Валерий Цепкало. Скриншот трансляции.
Один из потенциальных кандидатов в президенты, первый директор ПВТ и бывший посол Беларуси в США Валерий Цепкало 21 мая устроил пресс-конференцию, на которой изложил свое видение развития Беларуси и ответил на вопросы журналистов. Приводим самые интересные фрагменты от первого лица.
Последние десять лет я видел, как развивается мировая экономика. ВВП США вырос вполовину, экономика Китая стала второй в мире, выросла в три раза. А в Беларуси ВВП не увеличился, а даже упал с 60 до 59 млрд долларов. Увеличился только внешний долг, достигнув 17 млрд долларов. То есть это десять лет без развития.
Двадцать лет назад Беларусь имела чуть ли не самый большой потенциал развития среди стран Центральной и Восточной Европы, наши шансы оценивались наравне с ГДР и Чехией. Тогда наши ВВП были сравнимы на душу населения. Сегодня ВВП Чехии на человека в четыре раза выше. И главное, что мы не видим перспектив. Любой народ может многое вытерпеть, если видит конечную цель, знает, к чему идет.
Мне не хочется наблюдать со стороны, как активно развивается и богатеет весь мир, как меняется отношение к людям. Я хотел бы, чтобы Беларусь не просто следовала мировым трендам, а через какое-то время и сама определяла эти тренды.
В инициативной группе 884 человека. Мы рассчитывали на тысячу, но немного недотянули. Мы понимаем, что в ситуации с коронавирусом многие не захотят пускать к себе сборщиков. Мы будем делать ставку на сбор в общественных местах. Планируется ряд поездок по всем областным городам и большинству крупных районных центров.
Ставя подпись сейчас, люди только дают нам возможность стать кандидатами. Они могут отдавать свои подписи хоть за всех сразу: и за меня, и за Бабарико, за Дмитриева, за Канопацкую. Чем богаче будет политический спектр, чем больше будет обмена мнениями, чем интересней будут дискуссии, тем больше шансов, что мы сможем сформировать национальную программу развития Беларуси.
Я считаю, что мы должны дать возможность беларусам увидеть альтернативный путь развития. Показать путь к богатству и процветанию. Показать, что мы можем иметь достойные зарплаты, можем иметьпрекрасные парки (которые сегодня уничтожаются непонятно откуда взявшимися иностранными застройщиками, ликвидируются детские площадки для уплотнения), инфраструктуру. Чтобы Беларусь была страной для работы, для жизни, для отдыха, где дети будут гулять в парках, а не между машинами, где Минск будет развиваться только по генплану, где будут высокие стандарты строительства, а не как в «Маяке Минска», где соседа можно увидеть в щель между разрушающимися бетонными блоками.
Я не очень понимаю, что такое спарринг-партнер. Меня никто не консультирует, что говорить. Мои взгляды, то, что я излагаю, я говорю от души, от сердца — то, что я изучал, выстрадал, пережил. Никто со мной от власти не связывался, я принял решение самостоятельно и исходя из своего видения ситуации в стране, видения ее будущего развития.
Нашей стране требуется модернизация во всех областях. В промышленности она должна быть связана с приватизацией, потому что госпредприятия не могут быть эффективными. Если инженеры на МАЗе будут зарабатывать 2000 долларов, а не 500, а рабочие — 1000, мне кажется, они с удовольствием поменяют государственную собственность на частную. Потому это это инвестиции, высокие технологии, изменение отношения к людям.
Нужны аналогичные реформы в сельском хозяйстве. Должен быть фермер, хозяин на земле, человек, заинтересованный в продукте своего труда. Не должно быть никакого контроля над ценами, должна быть изменена система налогообложения.
Нужно менять и систему здравоохранения. Можно взять за основу пример ПВТ, где во главе угла стоит программист. Он является свободным агентом, за которого конкурируют компании. Я думаю, в здравоохранении должно быть тоже много разных организаций, в том числе частных медцентров, которые будут конкурировать за врачей, и эта профессия станет такой же престижной.
То же касается и образования. Сейчас огромные деньги вкладываются в неэффективные предприятия. Лучше бы их было направить в систему образования, на достойные зарплаты учителям. Образованный человек может совершить гораздо большие чудеса, чем государство, которое закапывает деньги в целлюлозную промышленность, деревообработку или цементные заводы.
Смысл модернизации в том, что мы заимствуем самые успешные мировые образцы. Нужно признать, что кто-то в чем-то развился лучше нас. Мы так создавали ПВТ. А через пять лет уже другие страны начали учиться у нас. Нужно учиться у шведов и финнов, как строить дороги, чтобы они служили 50 лет, а не ремонтировались через год. Нужно учиться у французских и итальянских архитекторов, как строить здания. Это надо делать в здравоохранении, образовании, везде.
