Иллюстративое фото: veeterzy, unsplash.com
О климате сегодня говорят не только ученые и академики, но и правительства, управления глобальных компаний, инвесторы и банки. Декарбонизация, одно из ключевых понятий в современной климатической дискуссии, означает снижение выбросов парниковых газов (ПГ) – в первую очередь, углекислого газа или СО2 — на единицу ВВП или на единицу вырабатываемой энергии. Политика декарбонизации уже стала мейнстримом в ЕС и США как на государственном, так и на корпоративном уровне, и, соответственно, ее влияние на глобальное экономическое развитие усиливается с каждым днем.
Климатическая политика уже стала неотъемлемой частью мирового бизнеса. На рутинных встречах правлений глобальных корпораций обсуждают переход от нефти и угля к возобновляемым источникам энергии (ВИЭ), развитие собственных ВИЭ (солнечные панели на крышах фабрик, совместное владение ветропарками и так далее), проекты сотрудничества с местными властями, НГО и филиалами других компаний с целью ускорить декарбонизацию и укрепить предложение чистой энергии на местных рынках. CDP – глобальная платформа для информации о воздействии на климат и окружающую среду, которая на данный момент объединяет 600 инвесторов с общим состоянием в $ 110 млрд и покупательской способностью в $ 4 млрд – в 2020 году побила все свои предыдущие рекорды и собрала данные о воздействии на климат от 9600 компаний со всего мира. Это на 70% больше, чем в 2015 году. Беларусских компаний в их списке нет (для сравнения: 60 российских компаний получили приглашение и 25 из них предоставили данные).
Другой ключевой игрок мировой арены — банки и инвесторы — тоже изменил свое отношение к вопросу глобального потепления. Долгое время оно было прохладным: в основе рейтингов и анализов компаний лежали исключительно финансовые показатели. Но ситуация изменилась. Пару лет назад в финансовых анализах появился новый вид риска – климатический, причем рассматривается он не для галочки, а зачастую с искренним интересом и в качестве основы для будущих стратегических решений. Декарбонизация производства становится одним из ключевых показателей в ESG-рейтингах компаний. И банки, и компании в поиске новых инвестиций используют вышеобозначенный CDP для сбора данных о потенциальных объектах финансирования.
Уже сегодня во многих странах действует законодательство, регулирующее выбросы парниковых газов и мероприятия по их сокращению и по адаптации инфраструктуры к последствиям климатических изменений. Американские законодатели активно работают с переходом на чистую энергию и сокращением выбросов парниковых газов. Весь гигантский пакет «Зеленой сделки», запущенный ЕС в 2019 году (ЕС обязуется сократить выбросы парниковых газов на 55% к 2030 году и стать климатически нейтральным в 2050 году), — ничто иное, как попытка взять на себя роль мирового лидера политики декарбонизации. Скоро вступит в действие новая Европейская таксономия, призванная направлять инвестиции в «устойчивые» товары. С 2005 года в ЕС, Исландии, Норвегии и Лихтейнштейне действует система торговли выбросами (ETS ЕС), в рамках которой производствам выдают квоты на выбросы парниковых газов. А сейчас ЕС готовит новый закон (СВАМ), который может стать переломным моментом для многих стран-поставщиков в ЕС, в том числе и для Беларуси.
Согласно СВАМ, товары, импортируемые в ЕС, будут облагаться своего рода пошлиной (сертификатом), величина которой зависит от углеродоемкости импортируемого товара, в евро за тонну СО2.
То есть чем больше СО2 выбрасывается при производстве товара, скажем, в Бобруйске, тем выше стоимость этого товара для покупателя из Роттердама.
Итак, цивилизованный мир декарбонизируется. Государственные и частные инвестиции направляются в сектор возобновляемой энергии, финансовая поддержка угольной индустрии сокращается, компании пересматривают сети поставщиков в пользу более климатически осведомленных. Как эта ситуация может сказаться на Беларуси?
Чтобы ответить на этот вопрос, надо посмотреть на беларусскую энергетическую картину.
Беларусь, будучи развитой страной с достаточно высокими темпами потребления, входит в топ-20 самых энергозависимых стран. Примерно половина энергии идет на нужды промышленного и транспортного секторов, четверть — греет и освещает дома беларусов.
Согласно данным Белстата, в 2019 году 62% энергии в Беларуси было произведено путем сожжения природного газа, 28% — нефти. Уголь и торф составили всего 3%, в то время как биотопливо (биогаз, дрова) и отходы – 6%. Важнейший вид топлива в беларусской энергетической смеси, природный газ, идет из России, нефть — из стран СНГ. Это означает, что выбросы ПГ в Беларуси происходят за счет сожжения импортированного ископаемого топлива.
