Светлана Тихановская. Фото: t.me/tsikhanouskaya
Накануне своего визита в Швейцарию Светлана Тихановская дала развернутое интервью швейцарской газете Le Temps. Беларусский политик намерена посетить эту страну в марте.
Она сообщила, что хотела бы встретиться со спикером парламента Андреасом Эби, который вместе со своей предшественницей Изабель Море прошлой осенью посетил Вильнюс, чтобы обсудить права человека в Беларуси и положение политзаключенной гражданки Беларуси и Швейцарии Натальи Херше. Тихановская планирует рассмотреть со швейцарскими властями возможные варианты освобождения ее и остальных политических заключенных.
«Мы также хотели бы, чтобы расследование скрытых активов и коррупционных схем Александра Лукашенко было начато в Швейцарии», — добавила она.
Кроме того, Светлана выразила надежду на встречу с Верховным комиссаром ООН по правам человека Мишель Бачелет.
«Надеюсь на это, потому что мы хотели бы поговорить о создании инструментов, которые восстановили бы справедливость в Беларуси, в том числе о международном расследовании преступлений, совершенных в стране в последние месяцы. На следующей неделе Совет представит отчет о том, что происходит в Беларуси. Это очень важно для нас, потому что мы не хотим безнаказанности», — подчеркнула политик.
Она отметила важную роль спортивного сообщества в беларусских событиях, рассказав о Свободном объединении спортсменов Беларуси (SOS-BY).
«Очевидно, если бы я смогла поддержать усилия SOS-BY, встретившись с представителями Международного олимпийского комитета в Лозанне, я была бы очень счастлива», — сказала она.
Комментируя отмену чемпионата по хоккею в Беларуси, она еще раз подчеркнула, что глава Международной федерации хоккея (IIHF) Рене Фазель не контактировал с оппозицией накануне своего визита в Минск, как он это утверждал.
«Рене Фазель и Александр Лукашенко давно дружат, и я понимаю, что это было для него очень неудобное положение. Он оправдывал эту встречу и объятия тем, что он также был в контакте с оппозицией, что не соответствует действительности», — подчеркнула она.
Светлана рассказала о своем видении сегодняшней ситуации в Беларуси и уличных протестах.
«Должна признать, что мы потеряли улицы, у нас нет возможности бороться с насилием режима против протестующих — у них есть оружие, у них есть сила, так что да — на данный момент кажется, что мы проиграли. Я знаю, что беларусы устали, боятся. Но сегодня мы строим структуры для завтрашней борьбы. Мы работаем над тем, чтобы связать различные оппозиционные инициативы, которые возникли повсюду: врачей, учителей, милиции. Наша стратегия состоит в том, чтобы лучше организоваться, подвергать режим постоянному давлению до тех пор, пока люди не будут готовы выйти на улицы снова, возможно, весной», — говорит она.
Политик призналась, что не намерена брать на себя роль лидера в уличных протестах, поскольку ощущает ответственность за жизни беларусов.
«Я не могу просить их сделать то или это, потому что я знаю, что они меня слушают. Я несу ответственность за то, что с ними может случиться. Я не могу просить беларусов подвергать себя опасности, и это может быть доказательством того, что я не лидер», — призналась она.
«Я боролась сама с собой на протяжении всей революции и никогда не находила в себе силы сказать им: «Иди и протестуй», хотя я поддерживаю всех, кто это делает. Мне интересно, трусость это или мудрость. (…) Любой, кто действует в Беларуси, делает гораздо больше, чем я в Литве», — говорит она.
