«Пример того, как мне хотелось бы жить»: воспоминания о Валерии Лобко. Часть 2

Reform.by продолжает и завершает проект, посвященный памяти выдающегося фотографа и педагога Валерия Лобко.

Во второй части мы собрали суждения и воспоминания о своем учителе и персоне влияния у Юрия Элизаровича, Игоря Савченко, Андрея Ленкевича и Юрия Федоренко, предоставив слово разным поколениям фотографов.

Стартовым вопросом во многих интервью был вопрос о любимой фотографии авторства Валерия Лобко. Но как отмечали многие авторы, феномен персоны Валерия Дмитриевича заключался не только в этом.

Справка. Валерий Лобко родился 12 июля 1951 года. Окончил Белгосуниверситет по филологической специальности в 1974 году. В фотоклубе «Мінск» — с 1972 года. По приглашению Юрия Васильева вел «Студию-2», «Студию-3» при творческом объединении в 1980-тых. В начале 2000-ных преподавал в Творческих мастерских при Академии искусств. Был куратором фотографических курсов ЕГУ в середине 2000-ных. Основал и разработал собственную образовательную систему, которая оказала влияние на несколько поколений авторов. Фотограф, лауреат международных выставок. Его работы хранятся в фондах Moderna Museet в Стокгольме, Музее фотографии в Оденсе, Королевской библиотеке в Копенгагене. Был избран председателем Союза фотографов БССР, организации, которая перестала существовать вместе с распадом Советского союза. Ушел из жизни 7 октября 2008 года в Вильнюсе.

«Если бы это чудо произошло…»

Юрий Элизарович, фотограф, выпускник «Студии-2» при фотоклубе «Мінск», создатель и куратор студии- фотоклуба «Панорама».

— Когда у нас был свой фотоклуб «Панорама», мы там проводили небольшие выставки. Среди них — и выставку работ Валерия Лобко. Это была подборка портретов его авторства, которые тогда, безусловно, всем нравились, и прежде всего поражали возможностями фотографии. Тем, что с узкой пленки, на бромо-серебряных материалах можно получить такое изображение. Возможно, не всегда это было необходимо, такая техническая виртуозность, но она, безусловно, впечатляла. Очень мало сейчас людей при современных цифровых возможностях, Фотошопе, может понять, насколько тогда это было непросто — создать отпечатки такого качества. Тогда же нам всем хотелось научиться делать такую фотографию.

Как ни удивительно, но на той выставке мне запомнился больше всего портрет Влады Счастной, дочери художницы Нины Счастной. Эта фотография в отличие от широко известных портретов артистов балета, где Валерием были продемонстрированы все технические навыки, предполагала достаточно ограниченный набор технических приемов. И тем не менее их оказалось абсолютно достаточно.

Чудесный свет, насыщенное, такое «густое», «наваристое» изображение. Это работа, которая могла бы быть и живописной, и появиться двести, триста лет назад, и которая — и через двести и триста лет будет восприниматься абсолютно гармонично. Она в моей памяти стоит до сих пор. В ней есть все, за что я люблю фотографию. И остановившееся время, и отпечаток личности снимающего фотографа, и личность снимаемого. И при этом в этой фотографии смотришь именно на изображение, а не на то, как она сделана. В данном случае это просто становится не важным.

— Интересно, это была какая-то заказная работа?

— Не думаю. Предполагаю, что Валера познакомился с Владой Счастной у ее матери — художницы Нинель Счастной. В те далекие советские времена она организовывала культурный салон. Валерий приглашал меня туда несколько раз, но я так и не сумел дойти, о чем сейчас жалею — возможно, мои акценты в общении сместились бы. Сам Валерий бывал там неоднократно, и скорее всего там с Владой и повстречался.

— Можно ли говорить о том, что портреты — это был любимый фотожанр Валерия Дмитриевича?

— Он был известен именно портретами.

Другое дело, что со временем, на смене эпох, начал просыпаться интерес к другой фотографии. Если у нас в Беларуси Валерины портреты еще поражали, то когда я их брал в Москву, Ленинград, там люди искали уже что-то новое. Технические вещи уже не были любопытны, — был запрос на новации в области эстетики, подходов к фотографии. Валерий и сам достаточно быстро это понял и перестал снимать портреты.

А через какое-то время и вовсе практически перестал снимать.

— А его эксперименты с новой фотографией — он вам показывал?

— Нет. Наверное, он считал, что его результаты в этом не так убедительны, как результаты его учеников.

