Тело остается одним из немногих общедоступных инструментов, с помощью которых беларусы могут рефлексировать эмоции, пережитые в 2020 году. После августовских событий в Беларуси набрали популярность «политические» и «протестные» татуировки. Кто-то запечатлел известные символы, кто-то находил собственные образы и знаки, чтобы сохранить память. Сейчас такое самовыражение стало рискованным: например, после задержания Павла Белоуса у него на запястье нашли татуировку с бело-красно-белым флажком и приравняли ее к пикетированию, именно за это Павлу дали первые 15 суток. Но не только те, кто уехал из Беларуси, а и те, кто остался, продолжают носить на своем теле память о 2020-м, которая помогает им держаться. Они показали Reform.by свои татуировки и рассказали свои истории.
Диане 19 лет, осенью 2020 года она уехала за границу по политическим причинам и сейчас работает администратором в службе доставки еды. У девушки десять татуировок, самую значимую, о которой пойдет речь, она сделала еще в Беларуси в начале сентября 2020 года.
«Решение было спонтанным. Оно было связано с задержанием моего мужа и его арестом на пятнадцать суток. Мне нужно было как-то снять стресс и придать себе сил.
Про эту татуировку спрашивают чаще, чем про любую другую, люди не стесняются комментировать, высказывать, что они думают насчет этой фразы. Я не отвечаю по существу, потому что это слишком важно для меня, не хочу делиться сокровенным с каждым любопытным, а часто бестактным человеком.
Не думаю, что это рефлексия. Могу сказать, что эта татуировка в моменты слабости заставляет и мотивирует меня быть смелой. Если внуки будут спрашивать о ней, я, наверное, пафосно отвечу: «Это было тяжелое время», — улыбается девушка.
Александру 33 года, он врач и работает в сфере реабилитации и физиотерапии. Свою татуировку он сделал в марте 2021 года.
«Бело-красно-белый флаг и слова «ЖЫВЕ» для меня являются символами против насилия и убийств мирных людей, символами объединения народа за честные и справедливые выборы, сплочения людей разных возрастов, разных доходов, разных профессий, но одной цели. А идею такой колючей проволоки — крови я почерпнул из работы российского художника Артема Лоскутова.
Я решил запечатлеть на своем теле события в Беларуси, потому что это повлияло на мою жизнь, на жизнь моих родных и близких. Я помогал в реабилитации людям, которые вышли на улицы в первые часы после фальсификации выборов, а их жестоко избивали и пытали, издевались над ними. Все происходящее изменило мою жизнь во всех аспектах, начиная с политических взглядов и заканчивая переездом в другую страну. У меня есть друзья, которые пострадали от режима и сидят в тюрьме. Я понял, что нельзя быть аполитичным, политика касается всех нас и нужно участвовать в политической жизни страны. Неправильно говорить «мне все равно, меня это не касается». Всех касается и коснется. Думаю, что в нашей стране запустились процессы, которые уже не остановить, мы войдем в историю как люди, которые помогли этому толчку, были этим толчком.
У меня поменялось мнение о людях. Было много героев, отважных людей, однако очень много людей с позицией «моя хата с краю», которые не вызывают у меня уважения, а вызывают сожаление и злость.
Я уже сейчас с гордостью рассказываю своему трехлетнему сыну о том, что это за татуировка и что именно она делает на моем сердце. Люди, которые ее видят, чаще всего понимают ее значение, в связи с какими событиями она была сделана. Когда я набивал ее, я был еще в Минске, и самым частым вопросом друзей было: «Ты не боишься, что тебя за нее убьют?». Сейчас татуировка легко может быть угрозой для ее носителя».
Алине 26 лет, она визуальная художница. В 2020 году ее муж попал на сутки, там ему угрожали, после его освобождения пара сразу уехала. Вынужденный отъезд дался Алине тяжело. Набить татуировку девушку вдохновил разговор с психотерапевтом.
