Бойцы батальона "Волат" на позициях. Фото: t.me/belwarriors
Если еще совсем недавно тезисы о силовом сценарии свержения беларусского режима были уделом исключительно радикалов и самого официального Минска, то сегодня вероятности такого развития событий не чураются даже далекие прежде от крайностей политические деятели.
Без малого год назад мы писали о том, что часть беларусского общества, столкнувшись с террором и несправедливостью, может разочароваться в перспективах мирного разрешения политического кризиса. Насилие и беззаконие со стороны власти, тотальное подавление инакомыслия и расчеловечивание оппонентов – все это рано или поздно чревато легитимизацией силового сценария свержения режима в глазах некоторых его оппонентов. Как видим, прогноз сбывается. Рассуждения о силовом сценарии все чаще звучат из уст политиков и активистов с обеих сторон беларусской баррикады.
Режим активно педалирует эту тему и регулярно обвиняет Запад, который, якобы, готовит насильственную смену власти в Беларуси. По словам Александра Лукашенко, в Польше, Литве и Украине некие силы готовят незаконные вооруженные формирования, а в самой Беларуси создаются спящие ячейки экстремистов. Россия тоже заявляет о грозящей нашей стране агрессии с территории Украины или сопредельных стран НАТО.
Заявления о неизбежности силового сценария звучат и с другой стороны. На недавней онлайн-встрече со Светланой Тихановской бойцы Полка Калиновского донесли до политика свою позицию: освободить Беларусь можно только силовым путем.
На противоположном фланге демдвижения с радикальными заявлениями пока более осторожны. Но и там отмечают, что диапазон возможных мер в противостоянии с режимом «значительно расширяется».
А Светлана Тихановская в интервью украинской журналистке Наталье Мосейчук прямо заявила, что не исключает возможность обращения к Владимиру Зеленскому с просьбой помочь освободить Беларусь.
Похоже, мы становимся свидетелями расширения рамок, допустимых для общества и политиков. Можно спорить, на каком из этапов между «немыслимо» и «норма» сегодня находится постулат о неизбежности силового сценария. Представляется, где-то между «радикально» и «приемлемо». Но, так или иначе, можно констатировать постепенную легитимизацию силового сценария в глазах некоторой, не такой уже и малой части беларусского общества.
В тоже время вероятность силового сценария смены власти в Беларуси на сегодняшний день представляется крайне низкой. Полк Калиновского слишком малочисленен, чтобы самостоятельно решить эту задачу, даже если допустить, что украинское руководство позволит ему приступить к ее выполнению. Вероятно, существующий расклад сил кардинально не изменят и потенциальные добровольцы, которые могут присоединиться к этому формированию в будущем.
Вмешательство НАТО и внешняя интервенция тоже маловероятны – Запад, несмотря на заявления представителей беларусского режима, в расширении конфликта на соседние страны вряд ли заинтересован. Тамошние политики прекрасно знают настроения своих избирателей, подавляющее большинство которых заинтересовано в том, чтобы война шла подальше от их домов.
Теоретически, Запад, наверное, мог бы вмешаться в решение беларусского вопроса. Но для этого необходимо, чтобы официальный Минск перешел все возможные «красные линии». Например, с территории Беларуси был нанесен ядерный удар по одной или нескольким странам НАТО. Или беларусская армия вторглась бы в одну из стран Альянса. Или вступила в полномасштабную войну в Украине.
Все перечисленные сценарии представляются не то чтобы фантастическими, но малореальными. В то, что режим перешагнет через эти «красные линии», верится с трудом, ведь главная его задача – самосохранение. Конечно, российско-украинская война учит нас, что далеко не всегда авторитарные режимы принимают рациональные решения. И все же есть ощущение, что официальный Минск понимает разницу между громкими заявлениями и реальными действиями.
Было бы преувеличением утверждать, что силовой вариант уже стал мейнстримом и поддерживается абсолютным большинством. О нежелании беларусов воевать можно судить по результатам одного из последних опросов Chatham House. Правда, речь там шла не об интервенции и не о гражданской войне, а о вступлении в боевые действия на стороне России. Так вот о своей готовности отправиться на фронт заявили лишь 9% опрошенных. Остальные намерены закупать продукты, экономить, снять деньги со счетов, купить валюту, покинуть страну. Очевидно, что большинство беларусов боится войны, и на этих страхах играет Лукашенко. Он пугает силовым сценарием, но на деле изо всех сил стремится избежать такого поворота событий.
Да что большинство – не исключено, что даже некоторые из тех, кто на словах поддерживает силовой сценарий, предпочли, чтобы проблема решилась без их непосредственного участия. Допустим, руками Полка Калиновского или НАТО.
Однако часть активистов хочет быстрой победы. Им силовой сценарий представляется единственно эффективным способом выхода из затянувшегося противостояния. А политики – конденсаторы общественных настроений. Они реагируют на востребованную повестку, дают ответ на поступающий запрос. Так силовой сценарий выходит за пределы радикального круга и становится предметом для обсуждения даже среди тех, кто прежде воздерживался от крайностей.
При этом каждый преследует свои цели. Для режима угроза силового сценария – инструмент для мобилизации сторонников и милитаризации страны. Для Полка Калиновского – возможность заявить о себе в большой политике и привлечь на свою сторону наиболее радикальную часть общества. Для Светланы Тихановской и ОПК – стремление не растерять сторонников, дать им надежду на победу. А также найти точки соприкосновения с Полком Калиновского и с руководством Украины. При этом сама политик и ее окружение высказываются на эти темы достаточно осторожно, что может свидетельствовать о нежелании отпугнуть от себя и тех, кто не рассматривает силовой сценарий как единственно верный.
Для отдельных персонажей это, наоборот, шанс вернуться в большую политику. Так дебаты о силовом варианте становятся удобными для всех.
Однако было бы ошибкой остановиться на этом выводе и оставить без внимания рост запроса на силовое решение. Нельзя сбрасывать со счетов радикализацию беларусского общества. Черта, за которой политикам придется отвечать на эти запросы не словами, а делами, гораздо ближе, чем может показаться. С каждым новым упоминанием силовой сценарий все больше приобретает осязаемые черты, нормализуется сначала среди единиц, а потом и в среде многих. И чем больше приговоренных, посаженных, выдворенных из страны, пораженных в правах будет в Беларуси – тем выше вероятность воплощения в жизнь того, что еще сегодня кажется нам невероятным.
Подпишитесь на наш телеграм-канал «Reform.by :: Лонгриды»
***
Мнения и оценки автора могут не совпадать с мнением редакции Reform.by