работать на угле или на древесине. Разрабатываются и другие решения в рамках программы Slovak Aid. Но это внешняя помощь. Будут деньги на решение этой проблемы и у украинского правительства. В целом помощь Украине можно разделить на три части. Это всевозможные поставки, необходимые для ведения войны. Это финансовая помощь – по линии ЕС, США, отдельных стран и международных организаций Украине выделяются средства, необходимые для закрытия дыр в бюджете, необходимого восстановления и закупок оборудования. Украина одна не останется.

Нужно сказать, что масштаб решаемых проблем во многом будет зависеть от того, как будет развиваться ситуация на Запорожской АЭС, которая обеспечивает четверть украинской электроэнергии. Даже в худшем сценарии – если ЗАЭС будет полностью остановлена, то Украина подключена к европейской системе, и она будет получать электроэнергию от нас. Если же работа ЗАЭС будет восстановлена, то Украина вообще будет экспортером электроэнергии.

Если говорить о ситуации с обеспечением Украины газом, то возможность поставок газа в Украину есть. Нужно учитывать, что потребление газа там сократится. Перед войной они потребляли около 30 миллиардов кубометров. Около 20 добывали сами, еще 10-11 закупали. Сейчас их потребление сократится минимум на треть, возможно, и больше. Ведь огромную часть этого газа потребляли заводы металлургической промышленности, расположенные на юго-востоке – такие, как «Азовсталь». Сейчас они отключены и остановлены. То есть, ситуация с поставками газа не выглядит критической. Если потребуется, то что-то они закупят, чем-то мы поможем, уже в октябре поляки планируют запустить Baltic pipe, по которому пойдет норвежский газ. При необходимости этот газ можно будет поставлять и в Украину. Решения есть и будут находиться. Самое важное – что есть готовность приходить друг другу на помощь и проявлять солидарность. Ситуация непростая, но мы ее решим, и когда мы из нее выйдем, то наш регион будет находиться на качественно новом уровне взаимного доверия и добрососедских отношений.

— Насколько высоко вы оцениваете опасность ситуации на Запорожской АЭС? Могут ли россияне попробовать устроить новый Чернобыль или что-то похожее?

— Многое станет яснее после отчета МАГАТЭ, но уже сейчас очевидно, что ситуация угрожающая. Конечно, они могут там сделать все, что угодно, учитывая уровень цинизма. Но радиация не знает границ, и существует консенсус, что попадание радиации на территорию страны НАТО безусловно будет считаться нападением на НАТО. Я считаю, что это в корне меняет ситуацию. В целом циничные и злонамеренные действия России на Запорожской и Чернобыльской атомных станциях уже повлекли усиление и ускорение военных поставок Украине. Как я уже говорил, пока российских военных «кошмарят» 20 Хаймарсов. В случае ухудшения ситуации на ЗАЭС и прочих угроз третьим странам их может стать 50 или сто. В любом случае, это не останется без ответа, и Путин это отлично понимает.

Помните, в самом начале войны много переполоху наделал приказ, который Путин в прямом эфире отдал Шойгу о приведении стратегических войск – стратегического ядерного оружия – в боевую готовность? Тогда еще Байдена критиковали за недостаточно жесткую реакцию, когда он сказал, что США не пойдет на ядерную эскалацию. А впоследствии руководитель национальной разведки США Гейнс сообщил, что ничего не происходит – они следят за всеми боеголовками, но никаких новых действий не обнаружили. То есть, Путин просто врал в прямом эфире. Это были блеф и ложь, спектакль. Потому что Путин отлично знает, какая реакция последует в ответ на такие действия.

Несмотря на всю драматичность этой войны, пока можно сделать вывод, что есть если не договоренность, то понимание сторонами тех границ, по которым проходят «красные линии». Это неучастие сил НАТО напрямую в войне с одной стороны и неприменение Путиным оружия массового поражения — с другой. Конечно, в случае Путина не поворачивается язык назвать это джентльменским соглашением, но до сих пор он останавливался там, где понимал, что можно получить жесткий ответ от Запада, а этот ответ обязательно будет. Всем надоели эти угрозы. На события Запад не может повлиять, но и с ответом не будет тянуть. Потому что хватит.