Из энергетического микса Беларуси только последняя категория — биотопливо и отходы, может считаться условно углеродно-нейтральной, а остальные источники, или более 90%, – ископаемые. С одной стороны, это плохо, поскольку сожжение ископаемых видов топлива влечет за собой значительные выбросы парниковых газов. С другой – совершенно нормально: в среднем в мире в 2019 году 84% энергии было произведено из ископаемых источников, и этот статус кво сохранится еще долго. Весь современный мир, как мы его знаем, выстроен на ископаемых топливах, и без них мы не продержимся ни дня.
Нефтепродукты традиционно входят в список наиболее важных экспортных товаров Беларуси. Согласно данным Белстата за 2020 год, минеральные продукты, куда входит нефть и нефтепродукты, составили 13% от общего объема экспорта. Это четвертая по значимости категория после химической продукции (20%), продовольственных товаров (20%), а так же транспорта и оборудования (19%). Беларусский экспорт заточен под углеводороды: треть экспортных товаров производится из ископаемого сырья (растворители и шины), пятая часть работает исключительно на ископаемом топливе (трактора и грузовики). Робкие шаги вперед, как, например, запланированные уже на этот год продажи собственного электромобиля, компенсируются движением назад, как, например, остановка производства беларусского биодизельного топлива.
Беларусь обязуется сократить выбросы парниковых газов на 28% к 2030 году по сравнению с 1990 годом. Цифра приличная – почти на треть! Но если посмотреть внимательно, рисуется совершенно иная картина:
Поскольку выбросы парниковых газов сократились почти на 50% в период между 1990 и 2002 годами, то 28-процентное сокращение для периода 1990-2030 на деле означает двукратное увеличение выбросов в период 2002- 2030. Резкое сокращение выбросов ПГ с 1990 по 1995 объясняется кризисом после распада Советского Союза. Последующее сокращение 1995-2002 приписывается за счет мероприятий по энергоэффективности, энергосбережению и внедрению ВИЭ, на которые ушло 1,6% ВВП. После этого инвестиции в сокращение парниковых газов выросли до 5% ВВП к 2015 – однако кривая парниковых газов уверенно ползет вверх. Небольшой спад в 2020 – пандемия – и снова рост в прогнозе на 2021-2030.
Прошлой осенью директор Департамента по энергоэффективности Михаил Малашенко заявил, что в планах на ближайшее время – уйти от импорта природного газа и активно развивать собственные возобновляемые и низкоуглеродные источники энергии:
«В следующей пятилетке планируем ввести в эксплуатацию не менее 500 МВт теплогенерирующих мощностей с использованием биотоплива в системе жилищно-коммунального хозяйства. Рассчитываем также, что в следующие пять лет, в том числе в связи с вводом АЭС, будет дано развитие новым электротехнологиям, которые позволят максимально исключить из топливно-энергетического баланса природный газ, нефтепродукты. В планах и развитие ВИЭ, их максимальная интеграция в энергосистему».
К сожалению, более конкретную информацию о предпринимаемых и планируемых мерах найти не удается. Но уже известно, что, несмотря на недавний ввод АЭС, в этом году объемы импорта природного газа увеличились на 1 млрд кубов.
Эффективная декарбонизация требует немалых затрат. Согласно официальным документам по сокращению парниковых газов, Беларусь решает свои климатические проблемы в гордом одиночестве:
«Данные обязательства (по сокращению ПГ — прим. reform.by) опираются только на внутренний потенциал страны и принимаются без каких-либо дополнительных условий по возможному привлечению иностранных финансовых ресурсов для внедрения наилучших доступных технологий».
Отношения беларусских властей с иностранными инвесторами – популярная тема для анекдотов. С 2011 по 2020 годы объем иностранных инвестиций в экономику Беларуси сократился на 54%. Недавно пришла новость о блокировке средств, которые должны были пойти на ремонт беларусской инфраструкуры, в связи с европейскими санкциями.
В результате рисуется следующая картина: в то время как европейские компании всерьез занялись декарбонизацией всей своей цепочки ценности, то есть от поставщиков сырья до утилизации конечного продукта, Беларусь продолжает сжигать импортируемое ископаемое топливо, и никаких конкретных эффективных шагов по сокращению парниковых газов (будь то государственный план по переходу на ВИЭ или привлечение иностранных инвестиций в беларусскую декарбонизацию) нет.
Согласно сайту беларусского МИДа, основными торговыми партнерами Беларуси являются Россия (45% экспорта) и Европейский союз (Польша, Литва, Германия, Великобритания, Нидерланды, Латвия, Дания, Бельгия, Норвегия — 20% экспорта). Кроме того, расширяется торговля со странами Азии, Африки, Америки и Океании.