И тогда мы будем не мечтать о том, что у нас зарплата будет 500 долларов — десять лет мечтать об этом — а зарплата будет и 1000, и 2000 долларов, и мы станем нормальной развитой страной. Которая впишется в международное разделение труда не как производитель чего-то низкоэкологичного, когда уже Китай нам сбрасывает такие производства. А как производитель в самых престижных и богатых сегментах рынка.
Мы должны в конечном счете рассматривать государство по-другому. До пандемии мы видели государство, которое приходило к бизнесу, наказывало, штрафовало, накладывало взыскания, с этим столкнулась каждая компания. Когда возникла проблема с пандемией, мы вдруг этого государства не увидели. Мы не увидели работающей удаленно системы образования, чтобы дети могли учиться из дома. Оказалось, что нет дистанционного консультирования пациентов, в то время как больницы и поликлиники являются источниками распространения инфекции.
Кризис — это не только опасность, но и возможность. Возможность для государства показать, что деньги, которые платим мы все, при необходимости будут направлены на помощь людям. Что ценность представляет каждый человек, несмотря на то, какого он возраста и имеет ли хронические заболевания.
Я не хотел бы оборачиваться в историю. Но если делать это, я хотел бы изучать и пытаться применить опыт стран, которые за короткое время смогли вырваться из третьего мира в первый, достичь колоссальных успехов. Я очень внимательно изучал все эти инструменты во всех областях. Давайте смотреть в будущее, а не в прошлое. Давайте думать о том, как преобразовать страну. Если мы даже ответим на вопрос «кто виноват», это нам все равно не даст ключа к тому, куда двигаться дальше и что делать.
Мы должны перевернуть страницу истории, с историей мы ничего не сделаем. Спорят о ней пускай историки, а политики должны думать о том, как двигаться в будущее.
В 1994 году был большой запрос общества на перемены, желание сменить курс и правящую элиту. И тогда мы ассоциировали движение Беларуси вперед с Александром Лукашенко (Цепкало был в команде Лукашенко на выборах 1994 года — прим. Reform.by). Была очень сильная команда: и Виктор Гончар, и Александр Федута, и Дмитрий Булахов, и Юрий Захаренко, и Анатолий Лебедько, которого я уважаю за принципиальную позицию. Очень много достойных людей. Но тогда была Конституция, которая предусматривала 10 лет нахождения у власти.
В то время Лукашенко был действительно близок [народу]. Он был близок моей бабушке, потому что знал, сколько у свиноматки рождается поросят. Был близок выходцам из деревень, потому что знал, сколько курей может покрывать петух, сколько силоса можно изготовить с одного гектара. Это очень импонировало. Но я думаю, что нам давно нужно уходить от традиционных сельских укладов. А мы прошлое правительство поменяли, потому что покосилась стена у коровника. Мне кажется, саму систему нужно менять, потому что это не единичный случай. Но будущее не в этом, не в сельских укладах.
Один из моих кумиров — Джордж Вашингтон. И не столько потому, что он выиграл войну за независимость США (где, кстати, привлекал к военным действиям нашего земляка Тадеуша Костюшко) или был одним из авторов Конституции. А потому, что, отбыв семь лет президентом, он мог баллотироваться еще раз, но не сделал этого. К нему пришла огромная делегация от Конгресса и Сената, они его умоляли выдвинуться на второй срок, других кандидатов не было. Но он сказал: я свою миссию выполнил, США стали независимыми, есть Конституция, есть права человека, всё. Вот за это я его уважаю больше всего.
В этом смысле, я считаю, нужно перевернуть эту страницу и не говорить, кто и с кем был. Много кто с кем был, какая разница? Беларусь небольшая страна. Не нужно нам делить на врагов и друзей, на власть и оппозицию. Мы должны говорить о том, что мы одна страна, один народ, и мы должны вести дискуссию по всем принципиальным вопросам.
Беларусь 25 лет пытается вступить в ВТО. Неудачно. Все переговоры заходят в тупик. Я думаю, что если мы не поменяем государственную политику, то и еще 25 лет Беларусь будет вступать в ВТО.
Почему надо вступить в ВТО? Потому что в отношении беларусской продукции промышленности и сельского хозяйства могут в любой момент применяться антидемпинговые пошлины. Даже не только со стороны США или ЕС, но и Индия, и Пакистан их не раз включали в отношении наших товаров. Вот БЕЛАЗ поставляет в Индию автомобили, Индия дополнительно к обычной пошлине включает в их стоимость 30% антидемпингового налога. Это делает БЕЛАЗ на этом рынке неконкурентноспособным.