— Вы давно говорите, что не существует альтернативы вступлению Украины в ЕС. Сейчас Украина получила приглашение, но сохранится единство в этом вопросе, когда ситуация перестанет быть такой угрожающей?

— Нет, это не просто ситуативное реагирование. В большинстве стран ЕС есть понимание, что нельзя повторять ошибок 2008 года с Грузией и Крымом и востоком Украины – 2014-го. Тогда многим казалось, что это разовые ситуации, это просто произошло и на этом закончится. Теперь есть понимание, что необходима долговременная стабилизация ситуации в Восточной Европе. Если это не будет сделано, то снова останется геополитический вакуум, в котором будут происходить такие вещи. Ранее, когда Украина добивалась ассоциации и приглашения в ЕС – это было их домашнее задание. Теперь есть понимание, что это наше общее домашнее задание.

Перед июньским саммитом были три группы стран, которые выражали сомнения в необходимости включения Украины в ЕС. Первую представлял премьер-министр Нидерландов Рютте, их аргумент заключался в том, что Украина – коррумпированная олигархическая страна, и зачем нам в ЕС вторая большая Венгрия. Венгрия – действительно большая проблема ЕС. Ему отвечали: «Окей, допустим, мы оставляем все как есть, позволяем Путину далее воздействовать на Украину и устраивать новые войны каждые 5-6 лет. Но расскажите тогда, каким вы видите свой бюджет. Мы все тогда будем не на зеленую энергетику переходить, а готовиться к войне. Вместо инвестиций в науку, образование, здравоохранение, рост благосостояния 60% вашего бюджета пойдет на военные нужды. На всей модернизации можно ставить крест и возвращаться во времена «холодной войны». Этого вы хотите?»

Вторую группу представляла Австрия, которую поддержали Словения и Хорватия. Они предлагали наравне с Украиной предоставить кандидатский статус Боснии и Герцеговине. Но Босния и Герцеговина – искусственное образование. Их трёхпалатный парламент за прошлый год принял три закона. Три! А странам-членам требуется гармонизация национального законодательства с 1500 нормами Евросоюза ежегодно. Это в среднем. Иногда больше. О чем можно говорить? Как это можно сравнивать с Верховной Радой, которая сегодня работает сверхоперативно. Третья группа – это Испания и Португалия, которые настаивали на том, что нельзя принимать новые страны, пока не ратифицированы всеми странами изменения в Договор о Конституции ЕС. Но ратификация может растянуться лет на семь. Вы хотите через семь лет приступить к решению проблемы этой зимы и всех других проблем, которые создала и еще создаст эта война?

Получилось, что война дала ответы на все аргументы. Пришло понимание цены, которую приходится платить за эту войну. Ведь Украина – это не Афганистан. Это война в Европе. Украина сейчас воюет не только за свое существование, но и за вашу зеленую энергетику, и за то, чтобы в вашем бюджете не было 60% расходов на военные нужды. Неужели вы им не поможете?

— Как вы оцениваете выполнение рекомендаций Украиной, и когда она сможет их выполнить?

— Завершение назначения руководителя Специализированной антикоррупционной прокуратуры было важным шагом и показало, что в Украине есть политическая воля к тому, чтобы выполнить все семь рекомендаций. Глядя на то, в каком режиме сейчас работает украинский парламент, можно сказать, что до конца года они примут все необходимые законы. Потенциальные проблемы я вижу только с седьмой рекомендацией, которая касается внедрения рекомендации Венецианской комиссии, касающейся национальных меньшинств, и внести изменения в закон об образовании 2017 года. Там предполагаются консультации с представителями национальных меньшинств. Во-первых, их там много. Во-вторых, сложно представить, как технически в условиях войны будут выглядеть консультации с представителями русского национального меньшинства относительно использования русского языка в государственных и образовательных учреждениях. В-третьих, можно предположить, что представители венгерского нацменьшинства, которых финансирует Виктор Орбан, будут вставлять палки в колеса. Есть проблемы и с реформой юстиции, но они решаемы при условии наличия политической воли. А она есть.

