Владимир Путин перед заседанием Совбеза РФ по ситуации в Беларуси. 4.09.2020. Фото: kremlin.ru
Научный сотрудник Академического центра Бориса Немцова по изучению России при Карловом университете и эксперт iSANS Александр Морозов специально для читателей Reform.by предлагает свою версию действий Кремля по отношению к Беларуси. Что означает план «Путина-Лукашенко» по урегулированию кризиса в стране и какую роль Александру Лукашенко отводят российские власти. Об этом в рубрике «Мнение» читайте в новой статье эксперта по России и Беларуси.
Лукашенко вел избирательную кампанию за так называемый «шестой срок», играя на «российской теме». И Тихановский, и Бабарико, и Цепкало были сняты с дистанции как пророссийские кандитаты. Виталий Шкляров был арестован как «российский политтехнолог» штаба Бабарико. Лукашенко ярко разыграл задержание «вагнеровцев». При этом он постоянно лавировал в риторике, сохраняя возможность после выборов предъявить такую схему: нам угрожает не Путин, а российские «олигархи».
Кремль с необычайной для себя осторожностью реагировал на все эти события. Заявления Пескова и Лаврова были максимально деликатны. По всей видимости, действовало прямое указание Путина — ни в коем случае не давать повода обвинить Москву во вмешательстве в выборы. В интервью Гордону уже на финише кампании Лукашенко наговорил вещей явно оскорбительных для Путина: упоминал о том, что Ельцин в конце жизни пожалел о том, что остановил свой выбор на Путине, публично рассказал о своем разговоре с Шойгу («Сергей, а тебе не кажется, что с Украиной — это уже слишком?». И якобы тот ответил: «Да. Кажется»).
Лукашенко вел себя крайне самоуверенно. Однако он провалил выборы, затем попытался подавить массовые протесты с явным садизмом в отношении граждан 10-13 августа, не смог добиться результата, и 15 августа попросил Путина о помощи.
С этого момента Лукашенко резко переложил руль — и теперь все многочисленные действующие лица антилукашенковского протеста в его риторике оказались не «пророссийскими», а «наймитами Запада».
Если у Кремля и был какой-то план до 15 августа, то он сводился к одной строке: «Пусть Александр Григорьевич проведет свои грязные выборы, а там посмотрим. В любом случае он выйдет из них ослабленным».
После 15 августа у Кремля появился план. И сразу стало заметно, что вся машина заработала по одной схеме, все бортовые орудия развернулись в направлении одного нарратива и началась дружная канонада. В Минск приехали «помощники» от Симоньян и повествование о ситуации синхронизировали. Если до 15 августа еще и можно было конспирологически предполагать, что Кремль оказывает какую-то поддержку оппозиции, то далее для этого вообще не стало оснований. Кремль перешел к полной и активной поддержке действий Лукашенко.
Кремлевские медиа начали производить поток публикаций, образующих единый нарратив:
20 августа — через десять дней с начала кризиса — Макрон побеседовал с Путиным, предложил подключить ОБСЕ и в тот же день заявил, что Путин поддержал участие ОБСЕ. 28 августа на консультациях в ОБСЕ выступил представитель белорусского МИДа и изложил позицию Лукашенко. Позднее РБК так изложил ситуацию:
«Минск представил ОБСЕ и Москве свой вариант урегулирования кризиса. Он включает в себя проведение конституционной реформы до 2022 года, ослабление власти президента в пользу правительства и парламента и повторные выборы президента и парламента после принятия поправок в Основной закон… Процесс будет проходить в формате национального диалога, будет обеспечена либерализация политической системы, часть полномочий президента передана парламенту. Кроме того будет изменена и партийная система — роль партий повысится, будут внесены изменения в избирательное законодательство. Все изменения будут приняты на референдуме».
2 сентября Лавров заявил, что «конституционная реформа в Беларуси может стабилизировать обстановку, ее сроки станут известны уже скоро».
Очевидно, что планируемая встреча Лукашенко и Путина 14 сентября будет строиться вокруг этого плана. Брюссель, все европейские МИДы, ОБСЕ должны будут определиться — принимают они его или нет. Это — стратегическая развилка. Если не принимают, то каков альтернативный план действий? Если принимают, то каковы условия этого согласия (например: немедленное освобождение всех политзаключенных, прекращение преследований лидеров протеста и т. д.).
В центре всей конструкции для Кремля находится «союзное государство» как стратегическая цель. Выражения «аннексия», «аншлюс», «протекторат» не описывают точно намерение Кремля. А оно заключено в следующем: создать ситуацию, при которой можно будет сказать, что возникает нечто вроде «Евросоюза»: единая валюта, единый парламент, но при этом национальные правительства полностью самостоятельно формируют собственные бюджеты. Таким образом, в Евразии возникает новая «федерация». Из двух государств. А в историческом будущем двери открыты и для других.
Эта конструкция для Кремля крайне привлекательна по многим причинам. Безусловно, она дает возможность Владимиру Путину продлить свое политическое существование гораздо более масштабно и в конституционном смысле более надежно, чем с помощью поправок к российской конституции.
Важно подчеркнуть, задача формулируется иначе, чем в ситуации с Крымом в 2014 году, когда была осуществлена прямая аннексия. Ведь идею новой «федерации» Кремль продвигает, утверждая, что суверенитет Беларуси (и любых других государств, которые позднее могут присоединиться) полностью сохранится — якобы по модели федерализма Евросоюза.
Разумеется, это полный обман. Де-факто это будет просто слиянием двух диктатур. А Беларусь в результате окажется в положении протектората, а не члена реальной федерации.
Даже если сейчас Лукашенко оказывает риторическое сопротивление этой стратегии Кремля — а 8 сентября он в очередной раз уклончиво заявил, что дальнейшие планы интеграции зависят от того, как начнут работать те межгосударственные институты, которые уже созданы, — он не сможет дальше стоять на этой позиции. Поскольку он, с одной стороны, уже отдал «производство нарратива» в руки Кремля, а с другой, сам он не может уже олицетворять борьбу за суверенитет внутри беларусского общества.
Поэтому Кремль сейчас будет полностью не просто поддерживать план Лукашенко на международном уровне, но и активно участвовать в его реализации в самой Беларуси: медийно рассеивая оппозицию, политтехнологически инициируя создание новых партий, «делиться опытом проведения конституционной реформы», как уже заявил Д.Песков.
На встрече 14 сентября Путин и Лукашенко окончательно согласуют план так называемого «урегулирования», который затем будут совместно продвигать Макрону, Меркель, Брюсселю и ОБСЕ.
Лидеры европейских стран, если они согласятся на этот план, должны отдавать себе отчет, что тем самым они принимают и перспективу появления этой новой «федерации» в горизонте 2022-2024 гг.
Александр Морозов — российский политолог, научный сотрудник Академического центра Бориса Немцова по изучению России при Карловом университете (Прага), эксперт iSANS.
***
Мнение и оценки автора материала могут не совпадать с мнением редакции Reform.by.
***
Понравился материал? Успей обсудить его в комментах паблика Reform.by на Facebook, пока все наши там. Присоединяйся бесплатно к самой быстрорастущей группе реформаторов в Беларуси!