Иными словами, на сегодняшний день примерно 20% торговых партнеров Беларуси составляют страны, активно работающие с вопросами климата. Даже если сегодня некоторые из этих компаний не имеют собственных планов по декарбонизации своей продукции, то уже через пару лет изменения в европейском законодательстве могут привести к тому, что импорт из Беларуси придется пересмотреть.
Со вструплением в силу СВАМ, о котором мы писали выше, конкурентоспособность беларусских товаров может снизиться. В рамках СВАМ цена сертификата будет высчитываться на основе объема выбросов СО2 при производстве импортируемого товара. Законопроект охватывает следующие категории товаров: алюминий, цемент, удобрения, электричество, железо и сталь. Чем ниже углеродоемкость производства этих товаров (например, низкое соотношение тонны СО2 к единице валюты продаж), тем лучше. Развитые страны не ощутят особых последствий СВАМ, поскольку они в большинстве своем уже работают с декарбонизацией экономики вцелом и углеродноинтенсивных секторов в частности.
Надо заметить, что беларусский коэффициент выбросов углекислого газа для электроэнергии Международного энергетического агентства – не самый высокий в мире, а скорее средний, и многие евроейские страны лежат гораздо выше. Например, угольные Польша и Сербия. Но декарбонизация этих стран – уже факт, в то время как Беларусь, по-видимому, не собирается воспользоваться этим небольшим преимуществом и укрепить свои торговые позиции.
Декарбонизация – процесс непростой, долгий и дорогой. Но несмотря на все сложности и затраты, одной декарбонизацией сильные мира сего ограничиваться не собираются. В ЕС активно пересматривают социальные аспекты устойчивого развития – в первую очередь, права человека, и уже далеко не только в самом ЕС, но и среди поставщиков из третьих стран. Некоторые государства уже давно требуют от бизнеса подробной отчетности о борьбе с нарушениями прав человека, как, например, Закон о современном рабстве (Modern Slavery Act) в Великобритании. А со следующего года в ЕС в силу вступит требование о проведении обязательной процедуры должной осмотрительности в области прав человека (EU Mandatory Human Rights Due Diligence Directive), которое напрямую затронет ту часть беларусского бизнеса, которая работает на европейский рынок. Скоро (в 2023 году) в Германии начнет действовать закон, обязующий все крупные компании отчитываться о рисках, связанных с разрушением окружающей среды и нарушениями прав человека у своих прямых поставщиков. Напомним, что немецкий рынок для Беларуси далеко не самый маленький.
И это только несколько примеров того, как развитие мирового законодательства, направленное на улучшение глобальной ситуации, может негативно сказаться на экономике Беларуси. А ведь если представить себе, что Беларусь делает минимум необходимого на этом начальном этапе, чтобы получше вписаться в будущую картину мира, мы получим (1) план по сокращению парниковых газов и улучшению экологии (улучшение качества воды, воздуха, почвы, защита биологического разнообразия и т.д.), (2) план по улучшению ситуации с правами человека (тут неловко комментировать и приводить примеры).
На сегодняшний день, пожалуй, только острый глаз экспертов может заметить облака на беларусском экспортном горизонте. Но они есть, и если уже сейчас не начать предпринимать конкретные действия, то уже через пару лет беларусский бизнес может оказаться в крайне неловкой ситуации.
Без данных о воздействии беларусских предприятий на окружающую среду нельзя поставить реалистичные цели и определить план действий. Значит, коэффициент выбросов парниковых газов, в лучшем случае, останется на том же уровне, в худшем, будет расти, как выбросы парниковых газов в целом в Беларуси (не измеряем, значит, не контролируем). На то, чтобы разработать и внедрить методы и процедуры для получения данных по климатическому воздействию, уйдет далеко не один день. Без этих данных товары из Беларуси будут со временем облагаться налогом, растущим с каждой тонной СО2. Помимо грядущего налога на СО2, бизнес с Беларусью уже сегодня становится все менее привлекательным в связи с многочисленными санкциями ЕС и США. А в дальнейшем добавятся еще и новые законодательные требования по правам человека. И все это только начало.
Шанс еще есть. Беларусь может успеть провести необходимую модернизацию и адаптироваться к новой картине мира. Но действовать надо прямо сейчас.
Анна Елистратова, MBA, специалист по климату и устойчивому развитию. Автор книги «Выбор устойчивого развития: методы решения проблем будущего»
Статья подготовлена iSANS специально для Reform.by.
***
Понравился материал? Успей обсудить его в комментах паблика Reform.by на Facebook.