А потом произошла традиционная вещь — перемещение сферы внимания. Для меня по прошествии времени в целом удивительно то, что Валера вообще занимался фотографией. С его информационной базой, системным анализом, интеллектом, он мог заниматься всем, чем угодно. И фотография, на мой взгляд, на самом деле не давала возможностей для полноценной реализации его качеств.

Может быть, как раз поэтому он и занимался организационными процессами, пытаясь создать вокруг себя систему, которая позволила бы реализоваться и другим, и в том числе, себе.

— Многие в самом деле выделяют Валерия Лобко как наставника, оставляя его фотографическую ипостась в тени.

— Тут все не так однозначно. На самом деле, Валерий занимался не только наставничеством. Я бы сказал, что он хотел создать целый мир. Вернее, так: наставничество — это было частью его не осознанной, но интуитивной попытки создать комфортный, убедительный, культурный мир для фотографии и фотографов.

Валера кроме своих образовательных студий ведь инициировал и выпуск художественного альбома, посвященного творчеству молодых авторов. Им же в конце 1980-тых с целью формирования общего арт-пространства была создана Ассоциация клубов, куда входили фотоклубы «Мінск», «Крыніца», «Панорама», объединение «Правінцыя». Он же возглавил и новосозданный Союз фотографов.

Валерий хотел придать фотографии статус, расширить возможности сферы ее восприятия. И пусть эта попытка строилась на базе существующих систем в Советском союзе, — на самом деле Валера мыслил гораздо шире.

Тогда мы относились к этому как к реальной возможности изменить ситуацию и отношение к фотографии в стране. И если бы это чудо произошло…

— … а оно не произошло, на ваш взгляд?

— Как сказать. Чуть ли не каждая третья выставка в залах сегодня — это выставка фотографии. Но, пожалуй, за этим исключением, отношение большинства к фотографии поменялось мало. В стране нет фотографического музея, специализированных изданий, специализированных фотогалерей. Очень мало искусствоведов и специалистов, которые пишут о фотографии. А ведь Валера пытался раскрутить и это «колесо».

Чудо не случилось, хоть и Валерий сделал для этого очень много.

— Почему оно не случилось?

— По разным причинам. Может быть, и мы ему мало помогали. И у людей, страны были другие запросы.

Если вернуться к тому, почему все-таки Валерина фотография оказалась в тени его наставнической деятельности, то тут есть еще такой момент. Когда Валерий занимался организационными вещами, он чувствовал, что должен кому-то. А когда своей фотографией — то должным самому себе.

А я по собственному опыту знаю — долги себе прощать легче всего. Хотя на самом деле они, может быть, самые главные и важные. По большому счету, это долг не самому себе, а тому, кто тебя в этот мир привел.

«Брал с собой саквояжи наших работ»

Игорь Савченко, фотограф, один из авторов Минской школы фотографии.

— Я вспоминаю Валеру без фотографий. Больше коллегиальное общение. У нас была тройка-четвертка совместных поездок — Копенгаген, Москва, Берлин. Всякие там обстоятельства путешествия. Вспоминаю, как он работал в Институте зоологии Академии наук — и как в его лаборатории собирались. Середина 1990-тых где-то.

Но начнем с того, что я не являюсь его учеником.

— Но вы же были слушателем студии-фотоклуба «Панорама», которую, в свою очередь, вел Юрий Элизарович, который как раз являлся учеником Валерия Лобко.

— В «Панораму» я уже ходил на финише ее деятельности. Потом «Панорама» перестала быть «Панорамой».

Если говорить о влиянии, то я бы сказал, что оно было опосредованное. В том плане, что оно способствовало раскрытию того, что в человеке есть. Это как раз было.

— Через это общение фотография для вас открылась с новой стороны?

— Это как раз от Валерия не зависело. Это произошло по другим причинам — просто мое пребывание в этой среде этому способствовало.

«Панорама» — там был больше такой пикториальный уклон. Но в то время мне это было уже не интересно. Просто они все-таки отличались от фотоклуба «Мінск», но пока еще это была не «Правінцыя». Потом я уже перешел в «Правінцыю», так сказать, по факту выдаваемого мной тогда продукта. То есть, у меня пошли другие фотографии, и поэтому я там и был. И тоже, когда у них уже все заканчивалось.

— Помните момент знакомства с Валерием?

— В фотоклубе. Не помню в какой день, четверг или вторник, но помню, что в тот день был Иван Петрович. Наверное, год 1988.

Откуда-то я услышал, что в клубе усиленно массируется тема создания Союза фотографов. А я тогда уже думал как мне профессионализироваться в фотографии, свалить с инженерной работы, поэтому у меня были такие иллюзии, что Союз — раз! — и обеспечит это все. С такими разговорами и подошел к Валерию. Он меня выслушал и провел к Ивану Петровичу, который всегда был склонен к административно-важной работе. Мы поговорили.

