В Музее-мастерской Заира Азгура проходит выставка любительской фотографии «Фотомоменты и монументы». На ней можно посмотреть, как и на фоне каких памятников фотографировались беларусы «на память» в 1940-е — 1970-е.
Казалось бы, ну, что здесь такого. Памятники Ленину и Сталину, садово-парковая скульптура — и наши мамы и папы, бабушки и дедушки, которые замирают в «классической» позе перед монументами. Однако как всякая вернакулярная (любительская) фотография, подобный род творчества способен много рассказать и о монументальной скульптуре, городской среде и самих людях, которые — да! — даже в такой нехитрой практике, как «фото на фоне», умудрялись проявить свое отношение к запрограммированному ритуалу.
К такому выводу приходишь, побывав на небольшой экспозиции в выставочном зале Музея-мастерской Заира Азгура.
И все же начнем с идеи проекта.
Она зародилась еще в начале 2022 года, когда проект «Археология беларусской фотографии» разместил объявление о сборе винтажных любительских фотографий «на фоне монументов», сделанных в Беларуси. На адрес проекта пришло около 200 фотоизображений, из которых его куратором Владимиром Парфенком на выставку было отобрано сорок фотографий.
«Выставочный проект «Фотомоменты и монументы», в который включены фотографии из частных и семейных коллекций, надо рассматривать не как законченное исследование темы, а лишь как отправную точку, как начало интересного и захватывающего путешествия в наше прошлое, — отмечается в экспликации к выставке. — Временной интервал этого «погружения в прошлое» ограничивается 1940-ми — 1970-ми годами, а география охватывает такие большие города, как Минск, Могилев, Гомель, Молодечно, Бобруйск и места масштабом поменьше — Нарочь, Ждановичи, Острино, Шклов».
Фотограф и куратор проектов Владимир Парфенок уже не в первый раз делает выставку на основе любительского фото. Его проект «Археология беларусской фотографии» как раз популяризирует внимание к подобного рода фотографии — и здесь может вспомнить «пляжную фотографию», «фото новогодних праздников», фотографию из беларусских местечек и другие коллекции. (И к слову, Владимир Парфенок не одинок в своем деле, — в данном контексте стоит упомянуть и сбор винтажной любительской фотографии проекта VEHA: фотографии свадебных и похоронных ритуалов).
На данной же выставке — в центре внимания оказывается практически туристическая фотография, однако элемент (советского) памятника «включает» еще одно социально-культурное измерение проекта, когда явной становится идеология советского государства, проводимая через монументальное искусство. Однако в проекте «политическая составляющая» сознательно отодвинута на второй план, и главное место здесь занимают люди. Исследователей интересует «социальный ритуал» взаимодействия людей с монументами (в данном случае, с советскими монументами), а точнее — неожиданный сбой его воспроизведения.
Так что же может «рассказать» любительская фотография, которую часто фотографы-профессионалы не воспринимают как достойный их оценки материал? Она показывает как раз то, что не должно быть показано в профессиональной, а если мы говорим о советской журналистской, то значит регламентированной фотографии, — живую ткань жизни. И добавим — жизни в моменте небольшой паузы, отдыха, свободного времени.
Еще раз. Да, с одной стороны, в любительском фото может быть плохо выстроена композиция, выбран не лучший для фотографируемого человека ракурс, но есть непроизвольность принятых ритуалов и особое отношение фотографирующего к фотографируемым. То, что называлось непринужденностью, необязательностью, когда автор снимка и его «модель» включались в почти игровую практику «по правилам».
Как ни удивительно, но уже в 1950-е люди позволяли себе отклоняться от заданного сюжета «запечатления на память» — сдержанная поза фотографируемого человека на фоне пафосного монумента.
Преимущественно советское монументальное искусство в 1940-е — 1970-е — это были памятники вождей, общественных деятелей и садово-парковая скульптура.