«Да, возврат к демократии займет больше времени, чем ожидалось. В Беларуси люди хотят увидеть свет в конце тоннеля, подумать о том дне, когда, наконец, все будет хорошо. И поскольку они рассчитывали на быстрое разрешение, теперь они ждут фантастического года, мессию, который им скажет: «Завтра мы выйдем на улицу, а послезавтра Лукашенко уйдет». Но такого плана нет, никто не может предсказать, что будет. Я думаю, что сейчас самое время провести мозговой штурм с людьми по поводу видения будущего. Может, люди думают, что когда мы выиграем, все будет хорошо. На самом деле мы переживаем очень тяжелое время. Мы уже работаем над этим, но нам нужно поговорить с людьми — они проснулись, что-то в их сознании изменилось, они больше никогда не будут рабами режима. Нам придется научиться жить в условиях демократии, нам придется строить ее вместе, узнавать и понимать друг друга», — рассуждает Тихановская.
Светлана говорит, что не проходит и дня, чтобы она не думала о возвращении в Беларусь, но хотела бы сделать это безопасно – с изменением ситуации либо с помощью европейских лидеров.
«Но я должна признать, что иногда борьба становится настолько сложной, давление становится таким сильным, что я переживаю моменты отчаяния. Иногда мне кажется, что мне лучше вернуться в Беларусь и позволить посадить себя в тюрьму, чтобы тогда мне не пришлось брать на себя эти тяжелые обязанности, приносить эти жертвы, пытаться решить эти, казалось бы, неразрешимые проблемы. Да, иногда бывает. Но вскоре понимаешь, что не можешь этого сделать. Когда ты символ, национальный лидер, ты просто не можешь сдаться. И ты попросту изолируешься на несколько минут, чтобы поплакать», — признается она.
Сравнивая ситуации в Беларуси и России, политик отмечает лишь внешнюю схожесть, выражающуюся в том, что люди выходят на улицы и их жестко задерживают силовики.
«Цель и контекст этих протестов различны. В России это митинги против коррупции. Алексей Навальный — политик с долгой карьерой. В нашей стране мы хотим свободных выборов. Я не думаю, что наши движения должны сотрудничать. В отличие от Беларуси, в России они еще не достигли точки невозврата, еще не произошло ничего экстраординарного, есть еще место для созревания и развития движения. В России проходят демонстрации, в Беларуси революция. Хотя мне не нравится насильственный оттенок этого слова — так, в нашем случае, это мирная революция», — подчеркивает она.
«Возможно, выбор мирного пути кажется утопическим, но я очень надеюсь, что у нас есть шанс победить на этом пути. Но кто знает, что может случиться? Может появиться новый лидер, призывающий к насильственным действиям. Для меня это абсолютно не вариант, я никогда не стану лидером более радикальной оппозиции», — заявляет политик.
Она видит свою роль в объединении беларусов и информировании международного сообщества о ситуации в нашей стране.
«Поскольку люди дали мне полномочия представлять их, а революции нужно лицо, я и есть это лицо. Я говорю не только об имидже: я также представляю единство движения, что очень важно. Беларусов нужно объединить, и я убеждаюсь, что никакие личные амбиции не поставят под угрозу нашу борьбу. Появилось много инициатив и новых лидеров, и это прекрасно, дела идут, но раскол означал бы уничтожение оппозиции. Я немного похожа на наседку, которая сводит своих цыплят вместе, так что мы все смотрим в одном направлении. И, конечно же, моя роль — объяснять международным лидерам ситуацию в Беларуси, условия содержания политических заключенных, тревожную ситуацию с правами человека. Легко отвести взгляд и ничего не делать, тем более что у нас больше нет красивых изображений протестов для мобилизации СМИ и политиков. Нам нужна вся возможная поддержка из всех стран. Но без прямого вмешательства, эта революция — исключительно дело Беларуси», — подчеркивает она.
Тихановская сказала, что у Офиса нет контактов с Кремлем и выразила сожаление, что Владимир Путин решил поддержать Лукашенко, а не беларусский народ.
«Никакого диалога с режимом не началось — я думаю, что только тогда, когда Лукашенко упрется в стену, он начнет переговоры. И боюсь, он оставит после себя лишь руины», — резюмировала политик.