Потом я стал «вертеться» в этом всем, там уже пошли наши локальные выставки. И Валерий мои ранние штуки (фотографии — Reform.by) на тех выставках видел.

А потом у меня была выставка в магазине «Искусство» в районе Гвардейской. Там заведовала директриса, которая не знаю почему благоволила к фотографии. Я тогда приперся с картинками: «А не сделать ли нам выставку?». А она говорит: «А почему бы и нет?». И все состоялось.

Помню, расклеивал по городу в переходах самопальные афиши. Штук десять. Принес тетрадку на выставку — «книгу отзывов». Не знаю каким образом, но об этой выставке стало известно Валерию. И он отправил Ивана, чтобы он там что-нибудь «накропал» в эту «книжку отзывов».

Но там у меня были такие ранние штуки (фотографии — Reform.by).

— А дальше?

— А дальше была совместная коллективная выставка «Панорамы» в Троицком в Литературном музее. У меня тогда пошли уже другие штуки, нормальные. Валерий, естественно, на выставку пришел и все это тоже увидел.

— Он что-нибудь сказал вам?

— Ничего.

Потом уже понеслась выставка в Музее кино в Москве. Я на нее не поехал. Но Валерий ездил и просил меня дать картинки.

Тогда же, в 1990-тые, состоялась его знакомство с кураторами, которые делали альбом «Фото манифесто». Тоже был запрос на картинки — и Валерий всем этим занимался.

— Как-то все одно за одним пошло, так?

— Да. И в 1991 году, когда была вторая выставка в том же Музее кино в Москве, Кожемякин, Парфенок, Валерий, я, Москалева, Шахлевич — мы все туда поехали.

Потом Валерий стал ездить в Копенгаген, Стокгольм. Тоже брал с собой саквояжи наших работ. Своих — чуток. В основном — наши картинки.

— Как вы вспоминаете это время?

— Как начало карьеры.

Понятно, что там все как-то сошлось. Будем реалистами: если бы не было этого интереса мира к Союзу (Советскому Союзу — Reform.by), такого бы точно не было.

Там просто все пошло одно за другим: выставки, публикации, и так далее. Не могу быть уверенным, что я бы, скажем, сподвигся на свои профессиональные изменения. В 1991 году я в итоге уволился, что называется, в никуда.

На самом деле, этих моментов было много.

Если бы я не увидел, скажем, фильм Сокурова «Одинокий голос человека». Там живая кинохроника была «втиснута» в видеоряд. Не увидел «Зеркало» Тарковского. Там и хроника, и отсылки к Брейгелю. Я тогда, когда все это увидел, подумал: е-мое, так вот как на самом деле можно делать!

А мне этого и в голову не приходило.

Если бы там не послушал бы на пластинках Брукнера пресловутого, и так далее, и тому подобное, еще и еще. Да и если бы не приперся в клуб — ничего бы не было! Наверное, сейчас работал бы каким-нибудь начальником отдела НИИ, и все.

Я даже думаю, что то, что и Валерий на тот момент был в фотографии, это просто совпадение. Что фотографический период его жизни попал именно на этот исторический отрезок времени.

Но хорошо, что это совпадение было.

«Не хапае размоваў з імі»

Андрэй Лянкевіч, фатограф, кіраўнік праекта Месяц фатаграфіі ў Мінску, заснавальнік серыі «Бібліятэка МФМ», у межах якой быў выдадзены каталог Валерыя Лабко «Заўтрашняя фатаграфія».

— Як фатограф лічу, што паўнавартаснае выказванне адной фатаграфіяй зрабіць немагчыма. Таму, калі выбіраць любімую работу Валерыя Лабко, то трэба казаць пра серыю фотаздымкаў.

Для мяне гэта — «Палеская серыя». Нават не ведаю як гэта сфармуляваць, але ў гэтых патрэтах я ўбачыў тую самую магію, якую хацеў паказаць у «Паганстве» (Вядомая серыя Андрэя Лянкевіча, якая была аформлена ў аднайменны фотаальбом ў 2010 годзе — Reform.by).

— Ты ўбачыў яе да свайго праекта?

— Значна пазней. На жаль, на той момант фотаздымкі Валерыя Лабко з гэтай серыі існавалі толькі ў якасці адбіткаў у яго калекцыі і калекцыі яго дзяцей. Толькі потым, калі мы пачалі сканаваць выявы, рыхтуючыся да выставы і выдання каталога, я паўнавартасна з імі пазнаёміўся. І гэта было для мяне вельмі моцнае ўражанне — магічнае спалучэнне класічнага партрэта і прасторы Палесся, што ёсць у гэтых партрэтах.

