«Среди моих знакомых оптимистов не осталось». Игорь Банцер о своем заключении и жизни после

Политзаключенный рок-музыкант, лидер панк-группы «Mister X» из Гродно Игорь Банцер отбыл весь срок за свой дерзкий перформанс — танец без штанов перед машиной милиции 5 сентября 2020 года. Пять месяцев в СИЗО гродненской тюрьмы (они были зачтены как день за два на «химии», 16 дней сухой голодовки во время суда, подорванное здоровье, приговор по статье о хулиганстве сроком в 1,5 года ограничения свободы с направлением в исправительное учреждение открытого типа. С 17 июня Банцер отбывал наказание в ИУОТ №9 в Витебске. А 17 декабря он вышел на свободу. С подорванным здоровьем и отсутствием планов на жизнь, но все же с желанием оставаться на родине, несмотря на давящую атмосферу и пессимизм друзей. Об этом Игорь Банцер рассказал Reform.by.

«Понимание того, что ты не свободен, и там, и там одинаковое»

В целом на «химии» в Витебске особых проблем не возникало, говорит Игорь.

— Там у меня не было никаких вопросов. Сами сотрудники исправительного учреждения «химию» характеризовали как армию. Со стороны начальника ко мне было неприятное отношение: подколки, насмешки. Но это проходящий момент, и это можно было пережить.

Но все же пребывание в таком месте давалось непросто, отмечает Банцер.

— Человека вырывают из нормальной жизни. Очень тяжело принять, что ты вроде как в тюрьме, но и вроде как на свободе, но с тобой везде милиционеры, ты выходишь на работу, но все равно возвращаешься в комендатуру. Видел по разговорам с другими политзаключенными, как им это тяжело. И сам ловил такие моменты. Видел улицу, ходил в магазин и понимал, что те «химики», кто воспользовался возможность сбежать из страны, возможно, были правы. Но мой выбор был остаться.

И химия, и колония — все тяжело. Я встречался на «химии» с людьми, которые считают, что в колонии проще, а другие считают, что ПКТ (помещение камерного типа, карцер — прим. Reform.by) еще проще, не надо ходить по лагерю строем. У каждого свой подход к жизни.

Но понимание того, что ты не свободен, — оно и там, и там одинаковое. На химии это понимание более острое, потому что в колонии ты сидишь за забором, а здесь ты сидишь и вроде как видишь улицу, но каждый раз возвращаешься в барак, как провинившийся школьник. Это, мне кажется, по психике бьет больнее, — считает музыкант.

«В карцере не происходит ничего, занимаешься самокопанием»

Но смотреть на улицу Игорь Банцер имел возможность далеко не весь свой срок на «химии».

— За шесть месяцев я 82 дня пробыл в ШИЗО, — говорит мужчина.

В первый раз Игоря отправили в штрафной изолятор — или, опять же, карцер — 5 августа. Он провел там 40 суток, из которых 19 голодал. 14 сентября его выпустили, сообщив, что начальник ИУОТ будет подавать в суд документы на перевод Банцера, как «злостного нарушителя», на более строгий режим — в колонию. И спустя две недели суд, проходивший прямо на «химии», принял такое решение, заменив ему остаток срока на 1 месяц и 25 дней колонии. Однако адвокату удалось обжаловать это решение из-за его несоответствия законодательству, и 29 октября Банцера вернули в ИУОТ. Но уже 1 ноября снова отправили в ШИЗО — сначала за сон в неположенное время, затем за то, что отказывался проживать вместе с осужденными с низким социальным статусом.

Спустя 20 суток Игоря выпустили из ШИЗО. Еще через три дня суд рассмотрел жалобу и отказался отправлять его в колонию. Но уже на следующий день он снова попал в карцер, где был уже до самого освобождения. Сначала — за то, что прислал журналистам видео об условиях на «химии». По отбытии 10 суток ему добавили еще 10 — из-за якобы плохой уборки в камере.

После этих десяти суток Банцеру снова стали предъявлять претензии насчет уборки. Полагая, что ему уже все равно продлят ШИЗО, Игорь взял стоявшую в камере урну и вывернул ее прямо перед сотрудниками колонии. На вопрос «что это?» он ответил: перформанс и арт-инсталляция «Мусор в мусоре». Но оставить его в карцере за «невежливость к сотрудникам» смогли только на двое суток, которые оставались до конца его срока наказания.

