Павел Латушко. Фото: t.me/CabinetBelarus
Освобождение Сергея Тихановского активизировало дискуссию о возможном изменении стратегии демократических сил. Reform.news обратился к замглавы Объединённого переходного кабинета Беларуси, руководителю Народного антикризисного управления Павлу Латушко с просьбой рассказать о том, как он оценивает предлагаемые шаги. Ранее свою позицию в интервью нашему сайту высказал Валерий Ковалевский.
— Как вы оцениваете слова Валерия Ковалевского о необходимости отказаться от давления на режим Лукашенко и добиваться освобождения политзаключённых?
— Хотел бы начать с базового тезиса – санкции и давление — это не цель, а средство. Если нет санкций и давления — нет смысла для Лукашенко приступать к каким-либо переговорам и в принципе совершать какие-то действия. Как один из участников предыдущих переговоров в 2015 году, помню, что режиму в первую очередь было важно снять именно санкции, а ЕС выставлял как условие освобождение всех политзаключенных и либерализацию внутренней политики.
Целью действующих санкций (это отражено в самих же решениях ЕС об их введении) является изменение режимом внутренней репрессивной и внешней агрессивной политики. Только коммуникация в условиях давления на режим может дать результат. Это не теория, это практика, которую я лично уже видел в действии. У Лукашенко нет никакой необходимости вступать в переговоры без давления. А контакты с режимом в нашей ситуации при отказе от давления — просто призыв к капитуляции. Замолчать, поджать хвосты, сесть на задние лапки, поднять ручки и сказать: «Мы сдаемся, мы согласны с продолжением политики государственного террора». Возможно, кто-то действительно согласен. Я – нет.
— В чём вы видите причину освобождений политзаключённых «партиями» в течение последнего года?
— Лукашенко рассчитывал, что малыми уступками он добьется результата в своих интересах — снятия санкций и признания легитимности. Предполагаю, что если он рассчитывает на реальный ответ со стороны ЕС, а также и США, он должен сделать серьезный шаг. Это не моя субъективная позиция, а позиция ЕС и США, которая неоднократно была озвучена в рамках встреч с ними.
— Насколько могут демократические силы влиять на действия западных демократий в отношении режима Лукашенко – на визиты и контакты, на введение или отмену санкций, на назначение послов и прочее?
— Общая политика ЕС, а также США вырабатывается самостоятельно, но с учетом и нашего мнения. Для этого созданы и соответствующие инструменты — консультативная группа «демократические силы Беларуси – ЕС», стратдиалог с Великобританией, Канадой и США. Координационный совет имеет свою официальную делегацию в ПАСЕ и т.д. Внешняя субъектность демсил достаточно высока. Но есть страны, которые не разделяют общую позицию ЕС. Мы имеем влияние, но окончательные решения в любом случае за партнерами. Что касается США, то перед и в ходе визитов присутствовала постоянная коммуникация. Американская сторона полностью осведомлена о позиции демсил.
— Ковалевский считает, что смягчение риторики и активная дипломатия стали причиной освобождений в течение прошедшего года, тогда как ультиматумы и давление он называет контрпродуктивными, а подчеркивание роли демсил в оказании давления – вредным для освобождения политзаключённых. Что вы об этом думаете?
— У нас есть общая стратегическая цель — независимая, свободная и демократическая Беларусь, в которой нет места репрессиям и политзаключенным. Не смягчение риторики привело к освобождению в течение прошлого года (в чем это смягчение выражалось?), а серьезные изменения в экономической и внешнеполитической ситуации.
Сейчас изменилась экономическая ситуация как на внешних рынках, так и в самой Беларуси. Санкции стали более ощутимыми для режима. Если после событий 2020 года и сразу после полномасштабного вторжения российских войск в Украину Кремлю во многом удавалось компенсировать Лукашенко его потери от санкций, в последний год для России это становится делать все труднее.
Последние несколько лет общий объем санкций, введенных против режима Лукашенко, существенно увеличился, обходить их становится также сложнее. Почти на 90% произошла гармонизация торговых ограничений против России и режима Лукашенко. И мы видим, как санкции отражаются в экономической статистике. Вместо искусственно созданного военным заказом экономического роста, сейчас мы наблюдаем постепенное его замедление. Мы видим, как из месяца в месяц нарастает отрицательное сальдо внешней торговли. По товарам оно уже превысило 2,6 млрд долларов, вместе с услугами достигло почти миллиарда. Растет дефицит счета текущих операций, а это значит, что поток валюты в страну иссякает, капитал уходит. Это все создает реальные проблемы режиму.
Да, эффект санкций мог бы наступить гораздо раньше, и не надо было ждать пять лет. Мы говорили нашим партнерам, что санкции должны быть масштабными и быстрыми, буквально сбивающими с ног, но тогда они во многом бы задели бизнес, экономику стран, которые их вводили. Поэтому наши партнеры, по всей видимости, выбрали другую стратегию: постепенных, последовательных санкций, которые позволяли адаптироваться их бизнесу, их экономике. Но в то же время угроза постоянного увеличения санкций заставляла бы диктаторов сдерживать свои новые устремления по дальнейшей эскалации ситуации.
К сожалению, это также давало возможности и время режиму Лукашенко и Кремлю для адаптации к ограничениям. Однако и у этой адаптации тоже есть свои пределы, тем более общий объем санкций постоянно рос. И вот теперь не замечать его, прятать проблемы за лживой статистикой становится почти невозможно. Нужно начинать идти на уступки.