Прызнаюся, я не фанат класічнай фатаграфіі. Для мяне гэта эпоха, якая сышла, але да якой я стаўлюся тым не менш з павагай. Больш-менш я разумею як гэта рабілася — чаму, хто і як адкрываў пэўныя накірункі ў якія гады. Але тое, што я ўбачыў у фатаграфіі Валерыя Лабко, — мне вельмі блізка. Бо тут я сапраўды ўбачыў магію Палесся, а не звычайны партрэт, маўляў: пасадзіў чалавека, упала святло, і засняў.

— Ты ведаў асабіста Валерыя Дзмітрыевіча?

— На жаль, не. Бачыў яго пару разоў.

— Адкуль тады прыйшла ідэя зрабіць яго фотаальбом?

— Ідэя Бібліятэкі Месяца фатаграфіі ўзнікла таму, што мы ўбачылі вялікія прагалы ў гісторыі беларускай фотаграфіі — большасць фатографаў старэйшага пакалення не маюць сваіх манаграфій. І тыя аўтары, хто сышоў ад нас. Архівы не захоўваюцца. Бо каб іх захаваць і сістэматызаваць, трэба шмат часу, высілкаў, і амаль ніхто са старэйшага пакалення гэтым не займаецца. Таму ў нашай камандзе Месяца фатаграфіі і паўстала ідэя выдання альбомаў.

І канешне, адна з першых манаграфій была прысвечана Валерыю Лабко. Проста таму, што гэта чалавек, які ў той час толькі адышоў ад нас, якога ўсе ведалі, і які спрычыніўся амаль да ўсяго ў беларускай фотапросторы.

— Кім для цябе паўстаў Валерый Дзмітрыевіч праз даследаванне яго дзейнасці, творчасці?

— Для мяне Валерый Лабко з’яўляецца прыкладам таго, як мне хацелася б жыць. І я спадзяюся, што так жыву.

На мой погляд, ён быў чалавекам, які інтуітыўна жыў у гэтым свеце. Але ўсе справы, якія пачынаў рабіць, ён даводзіў да свайго ідэалу: ад вырошчвання кактусаў (у яго была самая вялікая калекцыя кактусаў у Савецкім саюзе) — да стварэння Беларускага саюза фатографаў. У каханні, размовах, тое, што я чуў ва ўспамінах людзей, якія яго ведалі, тое, што чытаю паміж радкоў — у кожным накірунку, якім ён займаўся, ён дасягаў поспеху.

Вядома, гэта быў не просты чалавек. На мой погляд, ён вельмі моцна ўсе адчуваў.

— Чаму ты так думаеш?

— Нават яго вядомы партрэт Таццяны Шаматавец — таму пацверджанне. У гэтым здымку бачна яго велізарнае каханне да гэтай жанчыны. Хоць, падаецца, чорна-белай фатаграфіі больш уласцівая гульня з формай, і ў ёй складана перадаваць пачуцці, — але Валерый быў здольны гэта зрабіць.

— Ты хацеў бы з ім пазнаёміцца?

— Вядома!

Ды яшчэ адна вельмі важная рэч. Наколькі я чуў са слоў іншых, ён мала выказваў свае меркаванне ў апошнія гады. І тое для мяне дужа цікава. У гэты момант разумееш, як хутка ён адышоў ад нас, як шмат мог бы распавесці, таму што, відаць, увесь гэты час Валерый пра нешта думаў, і спрабаваў сябе ўпісаць у новую фатаграфію. Ён быў таксама прыкладам чалавека, які думаў пра новае слова ў фатаграфіі.

Я разумею, што для старэйшага пакалення ў той час адбылася пэўная тэхнічная катастрофа. Тое, да чаго яны ішлі дзесяцігоддзямі, вывучалі оптыку, хімію, фізіку, святло — усё гэта ў адзін момант стала не патрэбным, каб ствараць фатаграфію. Мне падаецца, што Лабко пра гэта думаў, але, на жаль, не паспеў падзяліцца сваімі разважаннямі.

Зараз мне было б пра што з ім паразмаўляць з вялікай цікавасцю. Тое самае, як і з Юрыем Сяргеевічам Васільевым. Гэтыя людзі сышлі на зломе розных эпох: сацыяльна-палітычнай, якая адбываецца зараз, альбо тэхналагічнай, якую заспеў Валерый Дзмітрыевіч.