Первые — стояли на высоких постаментах, указывали дорогу в светлое будущее, и были несоразмерно больше человеческой фигуры. Даже скульптура малых форм — «Девушка с веслом» возвышалась на небольшом основании, размещаясь над головой фотографирующих. Заданный режим взаимодействия с монументами предполагал определенный «социальный ритуал»: любования — в случае с «Девушкой с веслом», скульптурными изображениями атлетов, и поклонения, возложения цветов — в случае с вождями. Однако практика народной фотографии, что называется, внесла свои коррективы в задуманные регламенты.
Скажем, на выставке есть прекрасная фотография курящего мужчины на фоне монументального изваяния Сталина в парке — вся поза мужчины говорит о том, что это настоящий вызов. Кепка, тенниска, сигарета в зубах, и пристальный взгляд — мужчина явно предлагает другой режим взаимодействия с обликом вождя.
Фотография девушек в зимнем парке рядом с гипсовыми фигурами Ленина и Горького — прекрасные барышни уселись на колени к политическим деятелям. Благодаря снегу, который намело на постамент, девушки смогли забраться на монумент. Для 1950-х годов — это очень смело.
Пока мама и, видимо, ее подруга фотографируются в «классической» позе у фонтана со скульптурой «Девушка с веслом», ее сын исследует конструкцию объекта.
Многие беларусы делали такой забавных ход, как фотографировались боком к скульптурной форме, а то и с «тыла» памятника. Ритуал вроде соблюден, но называть эту фотографию традиционной достаточно сложно…
Фигуры вождей, все же, долгое время оставались рисковым вариантом для вольного взаимодействия, но вот архитектурные объекты, малые скульптурные формы, и любимый вариант — зооморфные фигуры — изваяния животных — позволяли фотографирующим включаться «в игру» «на полную катушку».
Например, взобраться на основу для архитектурной формы — шар — на набережной Свислочи в Парке Горького.
Приобнять скульптуру журавля в фонтане в местном парке.
Схватить за голову и хвост зубра.
Оседлать оленя.
Судя по снимкам, это была одна из самых распространенных и — соответствено — любимых скульптур для фотографирования. Оленей обнимали, гладили, на их спины садились, а на их рога вешали одежду. «Это не Лениниана, а олениана какая-то», — метко подметил один из посетителей выставки.
Следующий объект, обожаемый отдыхающими беларусами — это фонтан.
Здесь молодежь могла залезть в пустой фонтан и стать под сень монументальной композиции.
Добраться до скульптуры в центре объекта.
А то и занять ее место в пустом источнике, читая стихи друзьям.
Разумеется, что фотография из семейных архивов дает возможность проследить перемены в облике городов, отметить их архитектурные, ландшафтные вехи. Например, в экспозиции можно найти снимок минчан на фоне композиции «Мирный атом» — она была установлена до возведения скульптурного ансамбля в память о Якубе Коласе в 1972 году.
Фантастическая фотография молодых людей на площади в Молодечно — это 1960-е в самом их расцвете.
Музей планирует продолжить сбор материала и сделать вторую часть проекта по обозначенной теме, уже охватив период с 1970 по 1990-е. В этой серии, думаю, можно будет увидеть еще более раскрепощенное общество, когда на смену эпохи застоя в Беларусь пришла перестройка.
В контексте выставки также можно добавить, что проект задает горизонт большого исследования. В его поле зрения естественным образом попадает и сам Музей-мастерская советского скульптура, созданный для сохранения наследия Заира Азгура. Как его можно переосмыслить? К слову, в выставочное пространство включено несколько скульптурных моделей Азгура, которые не были реализованы в публичной среде. В частности, в экспозиции свой вариант взаимодействия предлагает гипсовый эскиз женской фигуры — одной из «жниц» известного барельефа Дворца культуры профсоюзов.
Продлится выставка «Фотомоменты и монументы» до 23 июля.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: