«Волонтеры для них в диковинку». Специальный репортаж Reform.by о беларусских «стюардессах» и украинских беженцах на польской границе

Ежедневно украинско-польскую границу пересекают более 20 тысяч человек. У польского Пшемысля открыты два пеших перехода – «Краковец — Корчова» и «Шегини — Медика». С 8 марта на последнем работают волонтеры, большинство из которых беларусы. Они называют себя «Стюардессы покою», то есть «мира» в переводе с польского. Справедливости ради, «стюарды» представлены не в меньшем количестве. Растущее число желающих помочь позволило в последние недели поставить добровольцев и у второго погранперехода.

Их задача – переводить, информировать и – пусть на короткое время — дарить тепло тем, кто бежит от войны. Инициатор этого – художница и активистка Яна Шостак, уроженка Гродно, живущая в Польше.

О том, что есть запрос на такую помощь, она поняла в самом начале войны, побывав в Медике и проехав в одном автобусе с украинскими беженцами. Люди задавали массу вопросов, поскольку не понимали, что делать дальше. Так родилась идея о базовом информировании.

Польский «Гражданский фонд» помог с квартирой для волонтеров, была выработана схема того, что говорить людям, чтобы они не «потерялись» в неведении в чужой стране. По принципу стюардесс, которые озвучивают в самолетах важную информацию по технике безопасности.

У волонтеров есть форма, листовки с важными контактами и микрофон, через который они рассказывают о ночлеге, питании, бесплатных возможностях добраться в другие страны и отвечают на текущие вопросы.

На деле спектр помощи гораздо шире обычного информирования. Приходится находить транспорт, когда его нет, регулировать вопросы ночлега, когда поток людей возрастает, искать врачей, потерянные вещи и разрешать многие частные ситуации. Яна говорит, что в идеале это должно делать государство – предоставлять услуги перевода на границе, следить за заполнением пунктов приема и регулярной работой транспорта.

«Это касается не частных инициатив – польских граждан, которые помогают, как могут, — а госструктур. Идет 8-я неделя войны. Нет банальных вещей по информированию, нет транспортной логистики, госсистемы, которая позволила бы на минимальном уровне регистрировать автобусы, которые едут в другие страны. В пункте приема Tesko волонтеры создали систему верификации, но до сих пор, например, это нельзя реализовать в Корчовей», — отмечает она.

Видео: Артем Лобач

В центре гуманитарной помощи, расположенном в бывшем здании Tesko, есть возможность получить бесплатные ночлег, горячее питание, медицинскую помощь, подключить сим-карту с пакетом звонков в Украину. Он рассчитан на 1,5 тысячи мест, как правило, люди остаются здесь, чтобы выспаться после дороги и отправиться дальше.

Интересуюсь у координатора центра планом на случай, если людей будет больше, чем в состоянии принять центр. Он уверяет, что такого быть не может: есть много дополнительных матрасов, которые при необходимости можно разложить в коридоре.

В следующую ночь люди идут через Медику непрекращающимся потоком. Многие из них — это те, кому удалось вырваться на частном транспорте из Мариуполя. Около полуночи Tesko перестает принимать. Места в школьном спортзале поблизости тоже закончились, они закончились даже в стоящей тут же харцерской палатке, которая большую часть времени пустовала. Волонтеры координируют отправку автобусов на ночлег, но людей так много, что после долгого пути и ожидания на границе многим пришлось ждать утра на полу вокзала.

Среди прибывших в ту ночь — семья из Нововасилевки, которая пыталась выехать несколько раз. Их 8 человек – две сестры и дети. У молодого парня ментальная инвалидность, у одной из девочек рак. Недавно ей удалили глаз, сегодня у нее день рождения. Солдат из теробороны приносит ей конфеты и шоколад.

По словам женщин, первые две машины для эвакуации семье дал мэр Мелитополя Иван Федоров. Тот самый, который отказался от сотрудничества с оккупационными войсками, был захвачен в плен и после освобожден. Женщина говорит, что это были личные авто его семьи. На блокпосте их забрали кадыровцы, женщины и дети остались на дороге и вынуждены были вернуться домой. После им все же удалось выбраться. Ехали под «плащом Матери Божьей», говорит она. Мужчины остались на фронте. Сейчас женщина рада, что дети в безопасности, благодарит Бога за помощь, только сожалеет о том, что день рождения дочери приходится проводить таким образом.

