Как выжить в стране, где все решают старики-контролеры, почему свадьба в Беларуси — всегда свинарник, а хот-дог лучше концерта и каким должен быть настоящий папа? Верасень специально для REFORM.by поговорил с основателем и арт-директором культурного центра «Корпус» Александром Богдановым, который каждый день своим примером доказывает, что свобода — это тяжело.
Справка: Александр Богданов, известный также как Папа Бо, 32 года. Промоутер десятка беларусских групп, среди которых «Кассиопея», «Серебряная свадьба», «Петля Пристрастия», «Аддис Абеба», Port Mone, Shuma. В 23 года стал лауреатом премии «Степной волк» от музыкального критика Артемия Троицкого. Директор концертного агентства BOpromo, сооснователь и арт-директор культурного центра «Корпус». Диджей.
***
— В одном из интервью 10 лет назад ты сказал, что очень хочешь свою площадку и одного клуба достаточно, чтобы изменить культурную ситуацию в стране. Площадка «Корпус» у тебя уже есть. Ожидания оправдались?
— Нет, пока не получилось. Думаю, это был юношеский максимализм. Я не знал о многих подводных камнях, а сейчас я с этим столкнулся. Сегодня я могу отказаться от своих слов десятилетней давности.
— Почему?
— Главная проблема – бытовуха. Любой человек, который начинает работать арт-директором какого-то места, автоматически становится завхозом. А превращаясь из арт-директора в завхоза, человек не выполняет своих прямых обязанностей, занимаясь вместо этого выносом мусора, покраской стен и проводкой электричества.
— Это твоя личная проблема или у всех так?
— Нет, не личное, это повсеместная тенденция. Со всеми творческими людьми это происходит. Думаю, это происходит в Беларуси из-за отсутствия компетентных ивент-менеджеров полного цикла и института ивент-менеджмента в принципе. Людей, которые могут сопровождать культурный проект от начала и до конца, в Беларуси человека три, максимум пять. И эти люди предельно заняты на разных проектах. Поэтому на данный момент я могу сказать, что такое место как «Корпус» сможет выжить, только если в Беларуси выстроится институт ивент-менеджмента.
— Тогда еще немного о юношеском максимализме. Ты говорил, что в Беларуси когда-нибудь можно будет заработать на концертной деятельности. Уже зарабатываете?
— К сожалению, нет. Пока это не сдвинулось, и сдвинуть это не представляется возможным. У нас в стране нет адекватных инвесторов, людей, которые готовы вкладывать в имидж, а не в прямую рекламу. Людей, которые готовы инвестировать в культуру и имеют деньги на это.
— Но что-то же меняется?
— Меняется. Во-первых, появилось больше людей, которым это нужно. И государство, и бизнес уже не могут просто закрывать глаза на то, что актуальная альтернативная непопсовая культура имеет вес и значение. Она востребована уже не у сотни, а у нескольких тысяч людей.
— В Минске живет два миллиона человек. Должны же быть среди них те, кому интересна альтернатива. Окупает эта аудитория существование таких пространств как «Корпус»?
— К сожалению, не окупает. Для двухмиллионного города пока слишком мало людей, кому интересна актуальная культура, для которых это действительно важно, а не просто развлечение.
Из-за экономической ситуации в Беларуси основной костяк людей, которые желают развития актуальной культуры, не имеют средств, чтобы поддерживать это развитие. В основном это маргинализированное сообщество. Это люди, которые работают сами на себя, часто не имеют стабильного дохода, соответственно они не могут еженедельно покупать билеты на концерты.
Можно посмотреть на статистику посещения конкретно «Корпуса» — если мероприятие бесплатное, не важно развлекательное или образовательное, имеет мероприятие костяк или создано просто для хорошего времяпрепровождения вечера субботы, оно соберет полторы тысячи человек. А если на это же мероприятие сделать вход один рубль, то на него придёт двести человек, а если два рубля – пятьдесят. Т.е. условно один доллар существенно влияет на ситуацию. Людей стало больше, но они не готовы вкладывать в своё развитие и не могут вкладывать в культуру, которая является двигателем эволюции современного общества.
