Скриншот видео CNN
Два бывших боевика российской частной военной компании «Вагнер» рассказали CNN о своем опыте на поле боя в Восточной Украине, и о том, как любого, кто оступался, тут же расстреливали их собственные командиры. Reform.by приводит перевод материала авторства Тима Листера и Фредерика Плейтгена.
Два боевика были захвачены украинскими войсками в конце прошлого года. CNN не раскрывает их личности в целях их же безопасности. Оба женаты, имеют детей и были завербованы, находясь в тюрьме. Один из них отбывал 20-летний срок за непредумышленное убийство.
В целях безопасности украинцы оставались в комнате, где проходило интервью. CNN сказал боевикам, что они могут закончить интервью в любой момент. Но они подробно говорили более часа.
Оба боевика рассказали о чудовищных потерях в штурмах «первой волны», напоминающих атаки Первой мировой.
«Нас было 90 человек. Шестьдесят погибли в том первом штурме, убитые минометным огнем. Несколько человек остались ранеными, — говорит один из них, вспоминая свой первый штурм в районе села Белогоровка. — Если одна группа терпит неудачу, сразу же посылают другую. Если и вторая не справляется, посылают еще одну группу».
Другой боевик участвовал в штурме, который длился пять дней, через лес в районе города Лисичанск на границе Луганска и Донецка на востоке Украины.
«Первые шаги в лесу были трудными из-за разбросанных мин. Из 10 ребят семеро были убиты сразу», — сказал он.
«Раненым помочь невозможно. Украинцы вели по нам сильный огонь, поэтому, даже если их раны были незначительными, ты должен продолжать идти, иначе огонь будет вестись по тебе».
«Ты находишься в этом в течение пяти дней, люди умирают прямо рядом со мной, молятся Богу, просят воды. Ты думаешь, что можешь опустить оружие и больше ничего не случится. А потом через 10 минут снова начинается бой, и [украинцы] продолжают преследовать тебя. Нет никаких чувств, связанных с этим. Просто волна за волной».
«Туда привезли четыреста человек [боевиков «Вагнера»], а потом все больше и больше, все время».
Пленный сказал, что у него сработал инстинкт самосохранения, но другие цепенели.
«Некоторые останавливаются прямо в лесу и бросают оружие. Но бросить оружие — значит попасть под снайперский огонь и погибнуть».
Эвакуация раненых не проводилась, добавил он.
«Если ты ранен, ты сначала сам откатываешься, любым способом, куда-нибудь на нейтральную территорию, где нет огня, и если рядом никого нет, ты сам себе оказываешь первую помощь», — сказал он.
По словам боевиков, раненые накапливались десятками.
«Когда прибывают раненые, ты получаешь приказ грузить их, и не задумываешься, кто из них мертв, а кто ранен», — сказал один из боевиков.
В течение нескольких недель, проведенных на передовой, два боевика говорили, что у них имелся лишь один инстинкт.
«Просто выжить. У меня просто было желание выжить, чего бы мне это ни стоило», — сказал пленный, участвовавший в нападении на лес.
Они оцепенели от потерь и убийств украинских солдат, с которыми им пришлось столкнуться.
«Можно подумать, что ты что-то почувствуешь [после убийства], но нет, ты просто продолжаешь идти».
По рассказам мужчин, альтернатива идти через минные поля навстречу украинской артиллерии была не менее смертоносной.
«Мы не могли отступить без приказа, потому что если мы не выполним приказ, нас убьют», — сказал один из пленных.
«Один человек остался на позиции, он был очень напуган, это был его первый штурм. Мы получили приказ бежать вперед. Но он спрятался под деревом и отказался. Об этом доложили командованию, и на этом все закончилось. Его отнесли на 50 метров от базы. Он копал себе могилу, а потом его застрелили».
Другой боевик рассказал о похожей ситуации:
«Нашему командиру сказали, что если кто-то струсит, то его придется ликвидировать. А если мы не сможем его ликвидировать, то нас уничтожат за то, что мы не смогли его ликвидировать».
Обещание свободы
Эти люди рассказали, как они были завербованы «Вагнером». В августе и сентябре прошлого года глава группы Евгений Пригожин прилетал на вертолете в тюрьмы, где они содержались, и предлагал шестимесячные контракты в обмен на помилование.
Одному из мужчин предстояло еще 10 лет тюрьмы после осуждения за непредумышленное убийство.
«Я решил, что шесть месяцев — это лучше, чем 10 или 11 лет, которые я мог провести в тюрьме… Я просто хотел начать жизнь с чистого листа», — сказал он.