Вось гэтага мне моцна не хапае — размоваў з імі.

«Фотография меня тогда «зацепила»

Юрий Федоренко, фотограф, арт-директор PLAN A photoproduction, выпускник Творческих мастерских при Академии искусств.

— Я посещал два курса Валерия — курс по фотографике в Творческих мастерских при Академии искусств, и курс по студийной съемке.

Из моих коллег помню Андрея Аношку, Дениса Карницкого, Настю Карасеву…

Из преподавателей кроме Валерия — Владимира Терентьева, Алексея Ильина. Сергей Суковицин к нам приходил, но не помню, чтобы он у нас преподавал на постоянной основе.

— Чем вам запомнилось обучение у Валерия Дмитриевича?

— Если говорить технически, то я помню как на первых курсах мы бегали с «Зенитами», снимали на пленку, проявляли. А позже была работа студийным и естественным светом. Не помню деталей, но помню главное впечатление — на этих курсах я «заразился» фотографией. И это случилась благодаря Валере.

— Что он вам рассказывал?

— Валерий запомнился тем, что он все время искал информацию. Тогда интернет был не очень развит, но он откуда-то что-то качал, сканировал книги, статьи, и все это приносил нам. Не жалел найденного материала. Специально искал информацию, и специально ею делился.

Помню, он рассказал нам про ломографию, и сподвиг меня ею заняться.

Совсем недавно мой младший сын отыскал камеру, которой я снимал ломо. На аппарате обнаружилась красная изолента — а значит там недоснятая пленка. Видимо, придется доснять и проявить (смеется).

— Валерий Дмитриевич давал вам советы?

— Он что-то отмечал. Помню, я ему показывал свои фото архитектуры. Я ездил тогда во Францию, снимал. И Валерий указал мне на определенные цветовые акценты. Интересные такие вещи.

В Музее Азгура у нас была съемка. И я сделал серию таких двойных портретов — снимал под углом идентичные бюсты. Валерий тогда отметил этот ход и как-то потом вспоминал мою серию.

Он подсказывал, но не руководил. И его фотографий, признаться, я не помню. Думаю, что это был такой сознательный ход — не показывать своих работ, чтобы не навязывать определенную позицию, которую ты неосознанно будешь повторять.

— Можно ли говорить о том, что Валерий создавал определенную среду, в которой каждый раскрывался уже самостоятельно?

— Возможно. К слову, на курсах было много неофициального общения. Народ часто собирался, куда-то выезжали, Алексей Ильин, помню, организовывал разные тусовки, где все постоянно встречались, общались, фотографировали. Но я то ли из-за лености, то ли из-за семьи часто туда не попадал.

В целом, я не могу сказать, что вынес из обучения на курсах много практических знаний. Мы много фотографировали, проявляли, да, но главным достижением я бы все же назвал эмоциональную составляющую. То, что фотография меня тогда «зацепила».

Не могу сказать, что в практическом отношении я смог «впитать» в себя достаточно. Это все равно годы и годы, которые ты просто накапливаешь, и к тебе приходит осознание и понимание того что, как и почему. Опыт все равно нужен.

— Любопытный факт. Многие фотографы, которые обучались в студиях Валерия Лобко в 1980-тые, впоследствии ушли со своих технических специальностей в фотографию. Юрий, у вас же тоже случился этот довольно сложный выбор. У 2000-ных в один прекрасный день вы ушли в фотографию с должности веб-дизайнера в «Открытом контакте». Все верно?

— Да. Но еще работая в «Открытом контакте», я начал снимать. Ходил по вечеринкам, делал репортажи, пробовал съемку предметов — начинал с мелочей каких-то. Сейчас вот вспомнил, что благодаря моей коллеге из «Открытого контакта» я и попал на курсы Лобко. Она мне про них рассказала, я пришел, а у нее почему-то не получилось.

Конечно, Валерий многое заложил в меня во время курсов. Но все равно на мой выбор повлияла сумма факторов.

Как раз тогда подходил срок контракта на работе, и нужно было решать: или я ухожу, или остаюсь. Одновременно пришел первый заказ от МТС, понятно, не ахти какого качества, но он пришел. Думаю, что просто подошел момент, когда я был готов к тому, чтобы самостоятельно двигаться дальше и зарабатывать фотографией.

— Сколько вы уже занимаетесь рекламной фотографией?

— Более 15 лет. Не знаю, есть ли у нас в Беларуси фотографы, которые занимаются только рекламной фотографией, но вот я ей как раз занимаюсь (смеется).

Ознакомиться с первой частью проекта можно здесь.