О своих 82 днях в ШИЗО Игорь Банцер говорит так: бывают сроки и побольше.

— Многие люди проводили сотни дней в ШИЗО, тот же Жемчужный (политзаключенный Михаил Жемчужный за решеткой с 2014 года, провел в карцере более 500 суток — прим. Reform.by).

Это неприятно, тяжело в физиологическом плане — холодно, голодно, особенно мне с моим питанием, — признается Игорь, который и в заключении остался вегетарианцем. — В карцере не происходит ничего — тебя закрывают в четырех стенах и изолируют от внешнего мира. Когда остаешься там один, занимаешься самокопанием и саморефлексией. Когда были со мной люди, было общение, но в основном это мысли внутри себя. Самый главный вопрос — все ли я сделал так, нигде ли я не ошибся?

Сейчас, после всего перенесенного, говорит музыкант, он чувствует себя «достаточно сложно».

— Организм ослаблен, сейчас пытаюсь записаться к врачам и на анализы. Творческих идей у меня много, но реализация их отложена на неопределенный срок. Сейчас для меня очень важно поправить здоровье. Уезжать из страны я не собираюсь. Я гражданин Беларуси и не поеду лечиться в другую страну, я буду лечиться здесь, — подчеркивает он.

«Быть с семьей — главный план, я не революционер»

Музыкант говорит, что сейчас ничего не планирует на будущее, его план максимум — дожить до Нового года.

— Потом будет план максимум — дожить до января. Потом — пережить три месяца. И так маленькими шагами восстановить себя в ритме обычной жизни, научиться планировать дальше одного дня.

Планы пока примитивные, но это моя реальность. В понедельник, 20 декабря, я встал на профилактический учет и буду устраиваться на работу. Хочется планировать далеко идущие события, но сейчас в любой момент меня могут вызвать к себе силовики, могут прийти домой и проверить меня.

Я банально хочу пожить обычной жизнью, подышать воздухом не через решетку, пообщаться с семьей. Быть с семьей — главный план. Да, я не революционер, я мечтаю просто провести больше времени с родными, — признается 42-летний мужчина. У них с женой трое детей.

Еще Игорю нужно найти время ответить на письма, которые люди присылали ему в поддержку. Неотвеченных осталось около ста.

— Я всегда говорил, что меня поддерживало достаточно много людей. Письма — это самая важная вещь, когда находишься в тюрьме. Я всех призываю писать политзаключенным, я сам продолжу поддерживать всех. Единственный ненасильственный способ показать свое отношение к этой реальности — это написать письмо. Иногда письма бывают самым важным событием, когда человек сидит. Я знаю это по себе, — добавляет политзаключенный.

«У нас сейчас будет общенациональная травма»

Тяготит Игоря Банцера не только ухудшение физического здоровья. Он признается: после освобождения с каждым днем сильнее осознает, что на свободе все стало сложнее, чем казалось в заключении. Старается держаться в позитивном настрое, но не уверен, что удержится.

— У меня было понимание, что на свободе не все хорошо, но, когда выходишь, начинаешь общаться с близкими людьми — картина приобретает чуть больше нюансов, которых не знал, будучи в заключении. Ментально мне сейчас достаточно тяжело, но и процесс адаптации происходит. Стараюсь больше думать о своем здоровье.

Когда отбываешь срок, там ты зациклен на решении собственных проблем. А когда ты уже вышел на свободу и остаешься в Беларуси — замечаешь отсутствие улыбок у людей, замечаешь их зажатость. Выйдя из тюрьмы и возвращаясь в реальность, я понимаю, что был прав, когда думал, что у нас сейчас будет общенациональная травма, которая растянется на десятилетия. Состояние депрессии — общее состояние у большинства беларусов сейчас. Когда попадаешь в эту атмосферу, она обволакивает со всех сторон, и от этого становится не по себе. Грустно это.

Очень странно я себя ощущаю в этом моменте. Среди моих знакомых оптимистов не осталось вообще. Я пытаюсь сохранять позитив, но не знаю, как я буду себя чувствовать через неделю, — говорит музыкант.

* * *

Интересный материал? Обсуди его в комментах сообщества Reform.by на Facebook!