Хотел бы напомнить, что в 2020 году была готовность ЕС и США к диалогу с Лукашенко, но он выбрал отказ от диалога и максимальную жестокость. Сейчас максимальный уровень санкций и угроза уголовного преследования, и вот он уже идет на контакты и косметические шаги. Давайте не забывать, что санкции приняты по различным основаниям: за фальсификацию выборов, за нарушения прав человека, за миграционную войну, за захват самолета и за агрессию. Поэтому будут и разные основания для их отмены. К сожалению, здесь нет простых решений, и я просил бы не упрощать этот вопрос в том смысле, что с него снимут санкции, а он освободит всех. Есть еще очень четкие требования к режиму, сформулированные международным сообществом.
Что касается контактов с США, то Лукашенко смог начать контакты, когда США начали открытые контакты с Россией. Таким образом, изменилась и внешнеполитическая ситуация. Отдельно хотел бы отметить, что Кабинет не пытается зарабатывать политических очков на столь чувствительной теме политзаключенных, но часть наших партнеров по демократическим силам пытается публично сколотить на этом политический капитал. Мы осторожны в оценках и тем более не перетягиваем одеяло.
Нельзя прикрываться красивыми словами о судьбе политзаключенных, пытаясь завести тезис, что для Кабинета это не является приоритетом. Тезис о том, что если вы не разделяете мою стратегию, значит вы не хотите освобождения незаконно осужденных – это манипулятивный тезис.
— Ковалевский считает, что демсилы должны сосредоточиться на достижении деэскалации и восстановления диалога между беларусами из разных политических лагерей. Прокомментируете это?
— Оппонирующая нам сторона говорит о необходимости смягчения риторики в отношении режима. Но посмотрите, что делает сам режим. Лукашенко выступает на своем торжественном собрании и говорит, что Дональд Трамп делает «путанные, несвязные обращения» и добавляет – «если Трамп скажет хоть одно слово, он побежит, он выпустит, он пустит еще что-то. Как только Трамп посмеет сказать хоть одно слово, всякие разговоры с американцами прекратятся». То есть Лукашенко инициативно ужесточает риторику в отношении американцев и Дональда Трампа. Мы же видим, что Лукашенко – непоследовательный человек в вопросах внешней политики.
На этом же торжественном собрании, накануне 3 июля Лукашенко транслирует нездоровые фантазии. Думаю, что вряд ли выражение «вонючая оппозиция» демонстрирует его желание деэскалировать ситуацию. Не является доказательством этого тезиса и то, что с начала года, по данным «Вясны», в Беларуси произошло более 1700 задержаний по политическим основаниям, только в июне 29 беларусов признаны новыми политзаключенными. При этом общее количество политзаключенных за год фактически не изменилось. Сегодня это непрекращающийся конвейер, а не сигналы со стороны режима.
Ежедневные угрозы и провокации, экстерриториальное преследование беларусов также не способствуют деэскалации. Не вспоминая уже про нарративы пропаганды и ее отдельных представителей.
— И всё же, может быть, вы видите что-то рациональное в предложениях изменения стратегии демсил?
— Некоторые представители старшего поколения оппозиции вовсе заявляют про совпадение их интересов с интересами Лукашенко и по сути предлагают пойти по пути той самой азербайджанизации Беларуси, где про права человека, репрессии, нормальный политический процесс просто не говорят. Отвечая на этот тезис, отмечу, что это выглядит как «макеезация внешней политики Беларуси», которая была сформирована в 2015 году. Главный ее тезис: только Лукашенко – гарант независимости Беларуси от Москвы. Задаю тогда вопрос: а если завтра Лукашенко нет, то кто гарант независимости? Гарантом может быть только беларусский народ, выступающий за независимость и свободную демократическую Беларусь.
Проще всего сегодня некоторым политикам стать рядом с Лукашенко и дать ему костыль, чтобы он не споткнулся. Для политика гораздо сложнее работать с обществом и мотивировать его защищать интересы страны.
Одновременно громко звучат голоса тех, которые предлагают «новую» стратегию – «освобождение политзаключенных». Никакой новизны здесь нет. Это требование и эта позиция озвучивается основными структурами демсил еще с 2020 года и никогда не менялась. Единственное, в чем отличие «новой» стратегии – это отсутствие слова «освобождение всех политзаключенных». Много говорится о дипломатии, и я как профессиональный дипломат, в ранге Посла, проведя огромное количество переговоров в своей жизни, могу сказать – неправильно сдавать позицию до переговоров, пытаясь попасть в ожидания противоположной стороны.
Тезис «новой» стратегии – «снижение уровня репрессий». А чем эта «новая» позиция отличается от позиции Кабинета – «остановка репрессий»? И снова это скорее предложение смягчить позиции до переговоров.
Еще один пункт «новой» стратегии – «деизоляция». В чем новизна этой позиции? Тезисы деизоляции беларусов, их мобильности звучат на встречах, в выступлениях Светланы Тихановской, представителей Кабинета, Координационного совета. Координационный совет еще в 2024 году принял соответствующую резолюцию «Аб зваротах па спрашчэнні візавага рэжыму і паляпшэнні памежнага руху ў дачыненні да беларусаў». Если же речь о деизоляции представителей режима, то это снова попытка стать на сторону ожиданий противоположной стороны?
Тезис якобы «новой» стратегии – «восстановление полноценного гражданского процесса» – чтобы желание участвовать в развитии страны перестало быть опасным и наказуемым. Абсолютно логичная позиция, которая уже озвучена и Кабинетом, и КС. В чем новизна? Главный вопрос в том, как добиться выполнения этих условий, достижения этих целей? Давайте признаем, что сейчас мяч не на стороне Кабинета или КС, а на стороне Лукашенко и его режима. Это не мы не готовы разговаривать, а они боятся потерять мяч и продолжают играть судьбами людей и страны на своей половине поля.