«Я была на сеансе психотерапии. Рыдала, думая о задержании мужа, насилии в стране, своем разбитом из-за отъезда сердце. Я спросила психотерапевтку: «Как мне все это пережить?». Она тепло на меня посмотрела и ответила: «Постепенно». Я засмеялась сквозь слезы. А позже наскоро сделала быстрый эскиз и набила эту татуировку.
Сейчас я бы выбрала совсем другой дизайн, но отношусь с уважением к своему решению сделать именно так. Моя жизнь коренным образом изменилась, это был — и все еще есть — переломный момент, мне важно было оставить след на своем теле, чтобы возвращаться к этой истории постепенного переживания тяжелых событий.
Татуировка довольна маленькая, пока никто не спрашивал меня о ней. Лично рассказывать эту историю я готова только людям, которые мне симпатичны и кажутся мне чуткими. Удовлетворять любопытство всех желающих мне не хочется.
Я бы не сказала, что эта татуировка – способ рефлексии, — добавляет Алина. — Это скорее мой якорь, чтобы в моменты отчаяния, потерянности, печали зацепиться взглядом и вспомнить, что все [проходит] постепенно. Чтобы отрефлексировать события 2020-2021 годов в Беларуси и создать рефлексивную татуировку, мне нужно больше времени. Постепенно».
Анастасии 29 лет, она работает в IT. Свою татуировку набила в начале октября 2021-го, после года раздумий.
«Дала своему желанию сделать такое тату «промариноваться», чтобы быть уверенной в том, что я на самом деле этого хочу», — поясняет девушка.
Идеей татуировки она поделилась со знакомой тату-мастером, та согласилась нарисовать эскиз. По словам Насти, и для самой татуировщицы это тоже оказалось способом рефлексии.
«Моя татуировка — это аллегория на «Погоню». В ней сложно разобрать идею протеста, но она отражает мое видение событий 2020-го. И часто я нахожу в ней что-то новое помимо того смысла, который изначально закладывала.
Сначала идея была в том, чтобы сделать просто «женскую Погоню», где вместо меча цветы. Усадить на лошадь женщину вышло не совсем композиционно верно, и мы решили посадить девочку. Она оказалась похожей на меня в детстве, и я решила, что это дань моему внутреннему ребенку.
А сейчас, рассматривая картинку в целом, мне кажется, что мы все были детьми, которые верили в мирный протест. И еще что наша нация только-только встает на ноги и учится говорить. Так что детский подтекст очень ложится на все события последних полутора лет.
Я оставила след на своем теле, чтобы не забывать пройденный путь. Чтобы помнить, кто я и через что прошла. В моей биографии не было Окрестина, что, кстати, часто давило на совесть. Отчасти поэтому я и решилась на татуировку. Еще одна причина — это, как любят у нас говорить, закручивание гаек. Отсутствие активных действий на улицах заставляет думать, что все в прошлом, но нет — на моей руке красуется напоминание, что мы сможем!
Когда кто-то спрашивает о татуировке, я с радостью объясняю. Конечно, если это не малознакомый мне человек. Если кто-то через 20-30 лет поинтересуется у меня, что нарисовано на руке, я с гордостью расскажу прекрасную историю о красивых людях, которые выходили по воскресеньям и отстаивали свои голоса, про смешные плакаты, про прекрасных женщин с цветами. Конечно, я расскажу и об обратной стороне: про заключенных, про нереальные сроки, про крики за стенами Окрестина, про избиения и пытки хлоркой моих друзей. Плохого на ум приходит намного больше, чем хорошего, но моя тату сейчас греет меня теплыми воспоминаниями, потому что очень уж они нужны именно сейчас.
Татуировка — это действительно рефлексия. Вообще в набивании тату я вижу некий ритуал: через физическую боль я, наверное, снова проживала моменты августа 2020-го и отпускала ту психологическую боль, которая скопилась внутри за год «тихих протестов».
Кате Буниной 28 лет, она информационная секретарка молодежной организации «РАДА» (мы писали о ней). Девушка сделала татуировку в декабре 2021 года — в годовщину своей вынужденной эмиграции.
«Моя тату — это созвездие, которое я видела в Минске с балконов квартир, где жила. Для меня это про символ дома, про что-то постоянное, не зависящее от места.
Моя татуировка — часть рефлексии, это напоминание мне, что дом там, где я. Через год в эмиграции, когда ты не знаешь, когда сможешь вернуться в Беларусь, это важный момент, который помогает утрясти некоторые моменты в голове.
Я бы не сказала, что сейчас мне хочется или приятно рассказывать о татуировке всем спрашивающим, поэтому я могу ограничиться просто фразой: «Это о доме». Если внуки будут ею интересоваться, я расскажу как есть. Это важный этап в моей жизни, поэтому скрывать ничего не буду».
Александре Богуславской 25 лет, она журналистка. Свою первую и единственную татуировку девушка сделала в мае 2021 года, когда еще была в Беларуси. Для нее это был акт личной психотерапии и проявление гордости.
«Я хотела что-то очень маленькое и аккуратное. В целом я не фанат татуировок (эта — особый случай), поэтому хотелось что-то максимально сдержанное и не кричащее. Это значит, что варианты с «Погоней» на полплеча точно отпадали. Идея с тремя сердечками, наверное, очень банальна. Во время протестов в Беларуси многие рисовали их на домах, на асфальте, на плакатах. Вот так однажды я шла по улице, увидела бчб-сердечки на асфальте и решила, что именно такую татуировку сделаю. В тату-салоне мастер все сразу понял, мы согласовывали только размер. Делать белые сердечки мастер меня отговорил: слишком светлая кожа, было бы не так заметно и пришлось бы часто делать коррекцию. Заполнять их цветом мне тоже пока не хочется, мне нравится, что так тоненько сделано. И в таком виде, с черными сердечками, тоже все понятно.
События августа 2020 года я переживала очень близко, потому что я журналист. Я была на всех митингах, маршах, слушала истории про насилие, делала репортажи о политзаключенных — первые месяцы, наверное, вообще работала без выходных. Однако время шло, ситуация становилась все хуже, развязка все дальше, но я все равно продолжала жить исключительно этими событиями, писала статьи, обсуждала это с друзьями и родными. И это, конечно, очень психологическая история: мне казалось, что я не имею право думать о чем-то другом, раз люди страдают в тюрьмах, не могу жить дальше, строить планы на будущее.
Было очень страшно, тревожно, и где-то мне хотелось часть этой тревоги отпустить. Поэтому татуировка была актом терапии для меня. Я решила закрепить события 2020 года на своем теле, как будто «зачекиниться», сказать себе: «Да, это было в моей жизни, это было в моей стране, но это не значит, что я должна зацикливаться и останавливаться». И действительно, после того, как я ее сделала, мне стало легче в психологическом плане.
Я уверена, что мне будет что рассказать внукам о событиях в Беларуси, свидетелем которых я стала. Скажу, что эта татуировка символизирует, с одной стороны, весь ужас, случившийся с нашей страной в 2020 году, а с другой — солидарность и настоящее рождение нации. Скажу им, что эта татуировка очень важна для меня, она напоминает о событиях, которые пережила я сама. В любом случае, за эту татуировку мне точно никогда не будет стыдно. А вообще, я надеюсь, что к моменту, когда у меня будут внуки, мы будем жить в Беларуси, в которой не надо будет детям объяснять смысл моей татуировки, потому что наши символы будут повсюду.
Так как татуировка на руке в открытом месте, люди часто обращают внимание на нее, делают комплименты, говорят, что очень классная и стильная. Мне приятно, когда на нее обращают внимание, иногда я даже специально закатываю рукава, чтобы сделать ее заметной. Вопросов о смысле и значении татуировки еще никто не задавал — все же и так понятно. Поэтому в основном я получаю лишь комплименты».
Басе 23 года, до недавнего времени она была менеджеркой и занималась популяризацией беларусской культуры. Свою татуировку в виде логотипа объединения штабов Бася сделала в июле 2020 года.
«Усё пачалося з майго напалову жартоўнага твіта пасля затрымання Віктара Бабарыкі, што калі яго ўсё адно зарэгіструюць, то я наб’ю татуіроўку з сэрцам, якое было яго сімвалам (характэрнае, вострых формаў). Твіт выклікаў моцную рэакцыю, і я вырашыла ў любым выпадку набіць, нават калі не зарэгіструюць. Ужо запісалася на сеанс, ён пару разоў пераносіўся, і ў гэты момант адбылося аб’яднанне трох штабоў. Тры жанчыны — Святлана Ціханоўская, Марыя Калеснікава і Вераніка Цапкала — змаглі за лічаныя хвіліны пагаварыць, паразумецца і аб’яднацца. У мяне было вельмі моцнае ўражанне ад гэтага, пачуццё еднасці і таго, што мы разам, якімі б рознымі ні былі, у нас ёсць агульная мэта і сумесныя крокі. І я адразу зразумела, што гэтыя тры сімвалы — любоў, моц і peace — тое, што павінна застацца са мной.
Гэта не першая мая татуіроўка пра беларускасць. У мяне ёсць і арнамент. Але гэта, напэўна самая асэнсаваная і сэнсоўная татуіроўка. Яна зробленая да выбараў. І я разумела, што не пашкадую пра яе незалежна ад іх вынікаў, хаця нават і не магла ўявіць таго, што адбудзецца. Гэтая татуіроўка — частка мяне, пра важны этап майго жыцця і жыцця Беларусі. Я бачыла пасля ўжо, як многія іншыя набівалі такую ж тату. Не ведаю, ці рабіла б я гэта пасля выбараў. Там ужо ўзніклі іншыя сімвалы. Але мая са мной. І са мной назаўжды.
Спачатку, калі набівала, думала, што буду расказваць умоўным дзецям. Цяпер жа гэта апынулася больш доўгім шляхам. Але пры гэтым ёсць і надзея, што гэтыя сімвалы будуць у падручніку гісторыі. Я б распавяла пра тыя эмоцыі, з якімі я вырашыла набіць гэтую татуіроўку. А яшчэ пра тое, якія моцныя жанчыны. І як важна адчуваць еднасць. Што жыццё паварочвае зусім не так, як думаеш. Але галоўнае не здраджваць сабе і годна трымаць абраны шлях і сімвалы.
А яшчэ гэта прыгожа і мне падабаецца. Першы час людзі здзіўляліся татуіроўцы. Маглі і жартаваць пра тое, што будзе з ёй пры тым ці іншым раскладзе выбараў. Падчас саміх выбараў і пазней баяліся за мяне — калі, напрыклад, у верасні я была з ёй на сутках. Цяпер жа гэта для мяне яшчэ адзін спосаб нагадваць людзям пра тое, што адбылося і адбываецца. Напрыклад, я не ўжываю алкаголь, бо паабяцала ў лісце чалавеку не піць, пакуль ён сядзіць. Такім чынам на вечарынках, калі пытаюцца, чаму не п’ю, заўжды ўзгадваюць або даведваюцца пра палітвязняў. Так і з татуіроўкай: калі бачаць — рэспектуюць і, спадзяюся, задумваюцца хоць на хвіліну.
Прайшло дастаткова шмат часу, мая тату — адназначна частка майго цела, таму я сама не заўжды ўспрымаю яе як нешта асобнае, магу і забыцца. Пасля бачу і радуюся. І яна дакладна застаецца маёй самай знакавай. У планах набіць яшчэ нешта, звязанае з далейшымі падзеямі і маёй любоўю да краіны. Для мяне дадаць на цела часцінку чагосьці — гэта спосаб выражэння эмоцый».