— Но ведь люди тратят деньги на пиво в баре?
— Вначале хлеб, а потом зрелище – это работает везде. Просто в каких-то странах и городах хватает и на хлеб, и на зрелище, а у нас хватает только на хлеб. Рядом с нами находится «Песочница», где продаётся достаточно посредственная стрит-фуд еда. Стрит-фуд бывает качественный, а бывает помойный. В песочнице, как по мне, продаётся помойный стрит-фуд. Это стрит-фуд, когда тебе нужно в 7 рублей уложить сет из двух хот-догов, колы и пироженки. И люди думают, как же сделать это всё дешевле, чтобы из этих семи рублей ты получил, грубо говоря, 3 рубля, а 4 потратил на изготовление этого сета. Нужно купить самые дешевые сосиски, дешевое тесто. И вот с начала лета, каждый день, туда идут люди. Каждый день «Песочницу» посещает и тратит там эти 7 рублей около двух тысяч человек. А в «Корпус» две тысячи человек приходят примерно за неделю. Притом, что мы проводим от четырёх до шести мероприятий в неделю. Это говорит о том, что у наших людей месячный бюджет делится по стандартной стратегии «сначала хлеб, потом зрелище», и вот на хлеб хватает, а на зрелище уже нет. Я думаю, только когда у всех будет «папиццот», ситуация может сдвинуться.
— Когда ты открывал «Корпус», в одном из интервью ты заявил, что там не будет рейвов. Почему?
— Во-первых, это чисто практическое решение. Напротив «Корпуса» находится жилой дом, до которого ночью доходит достаточно сильное давление от звука, необходимого на рейвах, т.е. от 15-20 кВт. И скажем так, от такого громкого техно людям не спится. А человек, которому не спится, может на нас пожаловаться, и при наличии трех жалоб нас могут прикрыть.
Во-вторых, есть определенные трудности с продажей алкоголя в ночное время. Чтобы торговать алкоголем ночью, необходима отдельная лицензия, затраты на установку специальных камер видеонаблюдения, тревожная кнопка, которая стоит 800 баксов. Плюс ежемесячная плата в 150$, просто за возможность вызвать милицию. Ну и основная причина в том, что при создании «Корпуса» мы делали его культурно-образовательным центром, а рейвы по своей сути исключительно развлекательное мероприятие, которое не несёт в себе никакой образовательной, двигающей культуру составляющей. К тому же рейвы – это просто не выгодно. Посетители рейвов – это молодёжь в возрасте 18-22 лет, у которой нет постоянного источника дохода, поэтому такая публика не может сделать бар. В то же время с рейвами связано больше проблем. Прежде всего это наркомания и связанные с ней проблемы с властями. Можно сказать, что в Беларуси нет культуры посещения рейвов. У нас рейв – это просто дискотека, в которой нет никакой культурной составляющей. И в принципе мы не хотим занимать эту нишу, потому что она уже занята. А ниша, которую выбрали мы, была не занята и мы ее заняли.
— А есть ещё какие-нибудь мероприятия, которые никогда не пройдут в «Корпусе»?
— Здесь не пройдут мероприятия религиозного толка, а также политизированные мероприятия. Мы даже зафиксировали это в нашем внутреннем уставе. Мы делаем исключительно светские мероприятия. Также стараемся не пускать сюда исключительно развлекательные мероприятия, допустим выпускные. И решили больше не пускать сюда свадьбы.
— В «Корпусе» проводились свадьбы?
— Да, у нас были свадьбы. Причём совершенно разные. Начиная от супержирных свадеб, где просто на понты перед 50 гостями тратятся 80 тысяч долларов. Такие бюджеты, что хватило бы, чтобы выкупить это здание целиком.