Есть два условия, которые нужно снять Беларуси и которые мы не можем снять 25 лет, чтобы вступить в ВТО. Первое — это доступ иностранного капитала в СМИ. Я публично заявляю, что иностранный капитал в СМИ пойдет. Важно здесь вот что. CNN не может критиковать Coca Cola, потому что они их спонсоры. Но зато их критикует Fox News, потому что у них есть свои спонсоры. Частный бизнес, инвестируя в СМИ — если ему не нравится одно, он инвестирует в другое. Один инвестирует в TUT.by, второй в Dev.by, третий в «Беларусь сегодня». И когда разные интересы у бизнеса, тогда и представлен разный спектр мнений. В этом основной смысл свободы СМИ.
Второе условие — допустить лоукостеры на территорию Беларуси. Слушайте, сегодня гродненцы все летают из Вильнюса, брестчане — из Варшавы, гомельчане — из Киева. Почему бы нам не пойти на этот простой шаг — открыть лоукостеры, чтобы дешевые рейсы были из Гродно, Бреста, Гомеля, да и Витебска тоже? Пусть летают, пусть стоимость билета в Милан или Барселону будет 70 долларов. Ведь жители этих городов и так не летают из минского аэропорта. А так по крайней мере будет развиваться инфраструктура, будут налоги, будет удобно людям.
Если эти два незначительных препятствия мы снимем, то мы сможем вступить в ВТО и откроем дорогу для беларусских товаров на мировые рынки.
Римляне говорили: договоры должны соблюдаться. Я считаю, что мы должны соблюдать все договоры, подписанные Республикой Беларусь. Что касается договора о СГ, тема непростая. Потому что Беларусь 20 лет требовала от России только выполнения экономического блока. Россия исправно выполняла свои обязательства и давала низкие цены на нефть и газ. При этом не выполнялась политическая часть. И вот недавно Россия поставила вопрос о выполнении всего договора, если мы хотим более дешевые энергоносители. Мне кажется, это справедливо.
Если мы будем развивать экономику, основанную на знаниях, а не ресурсо- и энергоемкую, то мы научимся экономить и жить по средствам. Мы должны менять структуру нашего производства, возможно, даже пойти на приватизацию наиболее энергоемких предприятий российским капиталом. Что вполне естественно, раз их сырье. Возможно, надо будет какие-то активы рассмотреть для приватизации.
Мы сделали очень много ошибок в приватизации. МАЗу предлагали 300 млн долларов, а когда я еще был послом в США, John Deer предлагал МТЗ вступить с ними в альянс, в завод имени Орджоникидзе хотел инвестировать Philips. Сейчас все это пришло в негодность, за МАЗ не дадут ни копейки даже россияне.
Россия для нас не просто страна. Мы связаны очень длинной совместной историей. И эта история гораздо дальше идет, чем время, когда ВКЛ, беларусские земли вошли в состав России. Изучая историю, я понимал, что было две конкурирующие цивилизации здесь: русская-литовская, где во главе были беларусские земли, и русская-московская. Они конкурировали очень долго, но и взаимодополняли друг друга. Я понимаю, что самое серьезное воздействие, уплыў на формирование русского языка оказал Франциск Скорина. Он был вообще одним из первых, кто на национальные языки перевел Библию. Симеон Полоцкий, наш просветитель, сделал грамматику русского языка, и ей 150 лет пользовались российские цари. Я убежден, что беларусы внесли даже более существенный вклад в формирование русского языка, чем Московское княжество, потому что мы были на фронтлайне, мы взаимодействовали с Западом, абсорбировали тенденции, пропускали через себя и двигали дальше, на Москву.
Второй аспект — мне кажется, на уровне психологии мы не чувствуем разницы с русскими. Я шесть лет прожил в Москве, учился в МГИМО, работал в посольстве. Никогда я не чувствовал на подсознательном уровне, что это чужие люди. С финнами, американцами (когда работал с ними — прим. Reform.by) я всегда чувствовал, что это представители другой нации. С русскими, равно как и с украинцами, я не чувствовал такого никогда. Я думаю, что наша культурная близость, наше многовековое взаимодействие является гораздо более ценным фактором, и именно это будет определять наши отношения с Россией. Но и без хороших, партнерских отношений с другими странами, США, ЕС нам тоже не обойтись.
В Беларуси останется два государственных языка — беларусский и русский. Это мое принципиальное убеждение. Инвестировав в создание русского языка больше, чем кто бы то ни было, мы не должны, как плохие бизнесмены, отдавать его другим. Если мы во что-то вкладываем, мы имеем на это право собственности. Это наше достояние, мы вложили в него много духовной культуры, знаний, энергии, даже технологий, потому что Скорина печатать стал гораздо раньше, чем начали в Московской Руси. И это является нашей непреходящей ценностью.