В то время вербовочная кампания Пригожина в российских тюрьмах была в самом разгаре. По оценкам западных спецслужб и групп по защите прав заключенных, было завербовано от 40 до 50 тысяч человек.
В четверг Пригожин заявил, что кампания по вербовке в тюрьмах прекращена, но не назвал причины.
«В моем отряде только несколько человек пришли за деньги, большинство — потому что у них были большие сроки заключения, — сказал один из боевиков. — Но были и те, кому оставалось всего 12 дней, и они все равно пошли».
«Они выстроили всех во дворе, и Пригожин начал набирать людей, — рассказал он. — Пригожин сказал, что у него есть полномочия от вышестоящих органов забирать из тюрьмы любого, независимо от преступлений и срока заключения. Идеальные кандидаты — убийцы, грабители».
Процесс отбора был настолько примитивным, что пожилые заключенные должны были только показать, что могут пройти несколько метров, сказал один из заключенных.
«Они брали почти всех».
«Некоторые из них были больными на голову… сумасшедшие, те, кто, получив в руки оружие, не знали, как с ним обращаться», — добавил он.
Для заключенных, которым оставалось отсидеть несколько лет, предложение было заманчивым.
Один из заключенных сказал: «За нашу свободу нам пришлось полгода воевать в Украине, бороться с нацистами. В то же время он обещал нам зарплату, погашение кредитов и чистую историю».
Президент России Владимир Путин неоднократно распространял беспочвенную риторику о «денацификации» в качестве оправдания своего вторжения в Украину.
Вскоре после визитов Пригожина сотни заключенных, по словам двух мужчин, были доставлены на автобусах и самолетах на учебный полигон в Ростовской области России.
Там был строгий запрет на наркотики и алкоголь, сказал один из заключенных. Некоторые из командиров сообщили, что они воевали за «Вагнер» в Африке и Сирии.
Обучение было коротким и базовым — обращение с оружием для страшных нападений, которые им вскоре прикажут совершать. По словам боевиков, было ясно, что их готовили к миссиям, на которые они не подписывались.
Теперь они с горечью вспоминают, что Пригожин их обманывал.
«Он ничего не говорил об опасности, — сказал один из них. — Он говорил о снятии всех судимостей, о том, что мы отслужим шесть месяцев, все судимости будут погашены, об авансе в 240 тысяч рублей (около 3300 долларов) и о том, что наша задача — держать оборону на второй линии».
Оба мужчины также считают, что их обманули относительно характера конфликта.
«Мы думали, что будем сражаться с поляками и различными наемниками. С немцами. Мы не думали, что в украинской армии там кто-то остался. Мы думали, что они покинули страну», — говорит один из них. — Так что стало ясно, что они просто врали, чтобы заставить нас вступить в бой с украинцами. Никто на самом деле не думал, что ВСУ [Вооруженные силы Украины] действительно будут сражаться за свою страну, за своих близких. Мы узнали это только после того, как вошли туда».
По их словам, попасть в плен было почти облегчением.
Один из них сказал, что он и его раненый товарищ были единственными выжившими в своей группе, оказавшейся «между двумя украинскими минометами и снайпером».
«Командование приказало мне окопаться на своей позиции, и я окопался на своей позиции, ожидая эвакуации. Они послали одну группу из 10 человек, и снайпер уничтожил всех 10», — вспоминает он.
«Затем командование сказало нам по рации: «Выбирайтесь любым способом, вы сами по себе».
Именно тогда, по его словам, украинские солдаты «подошли, выстрелили рядом с моей ногой, сказали «руки вверх», и все».
Когда пленных спросили, приняли бы они такое же решение снова, они сделали небольшую паузу.
«Я думаю, что это был неправильный выбор… Я никогда не участвовал ни в одной военной операции, особенно в борьбе против ВСУ, которые отказываются отдавать свои земли. Они привели нас сюда под неверным предлогом. И вот мы воюем, но я не думаю, что это справедливая причина», — сказал один из них.
Другой согласился. «Я не думаю, что оно того стоило. Теперь я надеюсь, что смогу перевернуть новый лист».
Он сказал, что ему удалось связаться со своей семьей после того, как он попал в плен.
«Они думали, что я умер, пока я не связался с ними. Они плакали и были удивлены, что я жив».
Оба мужчины сказали, что хотят вернуться в Россию.
Один из них сказал: «Мне плевать на Россию, но я просто хочу вернуться домой».