Евгении 25 лет, она фрилансер. Татуировку сделала в июне 2021 года. По словам девушки, летом 2020-го она переживала о том, что предстоит стране, но не ожидала настолько масштабного протеста, это принесло радостное удивление. Женя сама участвовала в акциях и уже тогда задумывалась насчет татуировки.
«Но вот наступил 2021 год, и в конце января меня забрали на сутки. После суток у меня была депрессия, проблемы со здоровьем, походы к психологу. В один прекрасный момент я просто пишу знакомой татуировщице, что хочу именно эти цифры, а уже на следующий день еду их набивать.
Честно говоря, после суток я сначала напрочь отказывалась оставлять на своем теле что-либо, что будет связано с этим опытом. Но все же я приняла тот факт, что со мной это случилось и нельзя делать вид, что все хорошо. Для меня это огромный опыт, хоть и безумно негативный. Я рада каждому человеку, который появился в этот непростой период жизни: тюрьма очень сближает людей, как оказалось.
Поначалу было сложно делиться с людьми, потому что это травма, но сейчас с удовольствием рассказываю, многие мне очень сопереживают. Люди частенько спрашивают про татуировку не «что значит твое тату», а «как так случилось, что там вообще происходило, как ты справилась с этим». Потому что все всё понимают. Это те цифры, которые, наверное, будут помнить все беларусы, и даже не одно поколение».
Дарье 20 лет, она работала поваром, но две недели назад уволилась. Татуировку сделала 6 декабря 2021 года. Эскиз татуировки возник у нее в голове, когда она сидела на сутках в 2020 году, рассказывает девушка.
«Нас было десять человек, мы хотели сфотографироваться на выезде из города с флагом, и как только собрались, достали флаг, «скучковались», на нас выбежали около 10 человек в черном, в балаклавах. Бегали, кричали что-то типа «работает ОМОН, всем мордой в землю». Всех поставили на колени, женщину-пенсионерку ткнули лицом в землю. Затем всех начали «паковать» в машину, которая подъехала, а кто был на своих автомобилях, подсаживали человека в черном на пассажирское сиденье в качестве навигатора по маршруту к РУВД, чтобы без отклонений. Мне дали 15 суток по статье 23.34. Пока я сидела, я чувствовала невероятно сильную поддержку. Ведь каждый день мне приносили огромные пакеты с передачами от друзей, знакомых, мамы и совершенно незнакомых мне людей. Тогда у меня и появилась идея татуировки».
Дарья называет события 2020 года личной болью и болью каждого беларуса. Эту идею она и хотела отразить в напоминании на собственном теле.
«Изначально границы Беларуси были с колючей проволокой, но позже я отказалась от этой идеи, ведь это все должно когда-нибудь закончиться.
Татуировка набита не на самом видном месте, и знает о ней совсем небольшой круг лиц. Но никаких вопросов они мне насчет нее не задавали, так как сами прекрасно понимают, что она значит».
Яне 36 лет, девушка работает инженером-проектировщиком. Татуировку она сделала 30 сентября 2020 года.
«Моя татуировка — это надпись. Именно таким емким словом я обозначила то, что чувствую относительно событий 2020 года. Эскиз придумала сама, искала варианты шрифтов в интернете. Место выбрала такое, чтобы всегда было видно именно мне.
Решила сделать татуировку, потому что те события очень остро отозвались в моей душе и сердце, это останется со мной навсегда. Об этой татуировке я так и расскажу своим внукам, что я тогда ощутила, чего мне хотелось больше всего для себя, для нашей страны, для моих детей.
Даже и не помню, спрашивали ли у меня люди про нее, не обращала внимания, потому что на мнение людей мне как-то все равно. Если и спрашивают, то я так и отвечаю, что татуировка была сделана после начала событий 2020 года.
Сейчас это слово уже имеет какое-то следующее значение. Потому что именно этого я желаю всей душой, именно это терзает мою душу и причиняет душевную боль. Я хочу, чтобы на свободу вышли все наши политзаключенные».
* * *
Понравился материал? Обсуди его в комментах сообщества Reform.by на Facebook!