«Так бы я, конечно, уже салатов нарезала бы, тортик приготовила», — говорит она. Кто-то порекомендовал семье обратиться за помощью в Красный Крест. Волонтеры связываются по телефону с представителем организации, который советует им ехать в Швейцарию. Следующим рейсом они отправляются в Tesko, откуда это можно сделать.

Во время инструктажа новоприбывших волонтеров Яна рекомендует при большом потоке на погранпереходе не руководствоваться эмпатией, а действовать системно, стремясь донести информацию как можно большему количеству людей. На практике это выглядит так: на границу приходит автобус до Пшемысля, волонтеры заходят в каждый из них и информируют об остановках на маршруте и бесплатных услугах для украинцев. Солдаты из польской теробороны (WOT), которые дежурят на границе, в шутку прозвали это «Словом Божьим». Важно проговорить информацию о международных направлениях: многие, опасаясь языкового барьера, решают остаться в Польше, сталкиваются с трудностями в поисках работы и жилья и возвращаются обратно. Только за вчерашний день из Польши в Украину выехали 17,7 тысяч человек.

Стоит отметить, что в статистике «возвращенцев» — также многие жители приграничья, которые прибывают в Польшу «на закупы». Конечная цель во многих случаях – сетевой магазин бюджетных товаров «Бедронка» у погранперехода. В Украине проблемы с рядом продуктов, люди приезжают за ними сюда. Брать что-либо в волонтерских палатках во многих случаях отказываются – «сфотографируют и в интернет выложат, что за бесплатным ходим». Девушка из Луганской области приехала за жгутами и кровоостанавливающими средствами для фронта – в украинских аптеках дефицит. Сегодня же она намерена вернуться обратно.

Среди бегущих от войны – женщины, дети и пенсионеры. Далеко не все пользуются интернетом и имеют хоть какой-то план по обустройству в другой стране.

Пожилой человек в очках в роговой оправе говорит, что останется в Польше: «Мне здесь очень нравится». Он только что впервые в жизни перешел западную границу – их 11 человек-односельчан. В Украине у него было большое хозяйство – свиньи и коровы. Моросит дождь, на нем – тонкий советский тренч, в руках – челночная сумка в клетку. Что делать дальше, он не знает, хотя настроен оптимистично из-за предлагаемой на разных языках помощи.

На польской стороне украинцев действительно принимают тепло. Волонтеры и организации из разных стран мира организовали здесь палаточный лагерь, где прибывшим предлагают горячую еду, средства гигиены, одежду, коляски, пледы. Ветеринары из Колорадо привезли амуницию и корм для животных, в палатке у них оборудована полевая операционная.

Очарование приграничным приемом неизбежно столкнется с дальнейшей реальностью, поэтому для тех, кому некуда возвращаться, информация жизнеопределяюща. Жители же районов, которые не подвергаются регулярным обстрелам, часто принимают решение вернуться, чтобы быть полезными дома.

Так, учительница истории Ольга из приграничной украинской Мостиски приехала в Пшемысль по делам. Она бегло говорит по-польски, имеет в городе знакомства, однако после начала войны провела здесь с семьей лишь неделю. «Посмотрели, что нас не бомбят, и поехали. Это все-таки дом», — говорит она.

«У меня там сад», — безапелляционно заявляет старушка в велюровой шляпке, шагающая в сторону Украины.

«Мой дом у самого метро. Если что – пересижу там», — говорит харьковчанка, допивающая кофе перед тем, как перейти границу в обратном направлении.

«Я здесь не принесу никакой пользы», — считает пожилой киевлянин, который рад бы вернуться, но некуда.

Многие бесплатные автобусы за границу уходят полупустыми. Яна видит в этом проблему отсутствия системности в организации со стороны государства, которое, в свою очередь, испытывает значительные трудности с такой волной миграции.