— Изменит ли эта война отношение западных обществ к таким вещам, как «шрёдеризация», связи политиков и чиновников с Россией или русским бизнесом, к экспертам и «журналистам», продвигающим кремлёвские нарративы?

— Да, изменит. Сам Шредер стал изгоем даже в своей партии. Это станет морально неприемлемо. Европа увидела миллионы беженцев из Украины. Они увидели собственными глазами женщин и детей, у которых отобрали их дома, которые бежали из-под бомбардировок и обстрелов. Как вы можете поддерживать и иметь отношения с тем, кто это сделал? Это станет неприемлемо и с точки зрения закона. В Словакии принят закон, предусматривающий уголовную ответственность за оправдание войны. Такие законы приняты или будут приняты и в других странах.

Эта война нанесет удар и по популистам. В Словакии и других странах Европы есть политики, у которых вся политическая программа заключается в том, что они кричат «Мы договоримся о дешевом газе!». Секундочку! Как это вы договоритесь. Да, сейчас ненормальная цена, она установилась в результате кризиса на рынке. Но это рыночная цена. Дешевого газа сегодня нет в природе. Себестоимость мегаватта на нашей словацкой электростанции, которая производит 70% словацкой электроэнергии – 30 евро. На рынок она поступает по цене больше тысячи. Это рынок, на котором случаются кризисы по разным причинам. У рынка не только положительные стороны, но и отрицательные. Или вы рынок хотите отменить? Отбросить весь прогресс, которого наши страны за последние 30 лет достигли, чтобы одну зиму согреться? А что вы еще хотите отменить? Инвестиции, рабочие места? Промышленность национализировать? А как вы это сделаете, не забрав у людей права и свободы, не закрыв рот журналистам? Так вы что, не дешевый газ хотите, а тоталитарное общество тут построить? Или вы думаете, что Путин, который разбомбил дома этих женщин и детей, и создал эту панику, из-за которой газ сейчас такой дорогой, продаст именно вам газ подешевле? Очень интересно! Расскажите, почему именно к вам Путин так добр, и вы ему что за это? Очень много вопросов теперь возникает к людям, которые дают такие обещания. Поэтому они будут перемещаться в совсем маргинальные политические круги и в разряд городских сумасшедших.

— В последнее время многие эксперты говорят, что на фоне провальной международной политики Германии и Франции центры силы и принятия решений будут смещаться в Восточную Европу. Согласны ли вы с этим?

— Ну смотрите сами. Польша инвестирует 14 миллиардов евро в армию. Они стремятся к тому, чтобы довести свою армию до 300 тысяч военнослужащих. Это будет самая большая сухопутная армия в Европе. Украина выйдет из этой войны не такой, как хотела Россия – демилитаризованной. Это будет очень милитаризованная страна с армией, подобной которой в Европе нет. Да и в мире, возможно. Ее будет иметь смысл сравнивать только с американской, британской или китайской. И в Украине, и в Польше живет почти по 40 миллионов человек. Это большие страны. Сколько будет выделено на восстановление Украины, пока неясно. Ясно только, что это большие суммы. Называются цифры и 300, и 500, и 750 миллиардов. Это будет гигантская стройка, которая подтянет экономику всех стран региона. На ближайшие лет 7-10 после окончания войны это будет фактор очень серьезного экономического роста. Это будет означать и рост влияния, потому что она сможет раздавать карты инвесторам. В Польше сейчас есть проблемы с экономикой, но если оглянуться на 15 лет назад, то можно оценить, какого прогресса она добилась за это время. Несмотря на временные трудности – это реальный субъект. То есть тут будут два сильных игрока с точки зрения военной силы, экономики и влияния. Если они смогут договориться между собой, то вполне смогут серьезно влиять на политическую ситуацию всей Европы.

В любом случае, мы увидим новую архитектуру Европы, которая будет опираться уже не только на Францию и Германию, но и на Польшу с Украиной. И Восточная Европа будет очень комфортно себя чувствовать в этой конструкции. А в случае политических изменений – в нее очень быстро впишется и Беларусь. Украина не только отбивает агрессию, но и протаптывает дорогу, по которой Беларуси, Молдове, Грузии будет за ней гораздо легче идти.