Заканчивая достаточно вменяемыми ребятами. Которые приходят и говорят: «Мы хотим очень интеллигентную свадьбу. У нас тут будет играть джаз и ребята, которых мы увидели в переходе, играющие такие нетривиальные кавера в ска-диксиленд стиле. У нас всё будет очень красиво…»
Всегда. Свадьба. Любая. Заканчивается бесчинствами, которые нам эстетически и морально претят. И поэтому мы приняли решение, что свадьбы мы организовывать не будем, потому что потом затраты на священника, святую воду, кадило, экзорциста — всё очень дорого. А ещё в «Корпусе» никогда не будет выступать говнорок.
— «Корпус» против говнорока?
— «Корпус» против ретроградства. Мы декларируем в своей деятельности то, что нужно идти к новому не ставя во главу творческого процесса каноны. Мне самому неприятны молодые люди девятнадцати лет, играющие, например, рок семидесятых. Прогрессивная музыка имеется в изобилии. Веер стилей огромен. Хочешь делай вот так, базируйся на этой современной группе, хочешь создавай что-то новое, но фантомная ностальгия по культуре, которую ты не застал – это я считаю недостойно. Допустим, ностальгия по группе Led Zeppelin. Почему молодые люди девятнадцати лет одеваются в косухи и играют ту музыку, пытаются на себе пережить и продвигать эпоху, которую не застали? Мы против, у нас такая позиция. Может она неправильная, но мы хозяева и что хотим, то и делаем.
— Это беларусская черта или во всем мире так?
— В Беларуси она особенно наблюдается. К сожалению, у молодых людей, желающих реализоваться в творческом ключе, до сих пор, как в Советском союзе, мало возможностей потребления актуального искусства. Т.е. молодые люди мало ездят, мало интересуются. Там (в «Корпусе» во время интервью проходил киносеанс — прим. #RFRM) 150 человек сидит, и я не уверен, что хоть 20 из них регулярно заходит на сайт журнала Афиша. Каким бы он там не был мейнстримовым, но по нему можно отслеживать актуальную музыку, актуальное изобразительное искусство. Или, например, большинство людей, приходящих на группу «Петля Пристрастия», мало в курсе о существовании групп, которые собирают миллионы по миру. Эти люди не в курсах, они находятся внутри местного пузырька и им достаточно, к сожалению. А мы нацелены на мировой контекст. Мы, побывав много где и увидев много чего, хотели бы, чтобы это было и здесь, чтобы люди смотрели широко и зрели глубоко.
— Есть у Беларуси место в мировом контексте, если судить по мероприятиям, которые проходят тут?
— Я думаю, наше место в ж#пе. Потому что к нам возятся только группы, собирающие за рубежом пару тысяч человек, соответственно у нас они собирают пятьсот-тысячу. У нас не принято возить и не принято ходить на группы, которые неизвестны. И не один концертный клуб, кроме «Корпуса» не возит неизвестные, но интересные и актуальные у себя коллективы и исполнителей. Поэтому мы видим на афишах одних и тех же людей. Поэтому Noize MC, Стрыкалы собирают тысячи. Но АИГЕЛ, группа собравшаяся два года назад, с ходу собирает тысячу человек в Москве, Питере, Ростове, Харькове… а у нас 150.
— Последний концерт АИГЕЛ, который должен был пройти в Минске, отменили…
— Это отдельная история. Но я думаю, мы скоро разберемся с этим.
— Думаешь, ожидаются какие-то перемены?
— Я уверен, да. Потому что мы активно на юридическом уровне действуем и разбираемся с этим вопросом.
— В последнее время отменили довольно много концертов из-за «низкого художественного уровня»…
— Я выступаю категорически против такой практики. Мы объединились со всеми организациями Минска, написали открытое письмо, на которое получили отписку. И сейчас совместно с Еленой Тонкачёвой прорабатываем стратегию сопротивления. Потому что «низкий художественный уровень» — это субъективное мнение каждого. Нет никаких десяти пунктов и памятки почему, например, вот это произведение – это низкий художественный уровень. Это сугубо предпочтение и оценка людей, находящихся вне контекста современного искусства, а поэтому не способных и не имеющих права давать экспертные оценки творчеству. Которых поставили на пост вершителей судеб и которых недавно нагнула прокуратура, за то что они недобросовестно выполняли свои обязанности и пропустили некоторое количество артистов, пропагандирующих насилие, наркотики и секс с несовершеннолетними, типа Фейса. И тогда прокуратура начала проверку по всей деятельности отдела культуры Мингорисполкома за несколько предыдущих лет, найдя там множество нарушений, пропущенных групп и исполнителей, в репертуаре которых имеются прямые призывы к насилию и прочим вещам, запрещённым в нашей стране.