«Война вытягивает из людей и лучшее и худшее. Поэтому важно на уровне госструктур принять и послушать, что сделали волонтеры, НГО, — говорит она. — Печально, что власти не могут сказать, что им нужна поддержка, а делают вид, что все замечательно. Почему многие люди сейчас возвращаются обратно? Не хватает информации. С одной стороны – в Польше очень много беженцев, с другой – нет соответствующей работы по информированию».

Решения о дальнейшем маршруте часто принимаются спонтанно – по советам знакомых, случайных попутчиков либо в эмоциональном порыве. В городском автобусе женщина из левобережного Киева говорит, что поедет в Британию – «английский учила в школе». Семья из Харьковской области  рассуждает о Нижней Саксонии – «всегда нравилась».

В поезде Пшемысль-Варшава знакомлюсь со Светланой Ивановной из села под Днепром. На промежуточной станции она входит в купе с палочкой и тележкой, которую невозможно поставить — только класть на пол. К ней привязан военный рюкзак, набитый под завязку. Еще одна соседка по купе, 43-летняя женщина из оккупированного Конотопа, поет своей двухлетней дочери про «тонкую рябину» и «Нам песня строить и жить помогает». Светлана Ивановна засыпает, потом выяснится, что она не спала двое суток. «Почему вы не попросили волонтеров о ночлеге?» Вопрос, скорее, риторический. Молодые люди спрашивают, старшего возраста – как правило, нет: к помощи незнакомцев не привыкли, волонтеры для них в диковинку.

«Сказали, во Львове можно будет передохнуть, но там нас погнали, все бегут, поезд отправляется», — рассказывает женщина. В набитом вагоне она добралась до границы, 8 часов на ногах в ожидании перехода, потом вокзал – и наконец поезд до Варшавы. Светлана Ивановна говорит о Германии, но там у нее никого нет, как добраться – тоже не знает. Поезд прибывает в 20:55, и ночевать ей негде. С девушками из комнаты матери и ребенка на станции «Варшава Заходня» мы помогаем ей добраться до пункта помощи беженцев Торвар, где волонтеры берут над ней опеку.

Таких случаев масса, поэтому важно проинформировать людей на месте. Многие из них выбирались под обстрелами и ехали несколько суток. После пересечения ими границы решение о дальнейшем пути им рекомендуют принимать после отдыха.

Вот пожилая пара – Владимир и Галина из разбомбленного Чернигова, я говорю с ними в Медике в ожидании беларусского «славамобиля», который отвезет их на ночлег перед предстоящей долгой поездкой.

Они направляются к живущей в Бельгии дочери, которая тоже волонтерит там в помощь Украине. Мне показывают на экране телефона фото бельгийской газеты, которая написала об их внучке, и рассказывают, как бомбили соседние дома, как они сидели несколько недель без света и воды, как выбирались по полю, как их вывозили волонтеры. «А вы откуда?», — спрашивают. «Из Беларуси». В возникшей паузе Владимир обнимает меня и говорит, что ответственность за это лежит на Лукашенко. Они просят записать их украинский номер и уверены в возвращении в Чернигов, фото в нашем «славамобиле» я высылаю их дочери Ольге в Бельгию.

За месяц с лишним в Пшемысле побывало 28 добровольцев. Таня и Света здесь второй раз. После начала войны они временно живут в «Мирном доме» — варшавском шелтере, созданном для беларусских политбеженцев. Дом пришлось терять дважды – сначала в Беларуси, а после в Киеве. Та же история у Андрея и Каролины из Витебска. По аналогии со своими предыдущими «жывемобилями», конфискованными витебской милицией, они раскрасили очередной Volkswagen T3 в цвета украинского флага. На границе он стал важным помощником в развозке людей и гуманитарной помощи. Многие беларусы приезжали волонтерить в Пшемысль из других стран, кто-то специально брал отпуск, кто-то отлучался с учебы, многие бывали уже несколько раз и намерены приезжать еще.

«Это работа с низов, и кажется, что в какой-то более глобальной перспективе она не совсем серьезно выглядит, — говорит Яна. — Но если посмотреть, что мы здесь с 8 марта и через нас за 37 суток прошло около 100 тысяч человек, которые услышали о том, что Беларусь – это не Лукашенко, что мы с Украиной, — это много значит».