И теперь эти товарищи, от греха подальше, стали запрещать всё, что может быть расценено как незаконное искусство в Беларуси. Но, насколько мне известно, сейчас пошло послабление. Начали давать гастрольные удостоверения на группы, на которые в недавний период были отказы. А во-вторых, я думаю, они немного испугались поднятой нами волны, когда пятнадцать организаторов и директоров всех основных площадок написали открытое письмо «доколе мы, честные предприниматели, платящие налоги, будем угнетаться и доколе нам будут чиниться преграды?»
— Может проще на все это плюнуть и свалить из Беларуси?
— Да, я бы очень хотел уехать.
— Куда?
— Туда, где тепло. Тут очень холодно. Не имея сантиметровой жировой прослойки, очень мёрзну в данных широтах. Но не получится.
— Почему?
— Потому что механизма управления культурным процессом на расстоянии нет. Только находясь на месте, возможно что-то сделать. Только ручное управление срабатывает.
— Расскажи про команду «Корпуса», которая стоит за всем этим.
— Мы делаем всё вдвоём: я и Мария Значёнок. Ещё есть один администратор Ася. Вообще, чтобы работать в «Корпусе», нужно быть крайне апантаным. У нас большая текучка, потому как почти никто не выдерживает здесь долго. «Корпус» до сих не приносит ни копейки денег. Мы здесь три года, но только добрались до отметки «в ноль».
— Т.е. для тебя изначально зрелище, а потом хлеб?
— Наверное. Но хотелось бы всего. Надо понимать, что без инвестиций, без начального капитала, без папы, который может отстегнуть сыну на старт бизнеса, без гранта, вытянуть такое большое предприятие быстро не представляется возможным. Если поговорить с любым ресторатором, например, с великим и ужасным Прокопьевым, он может сказать, что нужно три-четыре года, либо 50 тысяч долларов, чтобы сделать кафе. Так как ни у меня, ни у Марии Александровны нету богатых родителей, и не было за спиной капитала, у нас был единственный вариант — работать круглые сутки, без отдыха и несмотря ни на что. За всё время, что мы работаем здесь, у нас не было ни отпусков, ни выходных. У Марии вообще не было ни одного дня отдыха, а у меня иногда получалось вырваться съездить поиграть на какой-нибудь фестиваль директором группы Шума.
— То есть про выгорание ты можешь много рассказать…
— Мы постоянно в нём, перманентно. Но у нас нет других вариантов. Если завтра я или Мария не выйдем на работу, то всему конец. Слишком много человек завязано на нас, слишком большая ответственность перед партнерами, людьми, которые здесь планируют проекты, людьми, которые делают здесь кафе, которое не может работать без мероприятий.
— Скажи, а что тогда тебя держит на плаву? Что позволяет вставать каждый день и идти делать свою работу?
— Меня держит ответственность, совесть и осознание того, что в 32 года я больше ничего не умею. Вот я иногда думаю, кем бы я мог пойти работать? Что приходит на ум… ну, например контроллером, или там слесарем, но я бы наверное не смог. Не умею ничего больше.
— Но ты ведь раньше занимался продюсированием групп и довольно успешно. «Серебряная Свадьба», Port Mone, «Петля Пристрастия» и ещё десяток групп. Что вообще случилось со всеми этими группами, они дальше поплыли сами или ты продолжаешь их поддерживать?
— Группы отправились в вольное плавание, потому что невозможно усидеть на двух стульях. Нужно выбирать: либо то, либо это. Вначале были попытки работать одновременно. Чтобы, допустим, на базе «Корпуса» работало букинг-агентство, чтобы параллельно заниматься прокатом групп, но стало понятно, что так нельзя. Получается, что и группам в свободное время уделяешь минутку и «Корпусу» остаётся мало времени, если сидишь и пишешь письма на фестивали. Нельзя всё успеть. Нужно выбирать, чем заниматься. И в силу независящих от меня причин, «Корпус» привязал меня к себе. Теперь уже не отмажешься. Единственная группа, которая осталась – это Шума, но это в силу родственных обстоятельств.
— А не было ли каких-либо сигналов от властей с предложениями о помощи? всё таки «Корпус» — уникальное место для Беларуси.
— Нет, ничего не было, но мы мечтаем об этом. И хотим своим примером показать, что культура имеет значение, что современное искусство играет огромную роль в конструктивном развитии общества. Много где это уже поняли, например наши соседи поляки. В Польше подобные заброшенные цеха отдаются инициативам просто за коммунальные платежи. Т.е. дают помещение и просят: просто реализуйте свой потенциал. Здание, в котором расположен «Корпус», стояло неэксплуатируемым с 1988 года. И вот пришли мы, сняли его за деньги, сделали в нём ремонт, на котором государство зарабатывает, но, к сожалению, пока ещё не дошли до того, чтобы государство предложило нам какие-нибудь поблажки. Я надеюсь, когда закончится это бесконечное затянувшееся строительство, и когда мы начнем реализовывать проекты на полную мощность, мы сможем показать: «посмотрите, ребята, что происходит – это не субкультурка с подвала, а весомое явление, которое важно для всех людей, а не только для молодёжи».
Если посмотреть на то, кто сейчас сидит в зале, там 50% людей в возрасте 35+. А так как у нас власть нацелена не на развитие молодежных субкультур, а на поддержание прослойки людей средних лет, я надеюсь, что когда всё заработает в полную силу, на нас, как на явление важное в развитии современного общества, обратят внимание.
— Что бы ты отметил а Минске за последнее время, на что обратить внимание?
— Появилась новая большая галерея Ў, пространство ОК16. Раньше о таком даже и подумать было невозможно. Совсем недавно на месте шестого корпуса Горизонта было полностью заброшенное здание и там Руслан Вашкевич провёл выставку «Радиус Нуля». Тогда приходилось просто разгребать завалы, а сейчас это место, где яблоку негде упасть: фотостудии, танцевальные студии, квест-румы… Пускай это не несёт глобальной и созидательной функции, но это места, которые востребованы активными людьми, соответственно таких людей становится больше. И если эта тенденция продолжится, то может быть через 10 лет будет всё супер.
— А сам ты можешь сказать, что уже оставил след в истории Минска?
— Я думаю, мне удалось. В прошлом получилось сделать несколько знаковых проектов, которые помнят до сих пор и которые повлияли на вкусы людей. Те музыкальные проекты, к которым я имел отношение, создали вокруг себя небольшую субкультурку, которая начала развиваться. И «Корпус», как бы сидя внутри него я не ненавидел его, развивается. Сюда ходят тысячи людей, благодарят за то, что они нашли это место. А для меня важнее всего, что сюда ходят даже бабушки и дедушки. Ведь когда бываешь в Европе, видишь, что люди, которым 50+ живут активной жизнью, у нас же они сидят в квартирах и страдают от того, что им нигде не рады. Они сидят на этой лавке и гниют, и выглядят как живые мертвецы. А тут они приходят на одно мероприятие, второе, третье и в итоге становятся постоянными посетителями, потому что они тут находят себе развлечение на старости лет. Для меня это очень важно.
А ещё мы тут решили скрестить шпаги и замутить проект сверхчеловека. Блин, как же мне это пережить, ребята, я же буду теперь Папой Бо (улыбается).
***
Понравился материал? Успей обсудить его в комментах паблика #RFRM на Facebook, пока все наши там. Присоединяйся бесплатно к самой быстрорастущей группе реформаторов в Беларуси!